Крадущийся в тени - Алексей Пехов

Ветерок сильнее загулял в крышах старых зданий, и тяжелые серые облака понеслись по небу, словно стадо больших пушистых овец, обнажая небесный купол. Беспечный гуляка-ветер ласково трепал волосы, но я не смел накинуть даже капюшон.

Сагот! Что же это?

Как бы отвечая на мою молитву, славный бог всех воров дал ушам больше чуткости. Шаги. Торопливые шаги человека, которые не смог приглушить даже туман, расползающийся серо-желтой накипью над каменной мостовой. В соседней выемке, располагающейся на стене здания напротив, я заметил мимолетное колебание во тьме.

Кто-то прячется? Я всмотрелся в чернильную ночь. Нет. Показалось. Слишком волнуюсь в ожидании несуществующих неприятностей, старею, наверное. Чья-то требовательная рука удержала меня на месте, как бы говоря: стой, обожди, еще не время. Х’сан’кор меня сожри! Что же происходит на тихой темной улочке ремесленников?

Шаги между тем раздавались все громче и громче. Человек шел с улицы, куда пять минут назад свернула городская стража. Я замер и постарался слиться с тенью. Опасность ленивым призраком кружила надо мной.

Человек показался из-за поворота улицы и быстрым шагом, переходящим в бег, направился в мою сторону. Дурак или храбрец, если один шастает в темноте? Скорее всего, первое — храбрецы долго не живут в нашем мире. Хотя дураки тоже, если они не шуты нашего славного короля. Какое неотложное дело заставило выйти его на ночную улицу, где даже масляные фонари не горели? Попробуйте найти фонарщика, который высунет в это время нос в кромешную тьму. Это ведь не Тихие времена, когда ребенок спокойно мог пройти в самую глухую ночь из одного конца Авендума в другой и с ним ничего бы не случилось.

Человек приближался. Высокий, хорошо, можно сказать богато, одетый, рука лежит на рукояти приличного меча. Служит важной шишке, наверное.

Облака снова наползли на небо, закрыв своим телом выступившие на небе звезды, и к полной тьме добавилась тьма кромешная. Я уже не смог разглядеть лица спешащего человека. Он поравнялся со мной и даже не заметил тихо стоящую в тени тень. Если бы я захотел и протянул руку, то снял бы у него с пояса пузатый кошелек. Но я не мелкий карманник, чтобы падать так низко, времена молодости давно канули в Лету, да и судьба подсказывала, что сейчас не стоит не то что дергаться, а даже глубоко дышать.

В нише напротив тьма вновь пришла в хаотическое движение, вскипая и клубясь черным цветком смерти, и я замер, леденея от ужаса. Из тьмы вырвалась Тьма, приняв обличье крылатого существа — демона с рогатой головой-черепом, на которой сияли алые узкие глаза, и, как лавина с Гор карликов, упала на спешащего человека, придавив его своим внушительным весом. Человек издал вопль раненой кошки, попытался выхватить бесполезный меч, но тьма смяла, всосала, поглотила ночного путника, и существо, кем бы оно ни было, взмыло в ночное облачное небо, унося с собой свежее мясо, а может и душу. Угольно-черный силуэт на миг мелькнул в облачном ночном небе и исчез.

Я старался успокоить дыхание. Тварь не заметила того, кто все это время находился напротив нее, но если бы я шевельнулся, если бы я хоть на миг шевельнулся или хотя бы задышал чуть громче, то она бы бросилась на меня из ниши здания, где поджидала легкую добычу. Повезло. В очередной раз мне очень повезло. Удача вора — женщина капризная, в любой миг может отвернуться, но, пока она со мной, я могу заниматься своим воровским ремеслом.

В темном углу соседнего здания тихо пискнула крыса, за ней другая, в небе, охотясь за припозднившимися июньскими мотыльками, пролетела летучая мышь.

Опасность миновала, можно продолжать путь. Я отделился от стены и, стараясь держаться наиболее темных участков улицы, двинулся дальше. Ничто не говорило о случившемся несколько минут назад. Улица была молчаливым и единственным свидетелем ночной охоты демона.

К счастью, луны не было, пушистые облака вновь наползли и спрятали от города звезды, поэтому тени было сколько угодно. Быстрым шагом, не издавая сапогами ни единого звука, я перемещался от здания к зданию, из тени в тень. Улица Пекарей осталась позади, я свернул в переулок направо. Здесь туман был гуще, он обволакивал меня мягкими лапами, глушил шаги, скрывал от глаз людей и нелюдей.

В тени по соседству раздалось шушуканье. Я замер, всматриваясь в серо-желтую мглу. Воры. Молодые щенки, куда вам до мастера! Поджидают ночного гуляку или готовятся почистить спящих горожан? Зелены. Слишком шумят, слишком неопытны. Воры-профи переговариваются жестами, не издают шума даже в такой ночи, когда густеющий липкий туман гасит все звуки. Я проскользнул рядом с ними, а воришки даже не заметили тень. Тень в тени сложно увидеть неопытному глазу. Возникло дурацкое детское желание выскочить из тумана и громко сказать «Бу!» им в лицо. Но вполне можно нарваться на случайный нож, тем более что нечего пугать молокососов.

Темный переулок кончился, и нависшие мрачные стены домов, видавших в этом мире и радость и горе, резко разошлись в стороны. Я посмотрел на небо. Ветер все-таки разогнал ленивые облака, и небо превратилось в скатерть, на которой богатей рассыпал монеты. Сотни и тысячи звезд мерцали мне с неба этой холодной летней ночью. Светло, как днем.

Здесь горели одиночные фонари. Как-никак я находился на одной из центральных площадей города, и фонарщики, несмотря на свой страх, были обязаны выполнять свою работу. Пламя фонарей, закованное в стеклянные колпаки, разбрасывало вокруг себя пятна дрожащего света, и хаотичные тени молчаливо плясали на стенах угрюмых домов. Это плохо, надеюсь, что погонщик-ветер снова приведет серых пушистых овец на небо, а пока придется держаться тени, жмущейся к стенам высоких зданий, которая стала бледной и пугливой от вездесущего света.

Я стоял на большой площади Грока. Сам Грок находился в ее центре, безмолвно глядя на меня всевидящими глазами. Грок был, кажется, полководцем, спасшим наше королевство от нашествия орков, или каким-то королевским советником в далекую седую старину. Теперь он в виде бронзового памятника стоял посреди площади, на которой раньше в ночное время всегда было полно народу. Высокий человек в плаще, вот уже которую сотню лет стоящий на тумбе посередине мелкого круглого бассейна с черной проточной водой.

Сразу за памятником находилась цель моей ночной прогулки.

Гигантское и нелепое каменное здание. Большой дом, окруженный высокой зубчатой стеной, сложенной из огромных каменных блоков, добытых в Горах карликов, во времена, когда эта раса была более дружна с людьми. Дом с четырьмя огромными окнами, нелепыми зеркальными стеклами в этой самой стене, в которых отражаются небо и звезды. Полная безвкусица и уйма деньжищ, но с кронгерцогом[4] Патийским надо считаться. Он был кузеном короля, ответственным за королевскую казну, поэтому на его причуды в архитектуре закрывали глаза. Правда, были еще пристрастия вроде любви к молоденьким мальчикам, но об этих маленьких слабостях сплетники старались не распространяться, иначе в один прекрасный день можно обнаружить у себя под лопаткой нож.