Жизнь в цвете хаки. Анна и Федор - Ана Ховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бандитов тех нашли по его подсказке. Тогда действовал еще закон о смертной казни, всех их расстреляли после приговора суда, потому что за ними числилось не одно это дело. Но Марк долго еще не мог отойти от всего пережитого.
Павлик тоже молчал, но на отца старался не смотреть. Он смутно помнил, что произошло тем вечером, – мал был. Но хорошо запомнил, как орали чужие мужики, спрашивая об отце, как кричали мама и сестра с братом, как бандиты громили все вокруг… И отца боялся, не шел к нему, не ластился, ничего не говорил, не спрашивал. Марк не знал, что делать с малышом, с кем его оставлять, когда уходил на работу. Закутывая в одеяло сверху одежды, уносил ребенка с собой в сторожку.
Шло время. Мальчика увидела как-то Ефросинья, которая некоторое время работала дояркой. Ей была известна вся история с Марком. Она подкармливала их, принося из дома нехитрые заготовки. Уходя домой, она часто забирала с собой Павлика. Он стал привыкать к ней.
Марк понял, что одному ему не справиться, поговорил с ней, а через некоторое время и посватался. Его милостиво приняли в ее семье. В доме за старшего оставался брат – Николай, который уже был женат, имел детей и заканчивал строительство своего угла на другом конце деревни.
Николай тот вернулся с финской войны контуженым и в призыв на Отечественную не попал, а потом из-за какого-то непонятного надрывного кашля. Он и вел переговоры с Марком как старший, как хозяин. А тот тем временем стал заниматься торговлей: скупал у своих поселковских яйца, овечью и козью шерсть – и отвозил это все в район. Он снова стал балагурить, шутить, отошел от несчастья. Павлика же забрала к себе родня погибшей жены.
Еще одна сестра Сварыгиных – Клавдия тоже была замужем третьим браком и жила со своим семейством неподалеку от родительской усадьбы.
Незамужняя Таисия ждала своего парня с фронта. Но того, видно, как и Федора, мотали военные дороги, и никаких вестей от него не было. Мать обещала ей помочь с покупкой присмотренного небольшого домика на этой же улице, если захочет жить отдельно, но пока свободных денег было мало. На трудодни, начисляемые в колхозе, приходилось содержать еще и Настю, хотя она и сама уже зарабатывала. Огород не приносил должных доходов, урожая хватало только на прокорм. Поэтому все были рады возвращению Федора, надеялись, что тот станет кормильцем и помощником в семье.
Пока Федор осматривался, думал, куда пойти работать в колхозе, мать была спокойна за него: вернулся живой и здоровый, и то счастье. Отца Федор почти не помнил, а мать еще была замужем за Стрижковым, который тоже рано умер, и она больше замуж не выходила. В народе ее звали ведьмой, Стрищихой и… побаивались.
Председатель колхоза вызвал Федора к себе через неделю после его приезда и предложил быть механиком, поскольку знал, что до войны тот разбирался в технике, учился этому на курсах в районе, мог собрать незамысловатые агрегаты для работы на огороде дома, мудрил с машинами в мастерских до призыва в армию. Недолго думая, Федор согласился: техники в колхозе не так много, она требовала ухода и правильного использования. Надо учить мужиков, недавно вернувшихся с войны, подросших пацанов и помогать семье. Начинались полевые работы, рабочих рук не хватало. Раньше все уходило на фронт, теперь же нужно восстанавливать хозяйство. Жизнь продолжалась, и Федор включился в работу.
А молодки уже засматривались на парня, завлекали шутками, нарядами. Подросли девчоночки-малолетки, парней в деревне мало, все больше мужики раненые, постаревшие, больные и подростки. Особенно старалась Мариша, о которой ходили слухи, что она очень сладкая в постели. Федор пока сторонился девчат, ни на одну не обращая внимания.
А вскорости в поселке он увидел новую девушку. Говорили, что она приехала из России, мало показывалась в людных местах, а если появлялась, то только в магазине, где продавались незамысловатые продукты. Быстро купив кое-что, она сразу же уходила домой. Жила, по слухам, у отца.
Дом Зарудных стоял в конце переулка на той же улице, где жила и семья Федора, и в магазин девушка ходила мимо их поместья. Она была красива той особенной нездешней красотой, что уже волновала многих. Стройная, тоненькая, небольшого росточка, с длинной косой пшеничного цвета в красивом платье она проходила неторопливо, поглядывая под ноги, оберегая от камней хорошенькие туфельки. Молодки сельские сразу поняли, что это опасная соперница, и старались по-всякому задеть ее. Но она молча проходила мимо, не отвечая на колкости, на зависть девчат, улыбаясь чему-то своему. Да и таких нарядов, как у нее, не было в поселке ни у одной девушки: платья из какой-то особенной тонкой ткани, блузки с необычной вышивкой, туфельки на невысоком каблучке.
Как-то раз Федор выходил из дома на работу и увидел ее, когда она шла мимо их усадьбы: мельком глянула в его сторону и, не сбавляя шага, так же тихонько прошла дальше. Парень замер на мгновение, потом смутившись, быстро пошел вслед за нею, благо на работу в мастерские ему идти в ту же сторону.
Идя за ней, он разглядывал ее фигурку, косу, что была ниже пояса, красивое платье, стройные ноги в туфельках и не мог понять, чем она его задела. А потом понял, что не было у них в поселке именно такой девушки. Девчата красивые были: и хохотушки, и озорницы, но такой, как она, – нет.
И стал он стараться как можно чаще попадаться ей на глаза, стал оказывать, как говорится, знаки внимания. Хотя никто не учил ухаживать за девчатами, понял, что с этой девушкой нужно быть деликатным. И он постарался. Выбрал случай и ушел с работы, чтобы попасться ей на глаза, когда узнал, что она снова пошла в магазин на соседней улице.
Девушка, как всегда, взяла крупы, макарон, соли и еще кое-что по мелочи, рассчиталась, поблагодарила продавщицу и повернулась, чтобы выйти, но столкнувшись у выхода с Федором, выронила из рук тяжелую холщевую сумку, а тот подхватил на лету.
– Что вы так неосторожно?– ласково улыбнулся парень и открыл дверь, приглашая к выходу.
Молодки в магазине затихли, глядя на происходящее. Девушка смущенно бочком прошла мимо него и протянула руку за сумкой. Федор с улыбкой проговорил:
– Я провожу вас? И сумку понесу, она тяжелая.
Девушка потупилась и тихо проговорила:
– Если вам так хочется, понесите.
И
