Баба Люба, давай! (СИ) - Белецкая Наталья

К воротам старого кладбища подкатил большой черный внедорожник, из него вылез высокий, полный мужчина среднего возраста.

«Неужели Косякин пожаловал! Вот же наглость! Сейчас начнет из моих похорон избирательную компанию устраивать жулик депутатский!»

Любовь Игоревна оказалась права. Буквально за несколько минут установили колонки, и вертлявый молодой человек передал микрофон Косякину.

Федор Михайлович Косякин — депутат городской думы — изрядно попортил кровь бабушке Любе и всем активистам, что хотели организовать детский дом, забрав помещение бывшей заводской столовой. А теперь, после смерти главной заводилы, Косякин пытался выставить себя другом покойной.

— …сложно рассказать, как нам была дорога умершая…

«Сложно ему рассказать! Лучше расскажи, как дорог твой новый Гелентваген! И откуда у тебя деньги на эту покупку? И желательно прокурору расскажи» — комментировала речь депутата Любовь Игоревна.

— … наша гордость! Золотой человек! — надрывался Косякин.

«Сам ты золотой, пробы ставить негде…» — бурчала Василькова.

— … будем работать еще лучше! — обещал депутат.

«Ага, еще больше воровать, а потом ныть и жаловаться, что денег нет…»

— … была мне лучшим другом…

«Что?!» — громко возмутилась Любовь Игоревна, подлетела к Косякину и прокричала, — «Заканчивай этот балаган! Совсем стыд потерял, мошенник!»

Федор Михайлович вздрогнул, будто бы услышал пожелание, вытер со лба испарину и быстро закруглил выступление.

На самом деле Любовь Игоревна или бабушка Люба, как её ласково звали дети, не имела привычки ворчать, но сейчас она просто боялась неизвестности. Чтобы не думать о том, что её ждет после погребения тела, баба Люба критиковала свои похороны и лживую речь Косякина.

Находиться перед воротами старого кладбища, да еще и в бестелесном состоянии было особенно неуютно. Недавно Любовь Игоревна начала чувствовать на себе чей-то взгляд, но убеждала себя, что бояться ей теперь нечего. Она уже умерла. Каким-то образом, женщина знала о чужом присутствии, поэтому, услышав вопрос, почти не удивилась.

— Гражданочка, не желаете ли здоровое молодое тело в новом мире?

«Таким тоном мог бы говорить змей-искуситель, когда он соблазнял Еву» — подумала баба Люба и лениво ответила:

— Нет, не интересует.

— Тогда вам надо… — начал неизвестный, но, осознав ответ, удивленно переспросил. — Что?! Не интересует?!

— Верно, — подтвердила Любовь Игоревна, — не интересует.

На несколько минут установилась тишина. Баба Люба подумала, что поведение говорившего не похоже на россказни о бесах и демонах, которые соблазняют души. Если бы «змей-искуситель» поднаторел в общении с умершими, то отказ его не удивил бы и не заткнул бы так надолго.

— Возможно, вы не поняли то, что я вам предлагаю… — снова попробовал неизвестный.

— Не надо считать меня идиоткой, я и с первого раза поняла, что вы мне предлагаете, — недовольно перебила Любовь Игоревна, — молодое тело, новый мир, про который я ничего не знаю и где меня легко обмануть. Скорее всего, нужно будет делать что-то полезное для вас и неприятное для меня. Возможно, даже моей жизни в другом мире будет угрожать опасность. Умирать еще раз, как-то не хочется. Крайне неприятный опыт. Всего доброго.

Снова на минуту установилась тишина. Присмотревшись к тому месту, откуда слышался голос, баба Люба различила полупрозрачный пульсирующий шар, размером примерно с футбольный мяч.

— У вас есть дети? — вдруг огорошил вопросом незнакомец.

— Да, есть. И родные, и приемные, и те, которые в приюте.

— И вы, наверное, готовы на все, чтобы их защитить? — вкрадчиво поинтересовался неизвестный.

— К чему вы клоните? — ледяным тоном осведомилась Любовь Игоревна.

Она решила, что «змей» решил шантажировать будущим её детей или внуков. Мало ли, на что способен этот тип? Вдруг он может навредить живым? А за детей бабушка Люба готова была сражаться и после смерти.

— Буду с вами откровенен, моя дочь стала убийцей. Тиа перепутала порошки, и получилось так, что одна девушка приняла яд, вместо лекарства. Это произошло случайно! Я готов на многое, чтобы защитить мою дочь, в том числе и призвать другую душу. Вильена Лиека — девушка, в тело которой я хочу вас вселить, — аристократка из древнего рода, молода, красива, здорова. Ей не угрожают никакие опасности. Соглашайтесь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что случилось с душой этой Вильены? — рассказ заинтересовал Любовь Игоревну, но она не спешила соглашаться на предложение, помня, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Когда я узнал, что произошло, было уже поздно. Душу леди Вильены призвать не удалось, хотя я пытался, — объяснил змей и снова приступил к соблазнению. — Только подумайте, вы обретете молодое тело и новую жизнь!

— Постойте, я должна буду себя вести, как эта Вильена? Но я не смогу долго притворяться, рано или поздно близкие умершей распознают подмену, — баба Люба понимала мотивы отца, но проживать жизнь неизвестной девушки, ей не хотелось.

— Распознать подмену будет просто некому, — успокоил голос, — леди Вильена приехала поступать в Королевскую академию магии. Своих слуг уже отпустила. Она только вселилась в общежитие для студентов, пока никто её не знает.

— А после? — не отступала баба Люба, — В конце концов, приедут родственники или друзья, и обман вскроется.

— Родственники, если приедут, то очень не скоро, а люди меняются, — чувствовалось, что разговор стал надоедать невидимому собеседнику. — У меня нет времени. Все узнаете после. Соглашайтесь, или я найду другую душу!

— Ищите! — рассердилась Любовь Игоревна.

Она ужасно не любила, когда на неё пытались давить, да и мошеннические приёмы знала в совершенстве. Сначала заинтересовать, а потом не дать времени, чтобы обдумать решение. Нет уж! Такой тактикой бабу Любу не взять.

— Мы же уже почти договорились! — недовольно воскликнул «змей»

— Договорились? — переспросила Любовь Игоревна, — ничего подобного! Пока я не услышала никаких гарантий!

— Гарантий? — эхом отозвался голос.

— Да! Откуда я знаю, что вы мне рассказали правду? Может меня перенесут в тело и отдадут на съедение местному дракону? Нет уж!

— И какие гарантии вам нужны? — с недоумением спросил невидимый собеседник.

Любовь Игоревна задумалась только на мгновение.

— Клятва! — решительно сказала она.

— Я клянусь своей силой, что времени на принятие решение у вас совсем не осталось! — ответил голос. И баба Люба почувствовала, что это действительно так, — Решайтесь: либо вы остаетесь здесь, скитаться между могил, либо получаете новую жизнь.

— Хорошо! Но поклянитесь мне, что сделаете все возможное, чтобы я прижилась в новом мире. Поклянитесь, что не будете принуждать делать меня то, что я не хочу, а будете договариваться. Поклянитесь, что не будете наносить вред моему здоровью физическому и психическому и не будете подстрекать третьих лиц, чтобы они наносили мне вред, — Любовь Игоревна лихорадочно соображала, чтобы еще попросить, но незнакомец перебил её:

— Времени не осталось! Как ваше имя?

Баба Люба медлила.

— Говорите же! — потерял терпение невидимый собеседник, — сейчас вы поклянетесь, что будете сохранять мои тайны и сделаете все возможное, чтобы они не вскрылись. Ну?

— Клянусь! — несмело сказала баба Люба.

— Да нет же! — расстроился голос. — Говорите: я — основное полное имя, можно без указания родов, — клянусь силой, что буду сохранять тайны лорда Вальдемара Улиеса и сделаю все возможное, чтобы эти тайны не вскрылись.

— Я, Василькова Любовь Игоревна, клянусь силой, что буду сохранять тайны лорда Вальдемара Улиеса и сделаю все возможное, чтобы эти тайны не вскрылись, — повторила баба Люба, чувствуя себя ужасно глупо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После того, как она произнесла последнее слово, внутри будто бы кольнуло холодной иглой.

— Я, лорд Вальдемар Улиес, клянусь силой, что буду покровительствовать Васильковой Любови Игоревне, не буду наносить умышленный вред её психическому и физическому здоровью, не буду подстрекать третьих лиц, чтобы они нанесли ей вред и сделаю, все возможное, чтобы устроить её в новом мире.