Когда туфли не жмут. Беседы по историям даосского мистика Чжуан-цзы - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Случилось так, что Мулла Насреддин женился. Он решил провести медовый месяц в горах. В самую первую ночь, ровно в полночь, в дверь постучали. Нас– реддин встал и открыл дверь. Там стоял человек с пистолетом в руке, разбойник. Он вошел в дом, но, увидев жену Муллы Насреддина, прекрасную молодую девушку, совершенно забыл об ограблении. Разбойник сказал Мулле Насреддину:

– Эй, ты, встань в тот угол.

Затем он нарисовал вокруг Муллы круг и сказал:

– Не выходи из круга: один шаг – и ты покойник. – Потом он поцеловал жену Насреддина и занялся с ней любовью.

Когда разбойник ушел, жена сказала:

– Ну, что ты за человек? Стоял в кругу и смотрел, как другой мужчина занимается любовью с твоей женой!

– Я не трус! – торжествующе возразил Насреддин. – Каждый раз, когда тот человек поворачивался ко мне спиной, я выходил из круга, причем не один раз, а целых три!

Именно так эго продолжает себя поддерживать – всего лишь выходя из круга. Всякий раз, когда на вас не смотрят, когда смерть поворачивается спиной, вы делаете шаг. Причем не один раз, а целых три! И вам становится хорошо. А я говорю, что каждый из вас стоит в углу внутри круга. Вы стоите внутри круга и иногда выходите из него, просто чтобы почувствовать, что вы не трус. Но эго всегда трус, иначе быть не может. Вы не найдете бесстрашного человека с эго – это невозможно, это не в природе вещей.

Почему это невозможно? А как эго может быть бесстрашным? Оно не может быть вечным, не может быть бессмертным; оно обречено на смерть. Эго – созданное явление, оно создано вами; оно исчезнет. А когда существует смерть – как несомненный факт – как вы можете быть бесстрашными? Возможно, иногда вы делаете шаг из круга – вот и все. Но при наличии эго бесстрашия быть не может. Поэтому запомните три слова: первое – «трусость», второе – «храбрость» и третье – «бесстрашие». Трусость – это часть эго, самая глубокая, подлинная часть; а храбрость – это «три раза выйти из круга». Это тоже часть трусости, но скрытая, приукрашенная. Это рана, прикрытая цветами, рана, спрятанная под цветами. Храбрость – это не что иное, как трусость – украшенная и облагороженная; внутри любого храбреца вы обнаружите труса. Даже ваши наполеоны, гитлеры и александры македонские – трусы. Их храбрость – не что иное, как «три раза выйти из круга» – внутри вы обнаружите все того же дрожащего труса. Только для того, чтобы спрятать этого труса, вы проецируете храбрость; храбрость – это трюк. Теперь об этом стало известно и психологам.

Религия всегда знала, что для того, чтобы что-то скрыть, вы проецируете вовне противоположное качество. Если вы дурак, то, чтобы это скрыть, вы постараетесь проецировать вокруг себя мудрость. Если вы уродливы, вы будете украшать свое тело, лицо, волосы, чтобы как-то скрыть тот факт, что вы безобразны. Вы попытаетесь скрыть его с помощью одежды и украшений. Если внутри вы чувствуете свою неполноценность, вы будете проецировать превосходство, просто чтобы показать другим: «Я не хуже вас». Если вы чувствуете, что вы никто – а так чувствуют все, потому что с эго вы и есть никто, – то в этом случае вы постараетесь спроецировать, показать и подчеркнуть, что вы что-то собой представляете.

Трусость и храбрость – две стороны одной и той же монеты: в обеих присутствует страх, – это два лица страха. Одно – простое и непосредственное, а другое – хитрое и скрытое: храбрец – это хитрый трус.

Я слышал…

Однажды случилось так, что солдат, сражавшийся на фронте, очень перепугался и побежал в тыл. Увидев это, командующий попытался его остановить:

– Стой? Куда ты бежишь? Идет бой! Ты что, трус?

Но солдат был так напуган, что, не отвечая, побежал дальше. Командующий бросился за ним, схватил его и заорал:

– Куда ты бежишь? Почему не отвечаешь? Ты знаешь, кто я? Я твой генерал!

Солдат воскликнул:

– О Боже! Я так далеко от фронта?

Ваши генералы, ваши лидеры – они всегда в тылу. Их никогда не убивают, они никогда не попадают в беду, они – полнейшие трусы, выставляющие себя храбрецами из храбрецов. Другие умирают за них, а они остаются в тылу. Ваши наполеоны, ваши гитлеры, ваши александры македонские – все это трусы, которые проецируют, создают нечто прямо противоположное тому, что они чувствуют внутри. Об этом нужно помнить; только тогда вы сможете вспомнить о третьей возможности – бесстрашии. Бесстрашный человек – это не трус и не храбрец, он – ни то, ни другое. Он не может быть ни тем, ни другим, поскольку он просто бесстрашен. Махавира, Будда, Чжуан-цзы, Иисус – вовсе не храбрые люди, потому что они не трусы. Вы можете быть храбрым, только если вы – трус! Вы можете трижды выйти из круга лишь в том случае, если стоите внутри круга, а иначе как вы можете из него выйти? Если вы не согласились встать в круг, как вы можете выйти из него три раза и показать свою храбрость?

Бесстрашный человек – это тот, кто познал бессмертие внутри себя, тот, кто познал внутреннее, бессмертное, самое сокровенное и вечное. В таком случае страха нет, и нет также храбрости, потому что храбрость – это всего лишь маскировка. Такой человек – не дурак и не мудрец, потому что мудрость – это не что иное, как простая маскировка. И такой человек не разделен на противоположности: такой человек – это единство, он един, он – уникальное явление; именно поэтому ему нельзя дать определение. Невозможно определить будду. Какое определение вы к нему подберете? Можно ли назвать его трусом? Нет! Можно ли назвать его храбрым? Нет! Можно ли назвать его глупцом? Нет! Можно ли назвать его мудрым? Нет! Потому что мудрость – это противоположность глупости, а храбрость – противоположность трусости.

Кем вы назовете будду? Кем бы вы его ни назвали – все будет неправильно. Перед буддой вам придется просто оставаться в молчании. Можно ли назвать его грешником или святым? Нет, он не то и не другое. Как можно быть святым, не имея внутри греха? Святость – это не что иное, как декорация, прикрытие. Это проблема. Всякий раз, когда появляется будда, возникает проблема: мы не можем дать ему определение, не можем отнести его ни к какой категории. На него невозможно повесить ярлык, его невозможно никуда причислить. Либо он относится ко всему, либо не относится ни к чему. Он превосходит все категории. Классификации – не для него. Перед буддой весь язык оказывается бесполезен, ум замолкает. Невозможно сказать ничего, что было бы уместно. Он бесстрашен, он без-умен; его нельзя назвать ни глупцом, ни мудрецом, потому что и для того, и для другого требуется ум.

А теперь углубимся в эту прекрасную историю Чжуан-цзы; это одна из прекраснейших его притч.

Чи Синг-цзы был дрессировщиком бойцовых петухов у короля Суана.

Как-то раз он дрессировал одного превосходного петуха. Время от времени король спрашивал, готов ли петух к бою.

Этот человек, Синг-цзы, был не только дрессировщиком; он был человеком Дао. В Китае, в Японии, на Дальнем Востоке в качестве мостика к медитации использовались самые разные вещи: стрельба из лука, живопись, искусство фехтования и даже подготовка петухов и птиц для боя. Назовите любое измерение жизни, и окажется, что оно использовалось для внутренней подготовки. Этому человеку, Чи Сингу, император дал задание подготовить для него петуха. Король интересовался единоборствами, соревнованиями и, конечно, был заинтересован также и в том, чтобы его петух выиграл состязание.

Наши эго борются даже с помощью петухов. Для эго мы используем все, оно примешивается даже к играм. В таком случае игра вас не интересует; вы интересуетесь только тем, как ее выиграть, – в этом разница между игрой как забавой и игрой как делом. В игре-забаве вас интересует сама игра – детская игра. В этом случае игра прекрасна, и если вся ваша жизнь может стать такой игрой, она станет чем-то прекрасным. В игре-деле вас не интересует сама игра, вас интересует конечный результат. Вы интересуетесь тем, как выиграть; а если вы интересуетесь тем, как выиграть, вы разрушаете игру. Теперь это больше не забава; игра превратилась в бизнес.

С самого начала запомните, что у этого человека, Чи Синга, и у короля интерес к подготовке петуха был различным: короля интересовала битва, а дрессировщика интересовало что-то другое.

Чи Синг готовил первоклассного петуха.

Время от времени король спрашивал, готов ли петух к битве.

«Еще нет, – отвечал дрессировщик. – Он полон огня».

Посмотрите… Король должен был сказать: «Если он полон огня, это как раз то, что нам нужно, потому что, когда вы с кем-то сражаетесь и вы полны огня, у вас больше шансов победить». Несомненно, король был озадачен. Что за дрессировщик этот человек? Он говорит: «Еще нет, потому что он все еще полон огня».

«Он готов завязать драку с любой птицей».