Альфа Центавра. Второе путешествие на землю - Владимир Буров

– Смотрю, – говорит, – против меня баба, в том смысле, что точно не инопланетянка: уж больно здорова. Но первый раунд продержался: бегал от нее, как заяц от медведя. Секундант сказал в перерыве:

– Гости.

– Что-с?

– Батька Махно с подругами прибыл, ради него несколько боев проводятся по системе: Бокс – бритый бобрик.

– А…

– Настояла его любимая жена Ника Ович. Она бывшая парикмахерша.

– Боксерша?

– Не думаю, просто по ассоциации со своими бывшими парикмахерскими прическами.

– Надо было сразу сказать.

– Я на подмене, и, следовательно, никому ничего не обязана.

– Ана? Вот из е нэйм?

– А тебе бы как хотелось?

– А нельзя просто: назвать имя и всё?

– Зачем? Будешь звать на помощь?

– Вполне возможно, хотя думаю, теперь, зная ее слабости, уложу прямо сразу, во втором раунде.

– Сонька Золотая Ручка.

Василий Иванович уже отошел, уже стукнулся перчатками с Никой, когда только понял, что Сонька Золотая Ручка из той же банды, или может быть, правильнее, армии Батьки Махно.

Обложили. Да разве тут выиграешь. И точно, получил удар справа в челюсть. Попытался зацепиться за воздух – не получилось. Упал головой в свой угол, под склонившееся лицо Соньки.

– Небось, небось, я тебя откачаю, мы должны выиграть у этой-этого Двуликого Януса.

Я поднялся и провел ППП – Переднюю Подсечку в Падении. Ника вылетела за канаты. Точнее, под них. И прямо в лицо главному судье соревнования Амер-Нази.

Начался диспут. Предлагаю тему! – заорал один парень. А одна девушка его поддержала:

– Я первая ее предложила:

– Когда весна придет? – Не знаю!

Но тут поднялись гости столицы Колчак и Деникин с супругами, и хором ответили:

– Без нас. – И хотели даже удалиться. Тогда Амер-Нази, который сам толком не знал разницы между английским боксом и самообороной без оружия из Японы матери, крикнул:

– Пусть судит специалист!

– А ты? – спросила Коллонтай, которая уже была тут как тут около Председателя.

– Я теоретик, и в Этом деле ни бум-бум.

– Тогда какого – слово на букву х в его ослабленном значении – приперся? – и многие из клоаки начали молотить этого Первого зама по тылу, чем попало. Как-то:

– Не только руками, но и ногами, а некоторые так даже били вырванными прямо из пола креслами.

– Спасите, – наконец не выдержал и заорал Теоретик. Еще один. И ему помогли, но не безвоз-мез-д-но.

– Ну, а что мне дать вам? – спросил Амер.

– Потом отдашь, – сказал он. Кто? Это был Лева Задов. Он сопровождал Махно в этой экспедиции в Кремль, как зам по тылу. Все, хоть раз услышав это словосочетание, хотели быть замами Главного по тылу, в простонародии:

– Хотели обслуживать его зад.

Перешли в буфет для нормализации создавшего положения вещей. Первой высказалась жена Ко Артистка Щепкина-Куперник. Она ей и была, хотя все считали ее инопланетянкой. Белой. Она только сказала:

– Зря мы сюда приперлись.

– Здесь говорят: приехали, – поправил ее муж.

– Нет, дорогой, приехали – это когда уже всё проиграли и надо валить.

Часть вторая

Глава 13

Жена Дэна только спросила:

– Почему мы не выступаем?

– Мы и выступили, – сказал Майно. Некоторые считали, что Майно – это его настоящая фамилия, а не Махно. Но, как говорится:

– Пусть делает, что хочет, лишь бы был за нас.

– Нет, нет, – сказал Колчак, – ни в коем случае нельзя считать, что мы сюда приехали для того, чтобы и начать Гражданскую Войну прямо отсюда.

– Это только пере-диспозиция, – сказал Дэн.

– Да ты, что, Дэни, какая еще – слово на букву х в ослабленном значении – пере-диспозиция! Мы на переговорах, и собственно, максимум что решаем – это:

– Кто наступает, а кто обороняется.

– И всё? – спросила Коллонтай. И добавила: – Я не дипломат, и хочу сражаться прямо на поле боя.

– Оно здесь есть для тебя.

– Да, ты лучше здесь выиграй, май диэ, диэ чайлд, – сказал Дэн.

– Может быть, нам лучше сделать просто, – сказала Артистка Щепкина.

– А именно? – спросил ее Колчак.

– Очень просто, надо захватить власть прямо здесь и сейчас.

– Да? А дальше что?

– Действительно, – сказала Коллонтай, нам не будут подчиняться Красные. Это же простые рабочие и крестьяне.

– Как они подчиняются писарю Нину? Как они подчиняются Волхву, даже Амер-Нази?

– Как?

– Так врут – вот и подчиняются.

– А мы не можем?

– Разумеется, нет.

– Почему?

– Так просто: не умеем.

– Есть способ, – сказал незаметно подошедший Махно.

– Я сразу поняла, чего он хочет, – сказала Кали.

– Чего я хочу?

– Хочешь сыграть Нина.

– Верно. Мы должны поменяться с ними местами. Прямо сейчас, начиная с идущего уже боя, предложить им:

– Вы штурмуете Царицын, а мы в ём сидим.

– Как в Трое! – радостно воскликнула ЩеКа. И добавила: – Я переведу вам Трою, мы будем знать весь их стратегический план. Кстати, здесь нет шпионов? – И сама же махнула рукой: – В принципе это не имеет значения, потому в нашей роли они забудут о своей.

– Только Одиссей может прорвать блокаду своей роли, – сказал Махно, и сразу предложил себя на эту роль. – Кстати, я не знаю, кто будет режиссером этой трагедии? – добавил он, раскуривая очередную большую кубинскую длинную.

– Кинем жребий, – сказала Щепкина, – или хоть я могу.

– Я просто так не отдам эту роль, – сказала Коллонтай.

– Не думаю, что женщины будут участвовать в конкурсе на эту чисто мужскую роль, – сказал Колчак.

– Я согласен, – поддержал его Дэн.

– Да я буду, больше некому, – сказал Майно, и так пыхнул дымом, что сработала пожарная сигнализация. Да, но. Но если бы она была. К счастью, никто не додумался еще ее поставить, а то бы срабатывала очень часто: все смолили, как паровозы в фильме Край.

Наконец, все опять повалили на продолжение боя Ники Ович и Василия. Они уже чуть не стукнулись перчатками, но Махно поднял руку и сам пролез под канатами на ринг. Некоторые подумали, что он будет драться вместо Василия, ибо было очевидно, эта Ника не снимет перчатки пока не грохнет хоть кого-то. Но Нести – Нестор – объявил громовым голосом:

– Ставлю на Царицын! – и бросил прямо в лицо Амер-Наза, сидящему на месте главного судьи соревнования Бриллиант Сириус, который возвращает молодость – так считалось, ибо никто не верил, что не только молодость, но саму Жизнь.

Писарь было бросился проверять Бриллиант, как он сказал:

– На вшивость, – но быстро понял, что это неуместно, и встал на своё место за красным углом Василия Ивановича. Не то, чтобы Да или Нет, но он просто вспомнил, что Амер-Нази и сам был приличным специалистом по золотым пятеркам, десяткам и бриллиантам, не раз сам лично возил их туда-сюда в Америку и обратно:

– Никак не мог решить, где этим ценным вещам лучше – Здесь или:

– Там.

– Мотается, как говно в проруби, – сказал про него Волхв на одной из презентаций своей Трилогии:

– Банки, Тюрьма, Кремль, Снайперская Винтовка.

– Четыре. – Как говорится:

– Спасибо, что заметили, ибо только Многие пишут Трилогии, но есть Некоторые, кто считает, что и число Четыре не только число смерти, но и другой Вакханалии. Как-то:

– Дзен-Буддизм и Ананэрбе.

Первая мысль, которую передал Сириус Амер-Нази была:

– Бежать, пока никто ничего не понял. – Батьку Майно он не принимал в серьезный расчет. Считал, что в случае его:

– Возьму с собой в Америку.

Но двое из отряда Махно сели у него по бокам в качестве боковых судей. Одна – это Учительница, Агафья, как многие шептались:

– Иво первая жена. – Хотела сесть и Сонька Золотая Ручка:

– Иво вторая жена, – но не вышло, ибо она была секундантом.

Место это занял никому неизвестный парень, и совершенно беспрецедентно представился Главному Судье Соревнований:

– Одиссей.

– Шутка, – подумал Американец синайского производства, и ничего не ответил. Но кто-то щелкнул его по ушам, мол:

– Ты чё, мил человек, не отвечаешь на приветствие третьего судьи соревнований.

И он не понял, что это сделала Учительница Агафья, которая тоже могла бы показать Подхват под не опорную ногу, спровоцировав сначала опорную на отрыв от татами. Ну, если кто не помнит нашу историю, я напомнил.

Далее, кто бьется за ними?

Василий Иванович опять поймал Нику на прием, Боковую Подножку, и лег на нее так плотно, как будто они были только вдвоем в молодом сосновом лесу.

– Чё?

– Тижало.

– Дыши глубже.

– Не могу, ты меня придавил.

– И не просто так.

– А как?

– Это удержание.

– Ты тупой, как крутой берег реки Урал, – сказала, пытаясь пошевелить большими грудями, Ника Ович.

– Почему?

– Не почему, а потому, что это бокс, а не Дзю До.