Теперь они мясом наружу (СИ) - "R. Renton"

— Твою ж... — Ввалившиеся глаза говорящей головы устало закрылись. И лицо поморщилось, словно от досады. — Борода?

— Не знаю... Но вроде да...

— Знал же, что замочить надо было ублюдков... Старею... — На лице появилась грустная улыбка, когда глаза открылись и покосились в мою сторону. — Запомни вот себе на будущее, мужик... Если подонка сразу не убить — он так ничего и не поймёт... — Вывернутые наизнанку лёгкие, кажется, сделали грустный вдох. — Ты чьих будешь-то? Ведь не из космонавтов, раз с Алиской бегаешь... Как зовут-то, молчун?

— Максим его зовут. — Буркнула всё ещё насупленная девушка. Хотя теперь она разглядывала то, что раньше, очевидно, было местным князьком по кличке «Молот», даже с некоторым сочувствием. — Он из прошлого.

— Откуда?! — Одна седая бровь удивлённо выгнулась и почти полностью ушла под бандану. Но лицо Молота тут же снова приобрело устало-спокойный вид, когда его взгляд скользнул вниз на останки собственного тела. — Хотя чего я удивляюсь... Из прошлого, так из прошлого... Ты тут, чтобы помочь ей навести справедливость, Максим из прошлого? Ну так имеешь все шансы. Я Бороду живым после косяка отпустил. Так что виноват, признаю. Разрешаю себя добить. Быстро, решительно!

— Нет. — Алиса покачала головой, вновь взяв за меня слово. — У нас к тебе много вопросов.

— Во-опро-осов... — Протянул Молот с деланной серьёзностью и снова устало прикрыл глаза, покосившись в сторону обожжённого участка земли. — Нету у вас времени для вопросов, ребятишки. Этого серва вы испарили... Но гости скоро сюда другого отправят. Только уже с охраной. И с ней ты точно не справишься, Максим из прошлого... Так что лучше валите. Только сначала добейте меня... Да вон хотя бы тем колуном.

Говорящая голова указала глазами в ту сторону, куда призрачное существо отбросило топор.

— А то вас они просто пришьют. А меня этот юный натуралист себе в какой-то бульбарий хотел добавить, походу... Чем-то я ему глянулся... — Кажется, Молот хотел презрительно сплюнуть. Но вовремя понял, что ему не позволит это сделать желтоватый пузырь вокруг головы. — Хотя ты вот тоже, Максим, серва почему-то заинтересовал... Чё ты всё молчишь-то? Хоть бы поздоровался со старшим...

— Он немой... — Алиса шагнула было к топору, но остановилась. И снова задумчиво нахмурилась.

— Не твой... — Усмехнулся мужчина в бандане, проследив за её движением с некоторым облегчением. — Давай-давай, Алиска... Сделай доброе дело и вали на все четыре стороны, пока не поздно.

— А... А что значит... Что значит, «в бульбарий хотел добавить»? — Девушка всё-таки подобрала топор, продолжая над чем-то напряжённо размышлять.

— Да то и значит! — Нетерпеливо огрызнулся Молот. — Оторвал бы мне башку и под этой плёнкой сохранил живой отдельно от туловища... Там, где-то в их хатах. Хрен его знает, как это у них работает! Но я и не такое уже видал... — Внезапно он снова нахмурился и уставился на Алису с подозрительным прищуром — Слышь... Слышь, Алиска... Ты чё это задумала? А, коза рыжая?!

— Сохранил бы отдельно от туловища, говоришь... — Приподняв тяжёлый топор, девушка шагнула с ним к изуродованному телу. — Всё-таки у нас действительно много вопросов, Молот. И очень мало времени...

Глава 10. Рыбхоз и мясные фабрики

Художественная ругань, доносившаяся из-за моей спины, распугивала вокруг нас всех воробьёв и синиц — даже не смотря на плотный материал рюкзака и свитер, в который Алиса обернула отрубленную голову пожилого бандита.

И пока мы торопливо покидали пределы лагеря на Мазуринском озере, опасаясь новой встречи с гостями, она пару раз пыталась ему отвечать так же резко. Но в итоге сдалась, предположив, что когда-нибудь он всё-таки выдохнется. Лёгких-то у него больше нет.

Но ни отсутствие дыхательной системы, ни перерубленная гортань, ни остановка кровотока — ничего из этого ничуть не мешали Молоту крыть нас тремя этажами отборных матюгов на весь полуденный лес.

Покосившись на меня, девушка, должно быть, заметила на моём лице признаки сомнения:

— Ты его чего, жалеешь что ли? — Покачав головой она нахмурилась. — Даже не думай! У них у всех тут руки по локоть в крови были ещё до всего этого кошмара...

— Много ты знаешь, ссыкуха малолетняя! — Немедленно вмешалась говорящая голова. — Дед-то твой тоже в девяностых ураганил — пыль столбом! Но чё то ты его башку на память с собой не таскаешь!

Алиса вспыхнула, оскалилась, но в ответ на моё прикосновение только раздражённо махнула рукой:

— И так орёт на весь лес... Ещё с ним только спорить теперь не хватало...

— Вот и не спорь, коза рыжая! Жизни не нюхали, а туда же... «Руки по локоть...» Тьфу!

Скорее всего, Молот тут же пожалел о своём плевке. Т.к. слюне явно некуда было деться из желтоватого прозрачного кокона, окружавшего теперь всю голову. Хотя, была ли у него теперь слюна во рту?

Как только Алиса отчекрыжила голову от позвоночника несколькими взмахами тяжёлого топора, эта странная плёнка быстро перекрыла разрубленные вены, артерии и дыхательные пути, соединившись сама с собой на затылке. А вывернутое наизнанку тело ещё какое-то время побилось в конвульсиях, прежде чем лежавшее с правого боку сердце не остановилось.

Как голова продолжала функционировать без притока крови — оставалось загадкой. И за счёт чего издавали звук голосовые связки, лишённые хода воздуха — тоже. Когда поток ругани чуть ослабевал, Алиса вполголоса поделилась своей гипотезой о том, что голову как-то питает сама плёнка. А звук она воспроизводит тоже собственной вибрацией, как-то считывая движения губ и языка. Поэтому наш бестелесный спутник перестал чуть слышно сипеть и голосит теперь не хуже иного оперного певца.

К чести старого бандита, сам он прекрасно понимал свою беспомощность в данной ситуации. И не грозил нам какими-то карами в своём исполнении почём зря. Но всеми силами старался призывать на наши головы всевозможные проблемы, связанные с тем, что из-за шума нас могут обнаружить гости.

— ... Да чтоб вас так же, как огурцы в банке замариновали! — После очередного недовольного рычания, звук из моего рюкзака вроде бы стал немного тише. — Ну и детишки пошли... Никакого почтения к старости...

После этого меня посетила мысль о том, что эту своеобразную консервную банку гости могут отслеживать. И скоро найдут нас по её координатам. Но в ответ на это опасение отрицательно ответила не только девушка, но и моя говорящая ноша:

— Часто ты свои пустые бутылки обратно в мусорке искал? А, Максим из прошлого? — Похоже, что запас бранных слов и слепой ярости был, наконец-то исчерпан. — Из какого, кстати прошлого? Может, ты даже Ленина помнишь?

— Из этого года он. — Пояснила Алиса. — Последний день, который он помнит — четыреста четвёртый.

— Хе... Ну добро пожаловать в наш дерьмовый мир, Максим. Это тебя от шока так переклинило, что ты дар речи потерял?

Очередной человек пытается заговорить со мной, не смотря на то, что уже знает о моей проблеме. Наверное это тоже самое, когда кто-то пытается говорить с иностранцем немного громче обычного, если вдруг убеждается в том, что гость не знает русского языка...

Мы оставили этот вопрос без ответа. Но говорящая голова окончательно перестала ворчать только тогда, когда мы дошагали до какой-то автобазы на Объездном шоссе, чуть южнее старой железной дороги. Здесь Молот, похоже, внимательно прислушался к словам девушки. Так же, как и я:

— У деда тут схрон на чёрный день. — Пояснила Алиса, пользуясь небольшой передышкой. — Вон в том фургоне. Там под полом вода, консервы и всякая мелочёвка туалетная... Если закрыться, то сможем спокойно поговорить.

Насквозь проржавевшая «Газель» стояла здесь в качестве рекламного транспоранта какой-то шиномонтажки. И, скорее всего, давным-давно была не на ходу.

— Вон под тем сиденьем коврик подними. — Затворив за нами боковую дверь, девушка указала мне на тайник и аккуратно достала из рюкзака сохранённую голову. Развернув свитер, она уложила её на сиденье, оперев затылком на облезлую спинку.