Замкнутый круг - Андрей Сантана

— Хе, — приподнимаю я голову. — Мне нет нужды объяснять это иллюзии.

Хотя вокруг все такое настоящее. Даже более натуральное, чем было в Клетке Боли.

— И вот опять мы возвращаемся к началу, да? — перебрав несколько документов, Александр прокашливается. — Пациент Евгений Иванович, тяжелая стадия ПТСР, пребывает в бреду: Черная Земля, оборотни и ведьмы. — Листок вновь кладется в стопку. — Вам бы книги писать, уважаемый.

— Говори-говори, — поворачиваю я голову. Хм, в кабинете стоят два санитара. Лучше не рыпаться. — Нова? — случайно произнес я вслух, но передачи мыслей нет.

— Евгений. — Не реагирую, но не специально. Это больше не мое имя. — Евгений, пожалуйста, посмотрите на меня.

— М?

— Видимо, выписанные препараты больше не оказывают должного эффекта, за это прошу простить. — Добрая улыбка. — Мы начнем с начала.

— Слышишь, ведьма, меня этот спектакль не впечатляет! Слышишь?!

Хотел сидеть тихо, но злость так и прет. Пытаюсь встать. Два бугая, грубо схватив за плечи, усаживают на место.

— Пожалуйста, успокойтесь, — чуть поднимает руку Александр, говоря и мне, и помощникам. — Кто сейчас в этой комнате? Евгений или... — Косой взгляд на очередную бумажку. — Клиф?

— Говнюк! — выплевываю я. — И то, и другое — это я.

— Хорошо. Как скажете. — Грустный выдох. — Послушайте, вы болеете, и здесь я вам не враг, но лучший друг. После отставки бывает тяжело оправиться: ни семьи, ни близких, грустные мысли… Я все понимаю.

— Да заткнись ты!

Голова болит.

— Вы пытаетесь заполнить пустоту. — Его сочувствующий взгляд коробит меня. — Проще всего уйти куда-то далеко. Там ведь у вас есть семья? «Ш-шабаш», как вы её называете. И эти странные персонажи стали вашими дочками?

Морщусь, сдерживая очередной приступ гнева. Сучий кусок дерьма, пытается меня убедить, что ведьмочки не больше чем плод моего воображения. Ух, дайте мне нож... Выдыхаю. А если по-другому?

— Знаете, а вы правы, — несколько раз киваю я. — Все это мои выдумки.

— Эх, нет, Евгений, это мы уже проходили, вы притворяетесь. — Но попытаться стоило. — Вам повезло, что вас не отправили в места не столь отдаленные после той перестрелки в магазине.

Помню... Это был старт… и мой последний миг жизни человеком. Я знаю, я должен держать в уме, что все это фальшь. Но все же… все же не спросить я не могу.

— Девочка? — спокойно говорю я.

Александр помрачнел.

— Что девочка? — Вопросом на вопрос.

— Хорош, иллюзия, скажи прямо, та девочка в дождевике. Она выжила? — Я так же облокачиваюсь на спинку стула.

— Евгений, кхм… — снимает очки док. — Не было никакой девочки.

— Сука, если это место читает мои воспоминания, можно было придумать хоть что-то... — фыркаю я.

— Уважаемый, прошу. Вы зашли в магазин. Очевидцы говорят, что вы просто слонялись там, а затем произошло ограбление. — Александр складывает руки. — Вы убили нападающих, но пострадали сами.

— И зачем я только спросил...

— Вот видите, вы постоянно цепляетесь за то, что вы должны кого-то защищать. И раз объектом этой защиты становятся дети, вероятно, вы пытаетесь заполнить пустоту. Быть отцом, которого у вас никогда не было. — Как складно поет! И у меня был отец, которого я нахрен забыл, но все же.

— Что еще скажешь? Давай, мне интересно.

— Ох, — потирает он глаза. — Скоро будет обед. При условии, что вы будете себя хорошо вести, вас проводят в общую столовую, но потом мы продолжим этот разговор.

Я вздыхаю.

Потерянные чувства всего на мгновение возвращаются ко мне. Всего на мгновение.

Резко встаю со стула, мышцы напрягаются, наполняясь силой! Разрывая сковывающую рубаху, я не то кричу, не то рычу. Удар! Первый подбегающий санитар падает на ковер, перехватываю руку второго — и одним движением ломаю её костью наружу. Ручка! Схватив её со стола, опрокидываю его. И, навалившись на дока, вгоняю ему в глазницу острый предмет!

— Хочешь еще поговорить?! — перекрикиваю я звук агонии и мук.

Выдыхаю.

Смирительная на месте, сижу, смотрю. Александр щелкает ручкой в такт маятнику.

— Хорошо, — спокойно говорю я.

— Прекрасно. — Щелканье прекратилось. — Дайте ему еще эти таблетки, — передает врач две пилюли громиле.

— Пойдем, — кивает один из санитаров, положив руку мне на плечо.

Хмуро посмотрев на его сжатые пальцы, покорно соглашаюсь. Покинув кабинет, мне дали надеть одноразовые тапочки. Бред сивой кобылы! Если бы это была психушка для таких буйных, как я... А я, видимо, особо буйный. Не допустили бы к другим пациентам. Это все ложь, игры разума. Будем улыбаться и кивать.

Пройдя по коридору, на стене которого красовалось дурацкое изображение львенка в медицинской шапочке, я начал осознавать, что все это построено лишь на моих догадках о том, как устроены эти больницы. Ведь кто бы ни отправил меня сюда, он не может знать, как оно все происходит в моем мире на самом деле. Ведь так?

Когда мы поднялись по лестнице, не то дверь, не то решетку перед нами открыл охранник, затем еще одна дверь открылась по кнопке из смотровой. И приехали.

Передо мной столовая.

Пятеро потерявших разум сидели за разными белыми столами на одной ножке, кто-то ковырялся в еде, кому-то помогала сестра, кто-то бубнил себе под нос. Воодушевляющая атмосфера…

— Как я есть буду? — вяло шевельнул я связанными руками. — Или с ложечки покормите?

— Одно неверное движение… — маленький ключик повернулся в замке. Теперь я мог двигаться свободнее.

— Ты здесь босс, — холодно сказал я санитару с именем «Кирилл» на бейджике. Эти имена! Как же… непривычно.

Когда я уселся на свободное место, один из психов негромко тявкнул в мою сторону, изображая волка. Сестра принесла поднос с таблетками на салфетке.

— Вам нужна помощь? — Милая улыбка.

— Нет. — Изо всех сил я старался сохранять спокойствие. Настырная дождалась, пока таблетки не окажутся у меня во рту. Фыркнув, я их запил водой, но хрена с два я буду глотать не пойми что, а потому капсулы остались у меня за щекой.

Я оценил вполне приличный поднос с первым, вторым и киселем, потянулся к