Властитель - Михаил Соколов

Князь выхватил меч и демонстративно бросил на пол; кто-то поднял оружие. Потом, в считанные мгновения князь скинул с себя кафтан, рубашку и, голый по пояс, ссутулился, вытянув вперед руки. Он вызывал меня на борьбу.

– Что ему надо? – перекрикивая общий гам, спрашивала Лена. Она встревоженно смотрела на князя, банду за нашими спинами, на меня. Вдруг, повернувшись, решительно пошла к дверям прямо на стену воинов. Ее оттолкнули, она растерянно отступила.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Это живые люди.

Ее веки дрогнули, губы приоткрылись – в красных отсветах живого огня она была невыразимо прекрасна. Я невольно улыбнулся неуместности всего:

– Этот обжора вызывает меня на бой.

– А нельзя как-нибудь уйти отсюда? Где этот мерзкий гном?

Гнома не было. Князь медленно приближался. Я сорвал рубашку и бросил Лене, Она отступила к стене воинов, и на этот раз ее не оттолкнули. Наоборот, потеснившись, приняли в общий круг.

Чувствуя себя на грани, – с одной стороны, боясь оказаться смешным, с другой – начиная заводиться, – я ощущал, как вновь попадаю под обаяние риска.

Не зная правил боя, я давал проявить себя противнику. Тот внезапно кинулся ко мне, схватил одной рукой за кисть, а другой – за горло и стал душить. Я ударил его в солнечное сплетение, он отпустил меня, сделал шаг назад и молниеносно ударил в висок. Я пригнулся, кулак просвистел над головой, противник по инерции нырнул вперед, навалился мне на плечи; воспользовавшись удобным случаем, я обхватил его поперек туловища, прижал руки к телу и поднял над головой.

Стоя в кругу диких воинов с их собственным вождем над головой, я взглянул4 на себя сторонними глазами и невольно устыдился. Мой боевой порыв показался смешным. Возникло чувство, что я ввязался в такую же подделку, какой недавно было путешествие по озеру. Ни гнева, ни ненависти – ничего: все мне стало безразлично.

Я поставил противника на пол и отступил на шаг. Князь извернулся и ударил кулаком мне по лицу, разбил бровь, и левый, залитый кровью глаз перестал видеть. Весь мой пацифизм куда-то делся. Воины заревели. Князь бросился ко мне и, схватив обеими руками за шею, снова стал душить. Он был очень сильным человеком; чувствуя, что еще мгновение и потеряю сознание, я взбеленился; моя раскрытая ладонь врезалась в белый волосатый живот, пальцы проткнули кожу, мышцы, и, подхваченный диким своим порывом, я рванул ладонь вниз, с наслаждением услышав треск связок и разорванной плоти.

Все еще сжимая мне шею, князь недоуменно поглядел вниз, потом, оставив уже ненужные попытки задушить меня, попытался удержать вываливавшиеся внутренности и тут – сначала медленно, потом быстрее – стал падать навзничь.

В общей тишине я подошел к столу, плеснул из ближайшей чаши на руку, чтобы смыть липкую кровь, потом взял у оторопело молчавшей Лены свою рубашку и вдруг был оглушен неистовыми возгласами восхищения, мне, впрочем, понятными. Мне было стыдно, но в то же время я радовался: я гордился честным боем.

И может быть, это было плохо. Я подошел к Лене, нас окружили воины. Латы, кожаные куртки с нашитыми железными пластинками, рыжие грязные бороды, рогатые шлемы. Меня хлопали по плечам, кто-то хрипло восторженно вопил. Потом Лена испуганно взглянула мимо меня и…

Меня волокли за ноги, кажется, вверх, и голова мерно ударялась затылком о крутые ступеньки. Наверное, этот стук и вернул мне сознание. Стало светлеть, я разглядел пыльный потолок с висящими по углам лоскутами – летучими мышами.

Вдруг – яркий свет; меня грубо подняли на ноги. Среди воинов я заметил ухмыляющегося гнома и какого-то безликого, в плаще, со спадающим на глаза капюшоном, в котором я, однако, узнал лейтенанта Стражникова. Вот так номер!

Мы находились на небольшой круглой площадке, ограниченной зубчатым метровым парапетом. Меня подтащили к краю, я взглянул: синее небо, диск желтого солнца, редкие облака, а внизу – зеленый мох деревьев, пятна голубых озер, немного в стороне – колдун со своей девицей, кажущиеся отсюда, с башни, не такими уж большими, и всюду – цветная мозаика толпы.

Вот в этот красочный калейдоскоп меня (лейтенант помогал) и скинули, словно куль, и ветер, упругой подушкой подхвативший меня, выдул остатки заторможенного безразличия; аттракцион диким и страшным образом стал частью реальных интриг, результатом которых должен будет стать мешок моего разбитого тела.

Тут мысли мои выстроились в цепочку и с чудовищной быстротой закрутились в мозгу: я искал выход, которого не было.

В глубине души я, конечно, знал, что меня должны спасти: сладкая жизнь Мечтограда не принимала смерти. Но земля быстро надвигалась, и мои мысли о возможной безопасности этого идиотского падения наконец выдуло окончательно; схватив полы вдетой в рукава, но так и не застегнутой рубашки, я попытался хотя бы изменить траекторию падения – чуть-чуть, возможно, удастся попасть в одну из этих голубеньких луж…

Попал. Попал точно в цель, словно в круглую мишень при учебной стрельбе. Я погрузился с головой, вперед ногами, ушел под воду, руками затормозил, так и не достал дна и, зависнув, резво пошел вверх.

Вокруг пруда празднично гулял народ. Я шумно выбрался из воды. Никто не обращал на меня внимания, меня обходили, не замечая. Я наконец-то осознал, что совершенно ничего не понимаю.

Если последний инцидент с дикими северянами был результатом моей оплеухи Мамедову, то зачем понадобилось напускать горилл? Или все происходит по заранее расписанному идиотскому плану?

И против кого направлено все: Николая Орлова или Сергея Волкова?

Если Мамедов был замешан в высылке Орлова на Уран, то совершенно не важно, кого я здесь представляю: в любом случае человек оттуда, причем наверняка что-то знающий, здесь нежелателен.

Я решил занести Мамедова в список своих личных врагов.

А там посмотрим.

9

НИКОЛАЯ УБИЛ КОЛЛОИДНЫЙ ТУМАН

Я поймал пробегавший столик с бутылочками и съедобными на вид розетками. Розетки просто таяли во рту. Я выпил пару бутылочек газированного напитка и почувствовал себя совсем ожившим. Потом до меня как-то дошло, что рядом нет Лены, и я еще часа два метался по этим аттракционам, допрашивая всех встречных роботов, фантомов и персонал, сплошь и рядом оказывавшихся мирными посетителями.

Потом мне пришла в голову мысль, что Лена давно дома, ничего с ней случиться не может, потому что… В общем, почему-то я был убежден.

Я вызвал такси и дал адрес отеля "Титан".

В номере я сбросил одежду и отправился под душ, и на этот раз чудным образом взбодривший меня. Постояв под псевдоводяными струями, пронизывающими насквозь, я почувствовал себя отдохнувшим.