Связано с любовью (СИ) - Брай Марьяна

– Это я, мисс, - передо мной стоял высокий и худой, как палка, мужчина лет тридцати. Его живое лицо и оценивающий взгляд сразу дали понять, что правды о делах с отцом я не узнаю, но чем черт не шутит.

– Я мисс Элистер. Дочь Барнабара Элистера, который красил у вас пряжу, - заметив, как забегали у него глазки, поняла, что он должен. Скорее всего, у него остался оплаченный уже заказ, и этот самый Джошуа решил оставить его себе. – Так вот, отец перед смертью упоминал, что у вас что-то осталось, а еще, мне бы хотелось продолжить работать с вами, - быстро добавила я информацию, которая даст мне шанс получить должок. То, что у него снова будет заказчик – хорошая весть, и если он не дурак, то должен понимать, что это важнее, и принесет больше денег.

– Э-э, мисс Элистер, ну, по поводу остатков… их совсем немного…, - в нем делились жадность и здравый смысл.

– Не беспокойтесь, вам не придется долго искать бумаги, все бумаги отца я передала нотариусу, и он в любом случае, сам обратится к вам за возвратом, - улыбнувшись, перебила я его.

– Нет, нет, что вы, мне не сложно! Книга у меня всегда под рукой, так что, мы можем подняться и все проверить – там все есть. И сколько он привез в последний раз, и то, что он оплатил, - затараторил он, и я внутри вспыхнула от гордости за свой язык, что мелет без остановки.

– Ну и отлично, тогда давайте посмотрим, сколько там шерсти, и обсудим следующие заказы, - я, не дожидаясь, пока он выйдет из «эмоционального пике», направилась вперед, и не ошиблась – он обогнал меня и указал на лестницу.

В небольшой каморке, полностью забитой полками, на которых стояли разношерстные переплеты папок для бумаг, мой новый знакомый не думая выхватил одну из них и начал листать. Я выглядывала из дверного проема на цех, и мне становилось все страшнее и страшнее. Люди, вот уже больше получаса делали однообразную тяжелую работу.

– Мисс, вот, смотрите, ровно три месяца назад мистер Элистер доставил к нам двести килограммов спряденной шерсти. Это небольшой объем, в отличие от тех, что он привозил раньше, но это был особенный заказ – нужно было покрасить ее в четыре цвета, и специально для него мы заказывали очень редкую краску.

– Какую же?

– Это… и не синий, и не зеленый!

– Бирюзовый? – я удивилась тому, что отец, оказывается, был ценителем и эстетом! Выходил на новые цвета, делал пробы. Этот незнакомый мне человек, которого я изначально считала лишь торгашом, открывался мне с новых, абсолютно неожиданных сторон. И мне это очень нравилось.

– Как?

– Ну, цвет называется бирюзовым?

– Я не знаю. Они очень долго с нашим мастером смешивали краску, делали пробы на шерсти.

– Эта шерсть сейчас у вас?

– Д-да, у меня, только я ее отвез на склад, но вы можете забрать ее в любое время.

– Достаточно телеги, чтобы забрать все?

– Да, мисс, но у меня к вам вопрос – как вы собираетесь вести дела без отца?

– От имени матери. У меня, как и у него, две руки и две ноги. Я знала обо всем, чем он занимается. А сейчас, среди всех, с кем он сотрудничал, я должна выбрать лучших, и поэтому, выбираю вас. Так как мне показалось, что вы честный и хороший человек, - я улыбнулась ему самой милой своей улыбкой, как мне казалось, и только потом вспомнила, что это совсем другое лицо.

– Ну, хорошо, мисс, отправить шерсть в дом вашего отца?

– Да, пожалуй, туда. И как только я закуплю новую партию, вы можете показать мне все возможные цвета?

– Конечно, но у вашего отца должны быть все примеры. Он долго собирал эту свою коллекцию, и на каждом клубке прописывал сочетание цветов.

– Спасибо, что напомнили, я обязательно найду! – стараясь быть милой, я чуть склонила голову. – Тогда, завтра я жду телегу с шерстью. Я так благодарна, что вы сохранили ее для нас. Отец не зря выделял вас среди других покрасочных цехов.

– Мисс, я очень рад, что вы пришли, - сейчас он уже не страдал о потере, и больше настроен был радоваться новому заказчику.

Возница постоянно стоял в проеме ворот, и как только я показалась, он выдохнул:

– Мисс, я уже думал искать вас. Не место вам здесь, не место, - бурчал он под нос, а я удивлялась тому, что незнакомые люди с такой заботой относятся ко мне.

– Спасибо вам, а теперь, давайте проедем сюда, - вынув из сумки бумажку, указала ему на адрес. Меня радовало, что хоть что-то еще можно вернуть, ведь получить хоть какой-то начальный капитал – не просто, тем более бесправной девчонке, да и женщинам, думаю, здесь не просто.

– Это рядом, почти на берегу, - возница подал мне руку, помог подняться в коляску, быстро запрыгнул на козлы, и мы двинулись.

Как только мы свернули с этой гудящей улицы, дорога пошла книзу. Я просто подняла глаза и обомлела – впереди, над домами, которые были ниже по улице от края до края простиралось море. Море! Город – порт? Да! Даже отсюда невооруженным глазом, я видела пирсы, легкие суда, а самое удивительное – железная дорога вдоль берега. Я бы ни за что не заметила ее, и даже не подумала бы о том, что здесь есть такой транспорт, но слева двигался огромный паровоз. Он нещадно дымил. Шум от него был слышен даже мне, хоть до него было больше километра.

Остановились на улице, которая шла параллельно набережной, которую можно было считать второй линией пляжа. Здесь двухэтажные дома тоже оказались мануфактурами и цехами. И я впервые услышала механический равномерный шум, словно работал огромный станок. Цикличность звука только доказывала, что это машина.

– Простите, - обратилась я к вознице. – Вы не можете знать, что так шумит? – видела я его, скорее всего, в первый и с последний раз, так что, не стеснялась – подумает, что дура, ну и ладно.

– Это ткацкая фабрика. Так шумят станки. Вы впервые здесь, мисс?

– Да, никогда не была еще, - задумчиво ответила я, рассматривая добротные здания с широкими деревянными воротами, окованными железом.

– Вот ваш адрес. Здесь прядильная фабрика, мисс. Вам сюда?

– Да, вы привезли туда, куда нужно! Могли бы еще раз проводить меня? – я подумала, что раз уж он назвался «груздем», то пусть лезет в кузов по полной.

– Конечно, - он сошел с брички, подал мне руку, помог сойти, и направился к воротам, из которых прямо под наши ноги вылетел молодой паренек. Он кувыркнулся и сел на брусчатке, закрывая голову.

– Чтоб больше духу твоего здесь не было! – кричал вслед ему низкий, грудной женский голос. Следом за голосом из темного проема вышла дородная, больше похожая на мужчину в юбке, женщина. Я улыбнулась из-за того, что ее лицо было полной копией Крупской. Да, да, той самой Надежды Константиновны – жены любимого всеми нами в первых классах школы, Ильича!

– Чего смеешься, малахольная? Заблудилась? Она осмотрела меня с ног до головы, потом зыркнула на кучера и уставилась прямо мне в глаза.

– Простите, мне нужен мистер Корнелиус… У меня к нему дело, - аккуратно, но достаточно громко ответила я, так же безотрывно, как и она, пялясь на нее.

– Нет никакого мистера, есть миссис, и это я! – быстро и коротко ответила она. Было заметно, что ее это не удивляет.

– Простите, значит, мне нужны вы. Я Розалин Элистер – дочь Барнабара Элистера, что привозил вам шерсть. Помните его?

– Как же, конечно, - голос ее чуть смягчился, как и лицо. Она опустила плечи, и стала выглядеть совсем иначе, чем в первые минуты нашего знакомства. – Я недавно узнала о его смерти. Неожиданно, девочка. Соболезную тебе, милая, - мягко, и очень тихо ответила она.

– Спасибо, миссис Корнелиус. Я понимаю, вы хозяйка этой прядильни, а значит, мне нужно говорить с вами, - улыбнулась я, ожидая взаимной улыбки.

– Хэх, ты чего, дорогая? Неужто я похожа на баронессу или даже на графиню? – она захохотала так громко, что на улицу начали выходить люди. Эти, в отличие от красильщиков, были чистыми, но не менее усталыми. Она заметила, что я смотрю за ее спину, обернулась, и в ее, казалось, только отмякшее от мужской работы тело, снова вернулся крепкий мужик: - Вы тоже хотите вылететь отсюда, как лентяй Винсент? Нет? Тогда не стойте здесь, а идите и работайте! Скоро приедут за заказом, а у вас все машина виновата!