Огонь желаний - Барбара Картленд

Вада рассмеялась:

— Нет! Все было не так уж плохо. Но вы говорите так, будто вас самого учили гувернеры.

— Я знаком с их братией, — признался Пьер. — Они одинаковы во всем мире — в Париже, Англии, Германии и, думаю, в Америке тоже.

Вада молчала, и он продолжил:

— Поэтому я удивлен, что вы так свободно говорите по-французски и так глубоко мыслите. Большинство девушек вашего возраста обходятся обычными стереотипами и как будто вылиты по одному шаблону.

Замявшись, Пьер сказал:

— Возможно, из-за того, что вам самой приходится зарабатывать на жизнь, вы совсем другая, хотя я надеюсь, что работа, которую вы сейчас выполняете, вам нравится.

— Да, мисс Хольц моя подруга, — быстро проговорила Вада.

Девушка сознавала, что обманывает Пьера, притворяясь бедной и потому вынужденной работать.

— Все равно, вы же подчиненная, — заключил он. — Ваша госпожа хоть добра к вам?

— Конечно, да.

— Тем не менее она ваша госпожа и отдает вам распоряжения — сделать то, сделать это. Но, конечно, готова за все платить.

— Неужели деньги так важны? — спросила Вада.

— Безусловно, — в том случае, если вы мисс Хольц, — ответил Пьер Вальмон. — Попробуйте только себе представить, каково это — сознавать, что за миллион американских долларов вы можете себе позволить купить любого человека, который вам понравится, и сделать его своим мужем. Французского маркиза, немецкого принца, английского герцога, наконец!

Вада играла вилкой, лежавшей на столе.

— Вы думаете, что в ее положении… у мисс Хольц или любой другой женщины есть большой выбор? — спросила она, запинаясь.

— Вы имеете в виду, что такие браки обычно устраивают родители? — уточнил Пьер. — Послушайте, что ожидает в этом случае бедняжек-француженок. Будущий муж пересчитает каждое су приданого, чтобы убедиться, стоит ли отдавать свой августейший титул какой-нибудь едва оперившейся птичке, только что выпорхнувшей из классной комнаты. Одновременно он должен быть полностью уверен, что его прелестная, но дорогая любовница сделает его предметом зависти окружающих.

Вада сидела неподвижно.

— И что, это обязательно для всех французских браков? — спросила она.

— Ну конечно, — ответил Пьер. — Как правило, у француза есть любовница, так же как у него есть лошадь, экипаж, своя холостяцкая квартира. Это часть его жизни.

— А… у англичанина? — Вада с трудом выговорила свой вопрос.

Пьер Вальмон заметил, как напряглись ее пальцы, державшие вилку.

— Вы беспокоитесь о «мисс Богачке»? — спросил он. — Смею вас заверить, что англичане обычно более осторожны и осмотрительны. Более того, совсем немногие английские мужчины могут позволить себе иметь и жену и любовницу одновременно.

Вада испытала внезапное облегчение.

— Мне только интересно было это узнать, — произнесла она.

— Вы заставляете меня поверить слухам о том, что мисс Хольц добивается английского титула. Видимо, в них есть доля истины.

— Но почему вы так думаете?

— Потому что в ее положении совершенно естественно внимательно изучить рынок английских браков и купить наилучший вариант.

— В ваших устах это звучит чудовищно, — раздраженно сказала Вада. Пьер пожал плечами:

— Я подхожу к этому вопросу с практической точки зрения.

— Вы во всем видите коммерческий расчет.

— Но это так и есть на самом деле, — настаивал Пьер. — Между прочим, можете сказать своей подруге, что в Европе только два титулованных дворянства заслуживают внимания — немецкое и английское.

— Почему? — Вада вспомнила, что подобный разговор состоялся у нее с матерью.

— Потому что во Франции представители настоящих древних фамилий редко вступают в браки, заключенные вне кровных уз. И здесь, и в Италии все сыновья принца — принцы, или герцога — герцоги, — так что теперь их слишком много, и титулы мало что значат.

— А в Германии и Англии иначе?

— Да, там только старший сын или ближайший родственник по крови наследуют титул. Поэтому ваша подруга мисс Хольц будет искать себе мужа в этих странах, среди самых могущественных и достойных дворян.

— Мне кажется, говоря так, вы слишком много себе позволяете, — резко заметила Вада.

Затем, будто внезапно сообразив, с кем имеет дело, взволнованно сказала:

— Обещайте мне, поклянитесь, что не продадите репортерам ничего из того, о чем мы с вами только что говорили.

Пьер увидел страх в ее глазах и положил свою руку на руку девушки.

— Послушайте, мисс Спарлинг, я обещаю вам следующее, если это доставит вам удовольствие. Я клянусь, что все, о чем мы с вами сегодня беседуем, никогда не появится в печати. Я здесь не при исполнении служебных обязанностей, — я свободен.

Он улыбнулся, и Вада неожиданно для себя обнаружила, что тоже улыбается ему в ответ.

— Благодарю вас, — сказала девушка. Его теплые сильные пальцы все еще касались ее руки и действовали успокаивающе.

— И вот что еще, — он убрал свою руку. — Обещаю никогда ничем не смущать вас, не вовлекать ни в какие истории, за что вы могли бы получить нагоняи от вашей госпожи. Следуя моему кодексу поведения, это было бы непростительно.

— Благодарю вас еще раз, — повторила Вада.

— А теперь давайте развлекаться, — сказал Пьер Вальмон. — Поскольку мы с вами собираемся посетить совсем неофициальную вечеринку, предлагаю отбросить все формальности. «Мадемуазель»- звучит натянуто и напыщенно, «мисс Спарлинг» по-английски значит, как говорила моя няня, «глоток».

Вада рассмеялась. Она вспомнила, что это выражение употребляла и Чэрити.

— Кажется, не очень принято переходить на такие отношения после столь недолгого знакомства, — произнесла она, немного замявшись.

— На свете есть люди, которых, кажется, знаешь очень давно, хотя только что с ними встретился, — возразил Пьер Вальмон.

— Вы тоже это почувствовали? — спросила Вада. — Со мной так и произошло, но я решила, что это мое воображение.

— Конечно, это не воображение, поскольку мы снова встретились.

— Снова встретились?

— Должно быть, это случилось много столетий назад. Поскольку вам нравится Париж, возможно, вы бывали здесь во времена Короля-Солнце. Могу себе представить, как своим изяществом вы украшаете Версаль, танцуете в замке Тюильри и со свитой охотитесь в лесах на дикого кабана.

— Как вы догадались, что я люблю ездить верхом?

— Я многое могу предугадать из того, что касается вас, — сказал Пьер, — и убежден, хотя у меня нет тому логического объяснения, что это еще не все, что я о вас знаю.

Вада испытывала странное волнение, когда Пьер говорил ей об этом.