Иисус на Марсе - Филип Фармер

Тут Хфатон прервал свою лекцию и спросил, есть ли у землян названия для этих мест.

— Страна реки Шиндху — это, очевидно, Индия, — ответил Орм. — Люди с Дальнего Востока — китайцы или другие монголоиды. Земля, соединяющая два материка, — это Центральная Америка, а люди оттуда — должно быть, индейцы майя. Самый большой континент — я думаю, вы имеете в виду три части света вместе — Европу, Африку и Азию.

— Мы считали это одним континентом, — возразил Хфатон. — На снимках это одна большая масса суши.

— Они соединены, но это три отдельных континента, — ответил Орм. — Хотя Европа таковым не является. Она выделена по историческим и этнографическим причинам. А большая земля к западу от Евразии — это тоже два отдельных континента, Северная и Южная Америка. Тот узкий участок, где вы подобрали индейцев майя или кого бы то ни было — Центральная Америка. Она соединяет Северную и Южную.

— Мне не хочется углубляться в географический спор, — сказал Хфатон. — Как бы то ни было, почти все, кого мы доставили на орбитальный корабль, были серьезно больны. Мы вылечили их и изучили их язык, а потом предоставили им выбор — вернуться или остаться на корабле.

Один из них был с континента, который вы назвали Африкой, из местности неподалеку от страны Кем, или Айгюптоса по-гречески. Это был еврей по имени Маттафия, или Матфий. Он был последователем Мессии, учеником, назначенным по жребию на замену Иегуде — по-гречески Иуде Искариоту, тому апостолу, что предал Мессию.

— Матфий и Иуда Искариот! — воскликнул по-английски Орм, не веря своим ушам.

Крешиец вел себя так, будто не заметил этого выкрика. Он нажал кнопку на небольшом пульте, который держал в руке, и на большом настенном экране появилось изображение бородатого низенького человека, беседующего в тесной комнате с двумя крешийцами.

— На каком языке он говорит? — шепнул Орм на ухо Бронски.

— На арамейском, похоже.

— Это Матфий, — сказал Хфатон. И после паузы добавил: — Он был тринадцатым апостолом и знал Иисуса еще до распятия. С ним он ходил, с ним здесь говорил и ел.

Орм хотел попросить объяснения, что значит «с ним здесь говорил и ел», но Хфатон перешел к внезапному появлению Сынов Тьмы.

— Наши детекторы обнаружили их, когда они вынырнули из-за планеты, называемой вами Юпитером. У нас был выбор: прятаться, сражаться или бежать. Мы могли спрятать корабль под поверхностью океана, а могли покинуть систему, поскольку у нас было преимущество в скорости. Но мы не знали, что они сделают с Землей. Из виденного нами ранее мы заключили, что они безжалостны и дики. У них была хорошо развитая технологическая цивилизация, но это не означает высоких этических норм.

Вдруг они опустошат Землю, как поступили с четвертой планетой своей системы? Или захватят в рабство землян? Поскольку мы ощущали на себе ответственность за этих людей и их планету, нашим долгом было их защитить. Наше правило — вмешиваться в развитие других видов как можно меньше, хотя нам и больно было допускать творившееся зло.

Хфатон снова помолчал и добавил:

— По крайней мере, таково было наше правило тогда.

Орм насторожился. Что могло значить такое заявление?

— И мы решили драться…

— Извините, Хфатон, — перебил Орм, — но я не могу не спросить. Вы сказали: «Наше правило тогда». Что…

— Это будет объяснено впоследствии.

— Ладно. Но еще я хочу знать, как вы смогли определить корабли «Сынов Тьмы», как вы их назвали. По форме, или как?

— Они имели ту же форму, что и напавшие на нас ранее Мы не знали — точнее, наши предки, экипаж корабля не знал, как им удалось нас выследить. Космолет не оставляет следа. По крайней мере так мы считали, хотя, быть может, в этом вопросе Сыны Тьмы нас обогнали.

Кроме того, у них должны были быть межзвездные корабли в тот момент, когда мы их посетили, хотя мы ни одного не видели. Короче.

Крешийский корабль с земными «гостями» на борту встретил противника в ста тысячах миль за орбитой Марса. Битва была короткой и жестокой. Осколки кораблей нападавших улетели к солнцу. Но и крешийский корабль был серьезно подбит. На одном работающем двигателе он долетел до Марса и совершил аварийную посадку. К счастью, удар был не настолько силен, чтобы повредить экипажу и пассажирам. Но корабль починить было невозможно, а планетарный модуль был разрушен.

Теперь на экране пошли снимки полета и крушения и того, что стали делать выжившие. С имеющимся оборудованием крешийцы вырубили в скале полость для временной базы. Из минералов стали добывать кислород и питательные вещества. Шли годы, и база расширялась, образовав в конце концов огромный подземный комплекс.

Орму все это тоже было интересно, но он предпочел бы услышать историю Матфия. Благоговение не покидало его — с этими людьми был апостол! Как показала камера Хфатона, он был похоронен в скале неподалеку. Камера медленно панорамировала по кладбищу, показывая надгробные камни первых жителей. На них были надписи на иврите, греческом, латыни, крешийском, китайские иероглифы и то, что могло бы быть иероглифами майя.

Камера перешла к менее древним могилам, и все надписи уже были на иврите. Камни оказались все одной величины, ибо так требовал закон. По верованиям древних евреев, все равны в смерти — святые и грешники, бедные и богатые, молодые и старые, мужчины, женщины и дети.

Бронски перевел надпись:

— Маттафия бен-Хамат. Годы в еврейском летоисчислении соответствуют второму и сто сорок девятому годам новой эры соответственно.

Возле надгробья апостола находилось еще десять камней, на которые показал Хфатон.

— Это были спутники Матфия, скорее даже его ученики, пораженные вместе с ним болезнью, когда мы их подобрали. Все это были ливийские евреи, которых Матфий убедил, что Иисус был Мессией. И это Матфий и десять бывших с ним обратили всех язычников-людей на корабле. Но мы, крешийцы, еще не увидели тогда света. Почти все мы были кто агностиками, кто атеистами, а были и такие, что держались религий наших предков. Мы не мешали Матфию привести всех землян к принятию закона Моисея, хотя в невежестве своем не видели в этих законах ничего, кроме бессмысленной жестокости некоторых из них.

Орм был не в силах сдержаться. Вскочив на ноги, он выкрикнул:

— А что же заставило ваши сердца прозреть?

— Мессия сам явился нам. И сделал то, что убедило нас на веки веков.

ГЛАВА 9

Филемон Жбешг Моше бен-Ионафан оказался молодым человеком тридцати пяти лет. Был он слегка щеголеват со своими крашенными в фиолетовый цвет пейсами, огромными серебряными серьгами в виде колес и расписанном радужными полосами хитоне. Старшие родственники считали, что у него просто скандальный вид, и за расшитые мокасины и алые ногти на ногах выговаривали ему открыто. Он покорно и молчаливо слушал и продолжал одеваться, как хотел. Как и множество других молодых людей в возрасте от двадцати двух до пятидесяти, он следил за модой.