Поляна, 2013 № 04 (6), ноябрь - Журнал Поляна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что будет?
— Увидите…
«Какого черта? — положив трубку, возмущался Иван. — Будь проклята эта моя застенчивость! Надо было послать его куда подальше. Что я, нянька, что ли, всем этим сумасшедшим с их претензиями на мессианство?»
Прождав два часа, Иван не выдержал и съел борща. Наконец, в пятом часу раздался звонок, Иван кинулся открывать.
За дверью стоял его знакомый колдун.
— А я, понимаешь, решил зайти, посмотреть, что тут у тебя, гляжу, а к тебе гостья… — сообщил он.
Из-за спины колдуна выпорхнула Эльга.
— Не волнуйтесь. Я ненадолго, — усмехнулся колдун. — Вот колокольчик тебе принес, повесь где ни то, он звенит ежли что… У-у, как вкусно пахнет… — потянул он носом.
— Опять еда, — обреченно вздохнула Эльга. — Сколько можно?
Колдун мигом очутился на кухне и сунул нос в кастрюлю.
— Угощаешь? Не откажусь, — выдохнул он. — От такого борща отказываться грех!
— Обжоры! — с укоризной сказала Эльга. — Сразу видно — мужики! — она уселась на стул и мечтательно закатила глаза. — Я вот, например, могу вообще ничего не есть! Однажды я не ела целых два месяца. У меня были такие белые колготочки, я их одевала на репетицию, а мне говорили: «Боже мой! Как тебе это удается? Такие стройные ножки! Не может быть!» Что я могла ответить? Рецепт один, — она вздохнула, переведя взгляд на фрукты и вино, — не жрать!
Иван налил колдуну тарелку борща.
— А мне? — Эльга обиженно надула губки.
— О, мадам, простите меня, — засуетился Иван. — Я думал, вы отказались…
— Это ничего не значит, — не смущаясь, объяснила она. — Мало ли что говорит женщина. Главное — понять, чего она хочет!
— Ну а если женщина сама не знает, чего хочет? — вставил колдун.
— Тем более! — отрезала Эльга.
«В ней нет недостатков! — восхищался Иван. — Она умна и прекрасна!»
Допив вино и съев весь борщ, колдун собрался уходить. Иван проводил его и захлопнул дверь.
— Где вы, Ваня? — услышал он голос Эльги. — Идите сюда.
Иван поспешил в комнату.
— Почему ты живешь один? — перейдя на «ты» спросила Эльга, раскинувшись в кресле. — Неужели так сложно найти хорошую девушку? Их так много. Умных, добрых, обыкновенных женщин…
— Вот именно! — воскликнул пораженный Иван. — Обыкновенных! Жующих, пьющих, говорящих обыкновенно. Чего от них ждать? У них обыкновенные мысли, обыкновенные чувства, обыкновенная серая жизнь. Все, чего они хотят известно заранее. У них нет крыльев, их фантазии ничтожны!.. Что они могут дать, кроме того, чем наделила их природа? Ничего…
— А тебе хочется необыкновенного? — спросила Эльга.
— По-моему, — сказал Иван. — Самая страшная вещь на свете это обыденность.
— А я устала от необыкновенного. — Она прикрыла глаза. — Перед тобой утомленная женщина. Вокруг сплошное сумасшествие. Хочется простого нормального мужчину! Нормальной жизни, семьи… Я так люблю готовить…
Иван немного растерялся. Он не мог представить себе ангела, стоящего у плиты, а Эльга была для него ангелом.
— Вы необыкновенная, — восторженно сказал он. — Рядом с вами хочется дышать, петь, смеяться, жить! Любить такую женщину, как вы, — величайшее счастье на свете! — он смутился. — То есть я хотел сказать, любить, в смысле носить ваш образ в своем сердце, думать о вас, быть счастливым оттого, что на свете есть вы!
Эльга слушала его с застывшей улыбкой.
— Ты хороший человек, — проговорила она тихо. — Тебя можно было бы полюбить. Странно, что ты один.
— Я благодарен за это судьбе. Ведь случись по-другому, мы бы никогда не встретились.
— Глупый, — улыбнулась она. — Ты же меня совсем не знаешь…
— Мне кажется, я знал тебя всю жизнь!
Она глубоко вздохнула.
— Так… ладно. Зачем все это?.. Хватит… Я иду в ванную. У тебя есть полотенце?
— Конечно…
Иван полез в шкаф…
Когда он достал чистое махровое полотенце, в ванной уже шумела вода.
— Полотенце! — крикнул Иван сквозь дверь.
Вода стихла, послышались легкие всплески. От волнения Иван выпил бокал вина, выкурил сигарету и, набравшись смелости, постучал.
— Зайди, не бойся, — позвала Эльга.
Иван вошел и его сразу окутал горячий туман. Сияло нагое тело, розовые соски́ дрожали под водой…
— Иди ко мне… Хочешь? — спросила она, улыбаясь. — На тебе так много одежды… Иди ко мне…
13
На следующий день, в начале десятого, Иван вышел из вестибюля станции метро «Ленинский проспект», свернул налево, прошел до угла квартала и оказался у высоченного столпа с металлическим исполином наверху.
— Иван! — услышал он и увидел спешащего к нему Аполлинария. — Молодчина, что пришли! — радостно кричал тот. — Я уж боялся, вы не придете, — он схватил руку Ивана, и принялся трясти ее с таким усердием, словно ждал этой встречи всю жизнь.
Иван натянуто улыбался в ответ, испытывая неловкость от затянувшегося рукопожатия.
— Пойдемте же, — Аполлинарий на короткое время выпустил его руку, но тут же сжал ее чуть выше локтя. — Подробности по дороге.
Было душно, запыленные автомобили с ревом проносились по проспекту, чадя замирали на светофорах, тормозили, трогались и теснились вдоль улиц и у стен зданий.
— Вот что, друг мой, — говорил Аполлинарий, — вы не думайте, что я сумасшедший. Имя — это всего лишь игра. Так, дурь для форсу. Я проник в сферы куда более интересные. Другого пути я не вижу. Чтобы стать чем-то большим, надо уметь рисковать тем, что имеешь… Ведь так? Я начал с самоконтроля. Решил просыпаться в назначенное время. Но погрешность была слишком велика. Я понял, что нужно заставить организм бороться за жизнь. Необходимо повлиять на подсознание, на внутренний страх каждой клетки. И тогда результат будет! И я пошел на это…
Они пересекли проспект 60-летия Октября и двинулись вверх по Ленинскому.
— Простое устройство, — продолжал Аполлинарий, — будильник срабатывая замыкает контакты, протянутые от розетки к моей руке. Все! Смерть или победа над естеством! Битва достойная героев!
«Псих!» — подумал Иван.
— Зачем же так рисковать? — спросил он. — Хотите стать сверхчеловеком?
— При чем тут это? — отмахнулся Аполлинарий. — Дело в другом. Я хочу изменить программу… Пробудить сознание клетки и овладеть им! — возбужденно кричал он. — Люди с крыльями станут реальностью! Все, что угодно!.. Странно, что вас это не вдохновляет. А что касается Библии, так там все неверно! Это летопись несчастий!.. Почему именно страдания? Ведь жизнь — источник радости! Ею надо наслаждаться — каждой каплей, легко и с благоговением… Взгляните на этих людей, — он махнул на прохожих, — они не чувствуют жизни, они замкнуты, они смотрят под ноги и видят лишь серый асфальт. Это хуже смерти. Я так не хочу! Я бросаю вызов этому миру и намерен победить!
Вынув из кармана черную шелковую повязку, он протянул ее Ивану.
— Проверьте… нет… Вы к глазам поднесите. Не просвечивает. Так? Теперь смотрите…
Аполлинарий прикрыл глаза повязкой, крепко стянул узел на затылке и пошел, как ни в чем не бывало, словно и не было никакой повязки. Завернул в продуктовый магазин, пропустил женщину с тележкой и, ткнув пальцем в витрину, спросил:
— Девушка, а что же это у вас печенка такая дешевая? Везде по сорок, а у вас по тридцать два?
— Это телячья, — равнодушно ответила молоденькая пышечка в белом халатике.
Аполлинарий развернулся и проследовал к выходу.
«Однако, — удивлялся Иван, семеня следом. — Ну, положим, что он неслучайно меня сюда позвал. Все подстроено и здесь он заранее побывал. Продавщица — знакомая. Но повязка-то непроницаемая! Как же он видит, куда идти?» Иван покрутил головой, словно надеясь увидеть в воздухе еще одного Аполлинария, споткнулся о поребрик и едва не упал. Аполлинарий, тем временем, пересекая одну из вливающихся в проспект улочек, спокойно пропустил летящий наперерез автомобиль… Напротив гостиницы, он отколол такую штуку: круто свернул вправо и направился поперек проспекта навстречу неминуемой гибели. Иван только рот успел открыть. Аполлинарий уже не шел, а странно подпрыгивал, высоко подбрасывая колени, прижав согнутые в локтях руки к туловищу, вздернув плечи и опустив подбородок.
«Безумец!» — ужаснулся Иван.
Прохожие заволновались.
— Еще один, — пробормотала какая-то старушка. — На прошлой неделе такой же вот ходок был, чуть-чуть не дошел, соскребали потом с асфальту…
— Ведь мать растила, — пожалел кто-то. — Хоть бы скорую вызвали…
Благополучно достигнув середины проспекта, согнутая фигура Аполлинария продвигалась все дальше и дальше к противоположному краю ревущего автомобильного потока.
— Дойдет… — послышался бас за спиной Ивана. — Ловкий паразит!
