Испытание эриксоном - Джеффри Зейг

Пример 4

Пациентка с острыми, истерическими психотическими эпизодами (см. главу 1) страдала от изредка происходящих слуховых галлюцинаций. Эриксон посоветовал мне, чтобы я продолжал его технику, заставляя женщину записывать все, что говорят голоса. Это было благотворное испытание (ср. Haley, 1984), сыгравшее роль эффективного разрушения паттерна.

Пример 5

Я консультировался с Эриксоном по поводу семейной пары, в которой между супругами складывались взаимоотношения, чреватые взаимным ожесточением. Оба они обвиняли друг друга в создании проблем. Эриксон рассказал мне о технике, которую успешно применял в нескольких случаях. Во время одного из совместных сеансов мне требовалось сказать мужу: «Знаете, в данной ситуации ваша супруга права на 60 процентов». Затем я должен был сказать жене: «В данной ситуации ваш супруг прав на 60 процентов». Затем – им обоим: «Знаете, все это вместе составляет замечательные 120 процентов». Я продолжил работу, предложив паре: «Так как ваш супруг вносит свою долю разлада, выявите правильные 60 процентов. После этого вы свободно информируйте его о тех 40 процентах, которые могут быть усовершенствованы». Я объяснил, что эта техника лишь подчеркивает то, чем они уже занимаются; на самом деле, она вносит не так много нового. Как правило, критикуя друг друга, супруги рассеивали, разбивали на частицы то, что кто-то из них делал правильно. Единственное изменение состояло в том, чтобы соединить воедино то, в чем прав другой, и начать с этого.

Данная техника может также обеспечить эффективное разрушение паттерна. Терапевт встревает в семейную битву. Поэтому это может оказаться эффективным, даже если пара не выполнит задание. Если кто-то из супругов просто вспоминает такой совет в момент конфликта, он может погасить некоторые чувства прежде, чем те вырвутся наружу.

Пример 6

Я осведомлялся о техниках, касающихся контроля над весом, проблемы, редко поддающейся успешному разрешению. Эриксон показал, что очень важно вызвать переориентацию установки. Когда пациент намеревался скинуть 40 фунтов, он переключался и обсуж-' дал с ними потерю одного фунта. «Как вы взбираетесь на Пик Скво?» – задавал он гипотетический вопрос. «Шаг за шагом», – следовал ответ.

Пример 7

Хотя этот материал был уже опубликован, (Zeig, 1980a), здесь я приведу некоторые дополнительные подробности одного из моих самых любимых случаев супервизии.

С Эриксоном связался адвокат по поводу случая, когда, по его мнению, гипноз был применен неверно. Это было дело об убийстве, и полиция применила гипноз к свидетелю. Адвокат защиты попросил Эриксона свидетельствовать на суде, но Эриксон ответил, что слишком стар, и предложил позвонить мне.

Я сказал адвокату, что мне никогда не приходилось свидетельствовать в зале суда, но я с радостью выскажу свое мнение о правильности проведения гипнотического сеанса. Адвокат объяснил, что ему придется предоставить суду материалы, подтверждающие мою компетентность, прежде чем он сможет использовать меня в качестве эксперта-свидетеля. Он сообщил суду, что я обучался у Милтона Эриксона, всемирно известного авторитета в области гипноза, и эти рекомендации были приняты судом.

Впоследствии представитель обвинения связался с Эриксоном, который некогда преподавал исследовательский гипноз офицерам спецслужб полиции Феникса. Получалось, что он мог обучать офицера, проводившего гипнотический сеанс в этом конкретном случае. Эриксон сказал представителю обвинения, что не может свидетельствовать по причине своей немощи. Представитель обвинения спросил его, не мог бы он дать показания под присягой. Эриксон согласился.

Когда представитель обвинения представлял рекомендации Эриксона, он заметил: «Поскольку защита признает, что Милтон Эриксон является выдающимся авторитетом в области гипноза, нам хотелось бы услышать его мнение по этому случаю». Конечно, кандидатура Эриксона была принята судом.

Итак, Эриксон выступал на стороне обвинения, а Зейг – на стороне защиты. Нет нужды говорить, что я слегка нервничал.

Я спросил Эриксона, почему он передумал и решил свидетельствовать. Он ответил: «Вы не услышите ничего нового, не правда ли?» Я согласился: «Конечно».

Хотя Эриксону было трудно передвигаться, он приехал в полицейском фургоне в участок, чтобы просмотреть видеозапись. Кроме того, что он хотел проинструктировать меня. Эриксон, должно быть, считал это дело важным.

Пока мы разговаривали, я сказал Эриксону, что нервничаю по поводу визита в суд, и попросил у него совета. Он проговорил: «Узнайте адвоката противной стороны» и объяснил, что однажды ему пришлось свидетельствовать в деле об опеке над ребенком на стороне отца. Он был уверен, что жена страдала от тяжелых психологических проблем и что права на опеку лучше всего передать отцу, поскольку, возможно, у жены будет нарастать агрессивность.

Эриксон продолжил свой рассказ, заметив, что адвокат противной стороны была очень дотошной женщиной. Он понял, что дело будет сложным, так как адвокат мужа не дал ему никакой информации о противной стороне. Когда пришел день давать показания, адвокат противной стороны явилась прекрасно подготовленной: у нее было 14 машинописных страниц с вопросами к Эриксону. Она начала весьма вызывающе: «Доктор Эриксон, вы утверждаете, что являетесь экспертом в психиатрии. Кто служит для вас авторитетом?» Эриксон ответил: «Я сам себе авторитет». Он знал, что если назовет кого-то, эта дама начнет разрушать его экспертизу, цитируя авторитеты противоположных направлений.

Затем адвокат спросила: «Доктор Эриксон, вы утверждаете, что вы эксперт в психиатрии. Что такое психиатрия?» Эриксон представил следующий ответ: «Приведу вам такой пример. Каждый эксперт по американской истории знает о Саймоне Герти, известном также как Грязный Герти. Тот, кто не является экспертом по американской истории, ничего не знает о Саймоне Герти, известном также как Грязный Герти. Каждый эксперт по американской истории, должен знать о Саймоне Герти, известном также как Грязный Герти».

Эриксон пояснил, что, когда он взглянул на судью, тот сидел, погрузив голову в скрещенные руки. Секретарь суда лазил под столом, разыскивая свой карандаш. Адвокат мужа пытался подавить неконтролируемый смех.

После того как Эриксон привел этот (казалось бы, неуместный) пример, адвокат отложила в сторону свои бумаги и сказала: «Больше вопросов нет, доктор Эриксон». Потом Эриксон взглянул на меня |и сказал: «А фамилия адвоката была… Герти». История Эриксона была забавна и очаровательна. Если бы Эриксон просто сказал мне: «Не пугайтесь этой ситуации», воздействие оказалось бы минимальным. Однако, в результате его коммуникации методом элиминированного шага, сегодня я не могу войти в зал суда, не вспомнив Грязного Герти.

Позже Эриксон рассказал еще об одной технике, которую он успешно применял в зале суда. Зачастую адвокат противной стороны подготавливает эмоциональный импульс, а потом задает страстный вопрос, бессмысленность которого скрывается за эмоцией момента.

В таких случаях Эриксон вел себя слегка туповато. Он, бывало, говорил судье: «Прошу прощения. Я прослушал вопрос. Не |мог бы секретарь зачитать его еще раз для меня?» Эриксон сказал, что когда секретарь снова зачитывал вопрос бесстрастным голосом, он терял всю свою драматическую интенсивность, позволяя присяжным и всем остальным, находящимся в зале суда, увидеть, насколько глуп вопрос на самом деле.

После того, как по делу было вынесено решение и ответчик признал свою вину, мы обсудили друг с другом свои открытия. Мы согласились, что гипноз был проведен правильно. Фактически, Эриксон сказал, что, поскольку офицер использовал стандартную технику, гипноз, на самом деле, произвел на субъекта незначительный эффект: было вызвано слишком мало реакций.

Пример 8

Ко мне обратился общественный деятель с проблемой личного характера. Чтобы обеспечить конфиденциальность, он не назвал мне своего настоящего имени. Когда я посоветовался с Эриксоном, он настаивал на том, чтобы пациент назвал свое настоящее имя, утверждая: «Если бессознательное утаивает от вас одну вещь, оно будет утаивать от вас и остальное».

Пример 9

Во времена моих первых визитов в Феникс Эриксон попросил меня встретиться с одним из его пациентов. Мне льстило, что он верит в меня до такой степени. Встретившись с молодым человеком, я подробно сформулировал свои впечатления и приготовился к дискуссии с Эриксоном. Когда он спросил меня об этом случае, я пустился в область психодинамики. Он резко остановил меня и спросил, что требуется пациенту. Я был в тупике. Он ответил, что все, что требуется этому человеку, – это старший брат, с которым можно поговорить.

Эриксон полагал, что теоретические формулировки – прокрустово ложе, ограничивающее практика. С каждым человеком следует обращаться как с уникальным индивидом. Динамические формулировки обладают ценностью в той мере, в которой их можно использовать стратегически.