Бессильная - Лорен Робертс

Без защиты, которую дают Немой и Глушитель, я бы, скорее всего, катался по полу в агонии. Снова. Я не могу перестать воспроизводить эту сцену в своем сознании, вспоминая боль, раскалывающую мой череп. Полную беспомощность, когда я лежал там, полностью отданный на милость простого человека.

Но тут появилась она.

Пэйдин.

Приземленная. Экстрасенс, боец, вор. И, тем не менее, единственная, кто по какой-то причине готов помочь. Единственная, кто может помочь.

Или так она говорит.

Хотя я отношусь к этому скептически, ее демонстрация была впечатляющей. Она не должна была знать ни о Скорчах, ни об изгнании, ни о драке — ни о чем. А поскольку я ничего не знаю об Экстрасенсах и никогда с ними не сталкивался, я не могу доказать, что она не права. Есть десятки способностей, с которыми я еще не сталкивался, учитывая, что мое обучение состояло в основном из Наступательных способностей. Отец следил за тем, чтобы я не тратил время зря, не опускался так низко, чтобы изучать способности низших Элитных.

Но даже в дымке боли те проблески, которые я уловил в ее бою, завораживали. Она завораживала. Да, она была искусна, но больше всего меня заинтриговало то, сколько эмоций она вкладывала в каждый удар. Страсть, вложенная в каждый удар, ярость, исходящая от нее.

Я бросил последний взгляд на окровавленного мужчину в углу камеры, а затем повернулся к отцовскому Глушителю. — Я закончил, Дамион. Ты свободен.

Вытерев окровавленные руки о свою и так уже окровавленную рубашку, я вышел из камеры и зашагал по длинному коридору подземелья, проходя мимо озирающихся заключенных. Поднявшись по каменной лестнице, ведущей на главный этаж дворца, я киваю Имперцам, стоящим у тяжелой металлической двери наверху.

Король будет ждать от меня отчета о том, что мне удалось узнать на допросе, а это, как оказалось, абсолютно ничего. Я готовлюсь к неприятному разговору, который нам предстоит.

Слишком скоро мои ноги находят потертый ковер, устилающий пол его кабинета, ставший жертвой многолетнего шагания и топтания. Мой взгляд блуждает по большому письменному столу и мягким креслам, а затем останавливается на двух людях, сидящих у каменного камина.

При виде брата меня охватывает облегчение. Его светлые волосы взъерошены, как будто он часами проводит по ним рукой, повторяя потрепанный вид отца.

— Ну, кто-то… играет с пленником уже довольно долгое время. — Тон Китта мрачен, но его глаза светлеют, когда он смотрит на меня.

Я вздыхаю и сажусь на свое обычное мягкое место рядом с отцом. Скрестив лодыжку над коленом, я небрежно признаюсь: — И после всего этого времени, можно подумать, что я узнал что-то полезное.

Стук отцовских бумаг о стол — звук, который я привык ассоциировать с разочарованием. — В чем, по-видимому, проблема?

— Он… — Я сделал паузу, подыскивая подходящее слово. — Трудный. — Это лучшее, что я смог придумать, что вызвало фырканье Китта.

Отец выглядит менее забавным. На самом деле, он вообще не выглядит забавным, и никогда не выглядел таковым, когда дело касалось меня. — Тогда сделай его менее трудным, Кай. — Он прижимает пальцы к переносице и закрывает глаза, отчего выглядит старше и суровее. — Или заставь его говорить, или убей его. Я не хочу оставлять Глушителя в живых, если ему нечего нам предложить.

Я перевожу взгляд на Китта, его лицо серьезно и лишено обычного веселья, когда он наблюдает за отцом. Когда король в смятении, Китт опустошен.

— Это все проклятое Сопротивление, — рычит отец, убирая руку с лица, чтобы показать гримасу.

— Ты действительно веришь, что этот Глушитель заодно с Сопротивлением? — спросил Китт, озабоченность проступила в складках вокруг его глаз.

— Иначе зачем бы он пытался захватить принца? Моего сына? — Король качает головой, безучастно глядя на мерцающее пламя в камине. — Они пытаются напасть на меня всеми возможными способами. Я думал, что позаботился о них. Очистил фаталов, чтобы они не могли причинить нам вреда, одолеть нас. — Он делает глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Видимо, я думал неправильно. Некоторые остались, и они присоединились к ним.

— Мы должны покончить с этим маленьким Сопротивлением, — выплевывает отец, прежде чем допить остаток алкоголя в своем стакане. — Они, конечно, хотят, чтобы Обыкновенные жили, но при этом в конечном итоге погибнет раса и власть Элитных. Избавление моего королевства от Обыкновенных — это жертва, которая должна быть принесена ради блага народа. Но они слишком эгоистичны, чтобы понять это. Кай, — его взгляд стал пронзительным, когда он остановился на мне, — заставь этого Глушителя пожелать смерти, прежде чем даровать ему эту милость.

— О, я уже планировал это сделать, отец.

* * *

Я весь в поту.

Не такое уж редкое явление во время тренировок.

Моя окровавленная рубашка давно разорвана, и солнце бьет мне в спину, пока мы с Киттом кружим друг вокруг друга на одном из грунтовых тренировочных колец. Мы привычно оцениваем друг друга и выкладываем всякую ерунду, прежде чем начать драться. Знакомая схема успокаивает меня, на время снимая напряжение.

Мы танцуем вокруг ринга, мелькают мечи, я со смехом провожу острым кончиком клинка по его щеке, и он отвечает мне тем же. Вскоре мечи были отброшены, их заменили наши силы. Китт легко поражает цели огненными шарами, а затем заливает горящее дерево водой. Я же, напротив, чувствую себя нерешительным и нервным — ужасное сочетание.

Я перебираю способности тех, кто меня окружает, пытаясь выбрать одного из них для тренировки. На рингах десятки Элитных, все грязные после боев и осунувшиеся после спаррингов. Я перехожу от силы Флэша к силе Вейла, а затем переключаюсь на Панцирь, хотя мне никогда особенно не нравилось ощущение, что моя кожа превращается в камень.

Кажется, я не могу сосредоточиться, и это только сильнее расстраивает меня.

Сзади раздается звук, а затем я ощущаю знакомую волну жара, которая направляется к моей спине. Я падаю на землю, едва избежав огненной струи, которая могла бы сжечь мои волосы.

— Что тебя так отвлекло? — Я поворачиваюсь и вижу, что Китт криво ухмыляется. — Эй, я в тебя почти попал. Было бы не так красиво с этой копной волос на голове, не так ли?

Я не могу решить, хочу ли посмеяться вместе с ним или наброситься на его шею — это частое затруднение, в котором я оказываюсь.

— Наверное, победить тебя сегодня на ринге было слишком легко. Теперь мне скучно. — Я пожимаю плечами и беру несколько метательных ножей со стойки для оружия, а затем начинаю метать их в дерево в нескольких метрах от