Сыскное управление - Анна Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Алевтина свет мой Кондратьевна, – ласково прорычал Петр Архипыч, – что ж вы мне опять душу-то рвете? Трупы раскидываете, новичков пугаете…
– Я… я? Ничего я не раскидываю, Ваше Превосходительство, – зарделась женщина и шмыгнула простуженно носом. – У меня все по полочкам, все четверо свеженьких…
– Четверо, – так же сладко протянул полицмейстер. – А пятый, не такой свеженький? Такой несвеженький, что хоть образа выноси! Лежит у порожков, кишками светит, красавец.
– Ой! – Женщина порывисто прижала кулачки к пухлым щечкам и шустро выскочила из каморки, махнув пледом, будто совиным крылом.
Позади раздался грохот жестяного ведра о каменный пол, а после застучали каблуки по ступеням.
– Наш коронер, – запоздало представил убежавшую Петр Архипыч. – Прекрасный специалист по вскрытиям, но забывчива… чрезвычайно, – выдавил он вместе с мечтательной улыбкой. Мечтал он, видимо, придушить прекрасного специалиста собственными руками. – Так, архив. Нам налево.
Архивом оказалось скопище коробов, стоящих прямо на полу. В них стопками громоздились картонные папки.
– Вот, – деловито возвестил Петр Архипыч. – Архив за последние три года. Потом мы его в городской передаем. Все в строгом хромоногическом порядке.
– В каком? – переспросила Норма оторопело. Чего-чего, а такого она не ожидала увидеть. Единственный Архив, в котором она бывала, относился к Ордену Сияющих, там ей доводилось искать редкие свитки для работ по генеалогии, а там все было… далеко не так.
– В строгом, – повторил полицмейстер. – Сверху – последние, ниже – более ранние. Вот так вот берете, корочку открываете и смотрите. Ага, удушение. Откладываете папочку в сторону, ежели не нужна. Потом – оп! – грабеж. Тоже не то, в стопочку. Нужные в другую. Потом так же в хромоногическом складываете обратно. Ну, удачи, орлы!
Он собрался было уходить, но на полпути обернулся и погрозил пальцем:
– А вон тот шкафчик, – он указал на неприметные дверцы прямо в стене, – даже не трожьте, ясно?
И только после этого удалился, весьма довольный собой.
– Интересно, а что же в том шкафчике? – протянул Лес, не сводя взгляда с навесного замка. Если постараться, можно было заглянуть внутрь одним глазком.
– Велено не трогать, – одернула его Норма. – Мало ли, что-то секретное. Давай, работы полно.
Через какое-то время в подвал вернулась коронер Алевтина Кондратьевна. Обнаружив примостившихся в углу геммов, поохала, что заморозятся, и соорудила им по чашечке кофе. Чашечки подозрительно пахли, но кофе был горячим, а Алевтина Кондратьевна такой трогательно-забавной, что Лес и Норма проглотили содержимое, не поморщившись.
– Вот так людей и т-травят, – мрачно икнул Лес, – с милой улыбкой на лице.
Спустя еще два часа к ним наведался полицмейстер.
– Ну что, шкафчик-то не трогали? – спросил он лукаво. Геммы помотали головами, на что Петр Архипыч поскучнел и откашлялся: – Что ж, ладно. Нашли хоть что-нибудь?
– Почти все, Ваше Превосходительство. Последний случай остался. Вот пять дел, промежутки между ними разные, но в остальном дела очень схожи: выгорала только одна комната, ничего не украдено. Четверо жаловались на пропажу любимца, один даже сообщил, что это была птица. Но явно одно – это одни и те же преступники, один мистерик-исполнитель.
– История! И что думаете?
– Мы пока думаем, это все ж таки связано с той контрабандой, – поделился Лес, потирая затекшую шею. – Действовали мошенники так: убеждали состоятельных господ, что из ящерицы вырастет по жар-птице, исполняющей желания. А потом пробирались в дома, устраивали пожар, якобы птица и постаралась, а ящериц продавали заново. Так или иначе, а дело придется снова поднимать. Сами понимаете…
Петр Архипыч, задумчиво подперев подбородок кулаком, сверлил взглядом затянутый паутиной потолок подвала. Геммы ждали, пока он выдаст свое суждение. Только Алевтина Кондратьевна осмелилась предложить начальнику кофе, на что тот даже не отреагировал.
– Не складывается у меня ваша теория, хоть убейте, – прокряхтел он наконец. – Товар редкий, дорогой, поди, до неприличия. Шутка ли – мифическая птица! Ненадежный к тому же, подохнуть может. Поэтому привозили его цельными ящиками, а продавали единицам. Да только с ввозом проблем до поры до времени не было, так зачем выкрадывать зверюг и перепродавать? Нет, это не из той же шайки термал. Копайте глубже.
– Куда глубже-то, – развел чумазыми от старых бумаг руками Лес. – Мы уж все перерыли.
– Думаю, – вставила Норма, отирая такие же черные, как у брата, ладони, – Петр Архипыч имеет в виду, иносказательно…
– Видишь, парень, какая сестрица у тебя разумница? Иносказательно! Кое-что вы точно упускаете. Но, так уж и быть, я вам подскажу. Опытом, им делиться надо, – поднял он палец. – Раз наш термал не из контрабандистов, значит, адресов покупателей он не знал, слишком все секретно. А кто знал? Кто давал наводки?
Геммы уставились на него непонимающе.
– В народе говорят: ищи, где сердце. А где оно в вашем деле?
– Диана, а ты ела когда-нибудь конину?
Бодрой рысью они преодолели большую часть Вотры, но в самый златоглавый центр, где чаще всего курсировала стража да ездили самые высоковельможные сани и прочие экипажи, въехали уже степенным шагом.
Диана держалась в седле прямо и сосредоточенно, даже хмуро смотрела перед собой. Зеленые глаза мерцали за стеклами окуляров, улавливая каждую мелочь вокруг. Лошадь под ней шла смирно, чутко слушаясь повода. А вот под Илаем конь приплясывал и плутовато тянул при случае мордой то в одну, то в другую сторону, когда что-то привлекало его внимание.
– Ну, Диана, – со скуки доставал младшую Илай.
– Разумеется, ела. И ты ел.
– С чего ты взяла?! Мы ж вроде не степняки.
– Что за глупые у тебя вопросы, – фыркнула сестра.
Больше болтать она не захотела. А ему бы отвлечься от невеселых дум. Вот Илай впервые едет во дворец, в место, где через какое-то время надеялся служить рука об руку с Михаэлем, помогать ему во всем и учиться премудростям дипломатии. А еще Михаэль как-то намекал, что неслышный голос крайне способствует очарованию прекрасных дам. Знать бы еще, как так они очаровываются…
И что же, какой жестокой стороной повернулась к Илаю реальность? Он действительно ехал во дворец, даже в новеньком вычищенном мундире сыска и на приличной лошади. Но лицо по-прежнему призывно алело, будто его отхлестали по щекам, облили кипятком, а в придачу по следу пустили науськанных пчел. Таков будет его дебют. Не дай свет попасться в таком виде на глаза Ее Императорскому Величеству! Лучше сразу умереть.
На площади перед коваными с золотом воротами, за которыми располагалась территория императорского
