Управдом - Андрей Никонов

— Нет, там замок для вида будет прикрыт, фомкой в нем поковыряйтесь, чтобы казалось, будто взломали. А потом вытаскиваете мелочь и уходите. Дел на десять минут. Главное условие — никого не убивать, среди охраны наш человек будет, должен целым остаться. Попинаете, можете руку или ногу порезать, но не до смерти.

Первый хоть и выглядел полным придурком, но тупым не был и расклад себе примерно представлял. Эти залетные из Москвы были в авторитете, тут, в Рогожске, по наводке появились только весной, и у первого был большой соблазн их кинуть. Но в прошлый раз, когда не так гоп-стоп пошел, виновника с кишками нашли вокруг собственной шеи.

— Значит, четверть? — еще раз уточнил он.

— Двадцать тысяч ассигнациями, — подтвердил третий. — И еще, что в хранилище найдешь сверх того, тоже твое. Ты, братец, не бойся, мы тебя обманывать не собираемся, не на последнее дело идем.

Эти двое и кинуть могли, и просто прирезать, первый в этом нисколько не сомневался, но две тысячи червонцев, из которых половина уйдет в общак, а остальные достанутся ему, перевешивали любые разумные доводы. Он уже представлял, куда потратит эти деньги, точнее говоря — на кого. Биксы здесь были хоть и не столичные, но тоже любили меха и драгоценности.

— Лады, — хлопнул он по столу ладонью. — За такие деньги и под венец[7] можно.

— Нет, этого нам как раз не надо, — усмехнулся второй. — Ты нам, братец, на свободе нужен, живым и здоровым. Пока советская власть всю эту буржуазную вольницу не прикрыла, мы еще успеем рыбки наловить. Связь держим только через Валета, если кого другого пришлешь — объяснять не будем, грохнем и уйдем. Где мы остановились, знаешь, встретимся утром в среду.

Он уже было чуть приподнялся, как в зале ресторана появились двое. Один — рыжий, худощавый, невысокого роста, второй — рослый, полноватый, с короткими русыми волосами и носом картошкой. У обоих в руках были револьверы, лица до носа закрыты красными пионерскими галстуками.

— Граждане товарищи буржуи, — рыжий залез на ближайший столик, скинув тарелку с нарезанной дичью прямо на платье какой-то расфуфыренной даме, — прошу всех оставаться на местах, за польтами не бежать и руками не шалить. Исключительно для голодающих пионэров Закавказья мы соберем пожертвования. Не скупитесь, отдавайте все, а то мы осерчаем со всей пролетарской пылкостью. Товарищ, приступай.

Рослый с сумкой в руках начал обходить посетителей, а рыжий следовал чуть поодаль, играя револьвером. Налетчики не наглели, забирали исключительно деньги, да и то не все, только с одной из спутниц нэпмана, попытавшейся возмутиться, тут же сорвали серьги и золотое ожерелье.

— Что за клоуны? — спросил третий.

— Так это наши местные, — первый встретился взглядом с рыжим, едва заметно кивнул. — Кучер и Весло. С ними еще Рябой, он на стреме обычно стоит. Промышляют по бакланке, не борзеют, сейчас лаве чуток соберут и уйдут. Цаца, что завизжала, их подельница.

— С головой дружат, это хорошо, — третий смахнул крошки со стола. — К нам тоже пусть подойдут, а то выделяться нехорошо.

— Сделаем, — тут же сказал первый.

Грабители подошли к их столику в порядке очереди — как обходили зал, третий достал лопатник, вытащил оттуда тонкую пачку денег, бросил на стол.

— Пионэры будут вам целовать руки, товарищ, — рыжий сгреб деньги, бросил в сумку и увлек напарника к следующим жертвам ограбления.

— Он все отдаст, — тут же заверил третьего первый. — Будьте уверены, до копья.

— Пусть себе оставит, на молоко, — третий усмехнулся. — Прыткие ребята, пригодятся еще. Но на это дело их не бери. И запомни, Павел, никто о деньгах узнать не должен. Твои что в хранилище найдут, то, значит, и забрали. Точка.

Третий расплылся в улыбке. Половина, уже в мыслях потерянная, снова вернулась к нему. Нет, со старшими он поделится, кинет что нашли, но обещанные двадцать тысяч оставит себе. И точка, как этот жиган сказал.

Глава 6

— Давно вы тут ночуете?

Сергей сидел на чердаке напротив четверки детишек, самому старшему было лет тринадцать, а самой маленькой — не больше восьми. Одним из жителей дома оказался Емеля, тот самый, что уже прокатился на мотоцикле, а привидением — одетая в светлую ночную рубашку девочка.

— Как нэпманов прирезали, — старший добавил солидности в голосе, — вон, Лизка тут осталась, потом Емеля к ней перебрался, а за ним и мы. Вы не подумайте, мы тут ничего не трогали, только матрасы принесли и одежку кой-какую, это все другие утащили. И порядок мы тут соблюдали, только на первый этаж не спускались, страшно очень. Через крышу пристройки ходим.

— Абрикосовым это все равно не нужно, — Сергей оглядел ребят — те и вправду выглядели опрятно, хоть и очень бедно. — А ты, Лиза, жила тут?

— Она у нэпманов приживалкой была, — ответил за нее Емеля. — Когда их резали, она на чердаке пряталась, с тех пор совсем немая стала, не разговаривает. Но все понимает.

— Надо же, интересно. А кто тут был, видела?

Девочка помотала головой.

— Глаза она зажмурила от страха, — пояснил старший. — Не видела никого, только слышала, но узнать не сможет. Боится.

— И правильно делает, — Травин протянул руку, чтобы погладить девочку по голове, та от ужаса запищала и отодвинулась. — Чего это она?

— Так один из татей ее тоже по голове погладил, вот как вы сейчас. Сказал, мол, не тронет, и чтобы не высовывалась, пока они там нэпманов на ремни кромсали. Мы уж пытали ее, кто это, не отвечает. Баила только, что голос мужской был.

— Если она не говорит, откуда знаешь?

— Мы ж не безграмотные какие, я вот в школу давно хожу, и Митяй тоже. И Емеля в первый класс пошел, как к нам прибился, — охотно объяснил старший подросток. — Вот и Лизку читать и писать обучаем, так она чего случилось, кое-как нашкрябала. Только в мусоровку она не пойдет, вдруг этот тать тут еще ходит. Дядь, а ты нас теперь сдашь?

— Если хотите, сдам, — Сергей пожал плечами, — нет, так живите сколько хотите. Только до весны я должен этот дом коммунхозу отдать, гостиница тут будет или обычный дом жилой, а до этого порядок нужно навести. Ну а с вами решим к тому времени, может, чердак утеплим или еще что сделаем.

— Ясное дело, — тринадцатилетка кивнул. — Мы ж понимаем, что казенное имущество, и долго тут бы не продержались. Только идти нам некуда.

Круглой сиротой среди четверки была только Лиза