Доктор Чёрный - Александр Барченко

Дорн, по-видимому чувствовавший себя в лаборатории как дома, направился в небольшую боковушку, освещённую довольно большим четырёхугольным окном, выходившим наружу в виде небольшого парника со стеклянного рамой.

Спёртый зловонный воздух пахнул на него оттуда.

На низких деревянных нарах, покрытых резиновым мягким тюфячком, прислонившись к стене, в самой беспомощной позе сидело странное существо с забинтованной марлей головой.

С первого взгляда всякий принял бы его за разбитого параличом старика карлика.

Из-под марлевого бинта-тюрбана топорщились уши, полуприкрытые тёмными с проседью бакенбардами. Сморщенный лоб с низко набегавшей на него причёской жёстких волос, выбивавшихся спереди из-под бинта, хмурился над остановившимся остекленевшим глазом. Другой глаз был прикрыт веком. Нижняя челюсть, очевидно, давно не бритого лица упала бессильно на грудь, и с неё книзу свешивалась длинная, засыхающая на воздухе слюна.

С первого взгляда поражало то, что правая сторона тела, словно отграниченная идущей вдоль невидимой чертой, резко отличалась от левой.

В то время как левая сторона лица была покрыта морщинами, на щёках, возле приплюснутого носа и под глазами, и подёргивалась изредка судорогами, правая, совершенно гладкая, неподвижная, производила жуткое впечатление мёртвой маски.

Забинтованная голова, потеряв поддержку парализованных парных мыщц, бессильно склонилась на левое плечо.

Одет был странный карлик в белую, закапанную слюной, рубашку и такие же штаны.

Неподалёку стояла металлическая миска, тарелка и прибор — нож, вилка и ложка.

— Томми не может больше есть вилкой и ложкой, ему трудно глотать, — сказала Джемма, с жалостью глядя на странное существо. — Я кормлю его зондом, иначе у него пища вываливается изо рта, а жидкость попадает в нос. Вчера он едва не захлебнулся.

Карлик сидел в самой беспомощной позе. Правая рука с тёмными опухшими пальцами бессильно повисла вдоль тела. Так же бессильно висела с нар уродливая ступня правой ноги с далеко отставленным от других большим пальцем, длинным, как на руке.

Левую ногу карлик поджал под себя по-турецки, а руку держал на животе.

Дорн взял эту руку и, обнажив волосатое запястье, отсчитал пульс. Затем, положив свою руку на грудь странного пациента, сосчитал его дыхание.

Измерив температуру, он все результаты отметил на разграфленном «скорбном листе».

Затем он вывернул карлику веки и тщательно исследовал язык и рот, предварительно очистив ватным тампоном от густой тягучей слюны.

Постучав ребром ладони ниже колена согнутой на весу ноги оперированного, чтобы определить, как отвечает на раздражение сухожилие, он направился к доктору, возившемуся с микроскопом, и молча протянул ему результаты исследования.

Доктор пробежал глазами исчерченный ломаными линиями лист и одобрительно кивнул головой.

— Именно та картина, которую я ожидал… К тому же срезы удались отлично. Хотите взглянуть, Дорн?

Дорн молча занял место доктора за микроскопом и придвинул к себе объёмистый ящик с деревянными гнёздами, в которых стояли ребром стёклышки микроскопических препаратов.

— У нас отличный препаратор! — улыбнулся доктор в сторону Джеммы. — Не забудьте взять для сравнения срезы тех же участков человеческого мозга, Дорн!

Студент углубился в рассматривание длинной серии срезов, а доктор вместе с Джеммой направился проведать оперированного.

— Да! — сказал он, ещё раз исследовавши странное существо. — Пожалуй, можно его успокоить… Срезы удались. Две с лишним недели мы наблюдали его после операции. Довольно ему мучиться.

— Слава Богу! — обрадовалась Джемма. — Я спать не могла, зная, что он здесь, внизу, в таком виде…

— Хорошо, хорошо! — успокоил доктор. — Принеси мне шприц и позови Дорна.

Через минуту Джемма вернулась с маленьким кожаным футляром в руках.

Дорн принёс доктору перчатки из плотной прорезиненной ткани.

Открыв футляр, доктор с большими предосторожностями вынул из обтянутого лиловым бархатом углубления крошечный стеклянный шприц, наполненный бесцветной жидкостью, и, вколов иглу его в волосатую руку странного паралитика, нажал поршень.

Около секунды странное существо по-прежнему безучастно смотрело на мучителей своим остекленевшим глазом. Потом всё лицо карлика внезапно ожило и исказилось чудовищной гримасой. В страшной судороге, мгновенно сведшей руки, ноги и спину, оно высоко подпрыгнуло, словно на пружинах, и с мягким стуком упало ничком на нары.

Левая нога вытянулась в одну прямую линию. Под волосатой кожей судорожно затрепетали сведённые мышцы, и тело стало неподвижным.

Джемма, закрывшая руками лицо во время операции, вся бледная, с полными слёз глазами, грустно глядела на скорченное волосатое мёртвое тельце.

— Да! — попытался Дорн рассеять шуткой её настроение. — Вы только что потеряли целый капитал. Шимпанзе, говорящий человеческим языком… Какой клад для антрепренеров!

— Томми не только говорил эти слова, он понимал их! — горячо возразила Джемма. — Я чувствую сейчас себя так, как будто мы только что убили человека.

Доктор серьёзно взглянул на Джемму и сказал с ударением:

— Он был… человек!

Дорн с недоумением поднял на учёного глаза.

— Простите… но я вас не совсем понимаю! — сказал он вопросительно.

— Постараюсь объяснить, — ответил доктор, вытирая шприц ватой и сжигая её на газовой горелке. — Мы можем теперь отдохнуть на веранде. Джемма слишком волнуется. Мы отпрепарируем с вами его череп и мозг после ужина! — кивнул он на труп. — Идёмте!

Они сняли свои халаты и вышли из лаборатории.

XVII

Давно уже пали сумерки.

На западе ещё алела постепенно тускнеющая лента зари, а с востока, из-за волнистого гребня дюн, выплыл месяц и золотым трепещущим живым столбом окунался в море.

К золотому столбу ползла черным силуэтом лодка, словно паук перебирая лапками-вёслами, коснулась его веслом — и тотчас у неё выросли золотистые крылья и сзади зазмеилась светящаяся дорожка.

Доктор снова развалился в своей плетёнке и некоторое время молчал, глядя на утонувший в лиловом тумане горизонт.

— Вас удивило, что я назвал Томми человеком? — задумчиво начал он. — Вы хотите, чтобы я объяснил вам… Я начну издалека. Современная наука ведёт родословную человека из общей семьи человекообразных обезьян. Допустим, что переход от обезьян к человеку найден. Пусть это — существо, кости которого найдены в 1908 году в Германии близ Гейдельберга. Жил «гейдельбергский человек» в незапамятные времена, до ледникового периода, отделяющего эту эпоху от той, которую мы называем современной. Ростом он мало отличался от нас и немного превосходил человекообразных ископаемых обезьян, которых наука насчитывает около шести видов… Вы знаете закон, по которому развивается всё живое? Простейшее дробится только до тех пор, пока не наступит одряхление, против которого питание бессильно. Клетка слабеет, вырождается и умирает. Той же естественной смертью умирает здоровый старик и… целые народы, некогда изумлявшие мир своим высоким развитием.