Солнечное племя - Александр Казанцев

Я произнес эти знаменательные слова, когда нас с людьми засыпало песком и уже не осталось надежды на спасение.

А жрецы Страха, оказывается, в ужасе наблюдали за действиями страшных пришельцев, свирепых демонов Земли, ищущих вход в Город Долга, чтобы вырвать сердца у мариан, захватить их родные пещеры.

И жрецы исступленно молили всемогущего бога. Великого Старца, спасти мариан, послать на земные чудовища все силы Мара.

И когда, словно в ответ мольбам, тучи песка взмыли в воздух и черный смерч засыпал песком жестоких демонов, на глазах у бледных, перепуганных мариан навернулись слезы благодарности.

И вдруг электромагнитная связь, перехватывавшая до сих пор лишь устрашающую речь землян, донесла до мариан слова главной их молитвы, которую читал кто-то из пришельцев на древнейшем языке мариан, сохранявшемся в богослужениях.

Мариане были потрясены. Ведь им напомнили о Долге, всколыхнули доброе начало, заложенное в сердце каждого. И мариане, преодолев свой страх, пришли на помощь засыпанным песком пришельцам. Они не могли не прийти. Такова была их сущность.

И в шлюзе города, освобожденные от скафандров, мы, пришельцы (я и мои новые друзья с Земли), жадно вдохнули сочный искусственный воздух Города Долга.

Мариане толпились вокруг нас, протягивая тоненькие ручки, большеголовые, похожие на робких и любопытных детей, наивных, пугливых и добрых.

Надо было видеть, в каком неподдельном ужасе шарахнулись они в сторону, узнав, что пришельцы действительно люди с Земли (то есть демоны), а я древний марианин, легендарный Инко, сын Моны-Запретительницы, покинувший Мар более шести тысяч циклов назад, а значит, живое подтверждение божественного учения Страха.

Ведь именно Инко встречался на Земле с чудовищами, вырывавшими сердца, именно из-за него Мона запретила полеты на Землю.

Я постарался было разуверить их в своей божественности, рассказал о холодном сне, даже признался, что рассчитываю на их помощь в пробуждении Эры, но маленькие большеголовые дети лишь недоуменно моргали огромными, как у ночных птиц Земли, глазами. Они ничего не знали о холодном сне и той, что спит до сих пор в "Хранилище Жизни".

Даль, мой новый друг, стал с жадностью расспрашивать мариан, которые кое-как понимали его. Галактион и Эльга показали себя подлинными изучающими. Несмотря на все пережитое, они были увлечены теперь историей "ископаемой народности", как назвал Галактион глубинных мариан.

Мне же горько было узнавать историю увядания великой марианской культуры, наследовавшей цивилизацию фаэтов, а ныне задавленной, поглощенной религией Страха.

Видимо, не сразу восторжествовало это мрачное учение. Культура мариан сопротивлялась. И не один раз был нарушен запрет Моны лететь к Земле. Но, очевидно, привезенные оттуда впечатления говорили не в пользу людей. И недальновидные Советы Матерей вместе с новыми жрецами повернули цивилизацию мариан в тупик. Уничтожались всякие следы пребывания мариан на поверхности. Ее можно было видеть лишь жрецам-стражам через оптические устройства, которые люди называли перископами.

От такого перископа не отходила младшая из женщин Земли, Таня. Она больше других страдала от нашего заключения, первая ощутила себя пленницей.

Мариане, конечно, не прибегали к силе, к принуждению. Мы пользовались в Городе Долга полной свободой. Но скафандров и шлемов с переговорными устройствами у нас не было.

Когда Таня увидела в перископ двух пилотов "Поиска", бродивших на месте наших недавних раскопок, она поняла, что не в состоянии дать им о себе знать без скафандров и шлемов. Она попросила Даля объяснить марианам, что необходимо сигнализировать пилотам. Но мариане боялись. И слова Даля пугали их еще больше.

Таня не понимала этого, не могла понять.

Мне тоже нелегко было понять, как отказались мариане от познания Вселенной, вычеркнули из своих знаний звездоведение. Выводы учения Страха, хоть на чем-то прежде основанные, постепенно выродились, превратились просто в пугающие образы демонов с Земли. Как же могли мариане выдать свое присутствие этим демонам, сила которых таилась в их угрожающей башне?

И мариане затаились в своих норах. А вместе с ними свободными пленниками сидели и мы.

Пилоты приходили к месту раскопок каждый день и, выбиваясь из сил, пытались откопать наши трупы. Но им удалось найти лишь механический копатель, которым управлял Даль, и больше ничего.

По-видимому, они получили с Земли какое-то указание, потому что принесли с собой странное сооружение из легких труб. Вероятно, они оставляли указательный знак, где "погибла первая марсианская археологическая экспедиция", чтобы новые корабли землян могли найти это место и откопать погибших археологов.

Водрузив знак, пилоты двинулись к видневшемуся вдали "Поиску". За ними тянулись цепочки следов на песке.

- Они уходят! - в отчаянии крикнула Таня и залилась слезами. - Они сейчас улетят!

Рыдания не надо переводить на другие языки, они понятны всем и на Земле, и на других планетах.

- Надо догнать, остановить их, - сказал Даль и обратился к Великому Жрецу, умоляя его отдать хотя бы один скафандр или даже шлем от него, в котором было переговорное устройство.

Великий Жрец закивал своей тяжеловесной для его хрупкого тела головой, что означало у мариан отрицание, отказ.

Мне пришлось объяснить это Далю.

Мы с ним вместе прильнули к перископу.

Шлюзы находились над нами, выбитые в утесе. Я хорошо знал их устройство. Их никто не охранял, да мариане и не способны были применять силу.

Решение озарило меня. В памяти вспыхнули незабвенные дни юности и увлечения бегом без дыхания.

Кара Яр, Нот Кри!

Многим тогда это казалось нелепым дурачеством. Но вот настал миг, когда я должен был доказать, на что способен марианин.

- Что он делает! - закричала Таня. - Остановите его!

Мариане испуганно отшатнулись от меня, когда я ринулся к шлюзам.

Без всякого скафандра, в одном облегающем костюме, в котором я пролежал тысячелетие в "Хранилище Жизни", я выскочил из шлюза в пустыню.

Здесь, на Маре, я уподобился земным ловцам жемчуга, ныряющим порой на несколько минут в океан.

В свое время, увлекаясь бегом без дыхания, мы с Ивой и Карой Яр мечтали, что мариане когда-нибудь смогут приспособиться к острому дыханию, наподобие остродышащих ящериц, чтобы наши потомки смогли наконец выйти из глубинных убежищ на поверхность, под фиолетовое небо, победив неуклонное увядание нашей расы. К сожалению, это так и осталось несбывшейся мечтой. На деле наши потомки совсем отказались от поверхности планеты с ее непригодной для дыхания атмосферой. И их раса вконец увяла.