И обретешь крылья... - Лиза Фитц

Мы договорились, что впредь будем тренироваться вместе. И это лучшее, что могло случиться. Без сомнения, Симон самый потрясающий бык в радиусе ста километров — и персональный тренер тоже!

На рождество Симон подарил Лене маленькую голубую статуэтку. У нее уже были танцующие фигурки, с гитарой, с цветами. А это была фигурка культуриста, мужчины с непомерно развитой мускулатурой. Он подарил его как символ самого себя — мелкое, детское тщеславие.

Эта статуэтка и сейчас еще стоит на полке, и когда она бросает туда взгляд, то вспоминает о большом мускулистом мужчине, мужчине с высокими словами и ничтожными делами, хорошо умеющем проводить время и делить наслаждение, о плейбое, из которого она пыталась сделать спутника жизни, но безуспешно. Может быть, другой женщине это и удалось бы, но не Лене, которую мужчины такого типа слишком утомляли. И она всегда с затаенной злостью смотрит на эту статуэтку, неизменно напоминающую ей о мужской слабости.

— Что случилось дальше?

— Ничего…

Торак отхлебнул чай и откинулся на спинку стула.

— Ничего? А… и вы спрашивали себя, почему же он не атакует, верно?!

— Да. То, что я ему нравлюсь, я чувствовала, как это чувствует любая женщина, видела, что он чего-то от меня хочет, но, чего именно, я не знала. Если ему нужен был секс, то почему он ничего не предпринял в этом направлении?

Торак ухмыльнулся.

— А он ничего не предпринял?

— Нет. Он только говорил, что его начинает тяготить супружеская жизнь, что она становится монотонной, все развлечения сводятся к просмотру телевизионных программ… Я знаю, что эти байки рассказывают все женатые мужчины, когда у них начинается «весна», но в эту я поверила!!! Янни никогда не врал, и некоторое время я по инерции верила остальным мужчинам, а тем более Симону, когда он говорил, что устал от супружества.

— К тому же это перекликалось с вашей собственной ситуацией?

— Именно так. И у меня еще никогда не было связи с женатым мужчиной. Только через год я начала понимать, как развита у него чисто интуитивная способность подстраиваться под другого человека.

— Вы думаете, что он использовал эту способность, чтобы втереться к вам в доверие?

Я пожала плечами.

— Я не знаю… я до сих пор этого не знаю.

— Возможно, он хотел избавить вас от опасений, что это слишком бесстыдно — стать любовницей женатого мужчины, и между тем вызвать сочувствие к себе и своему безрадостному положению?

— И внушить, что я могу положить конец его мрачному существованию? Ловкий прием…

— Если здесь уместно говорить о приемах… Это ведь может быть чисто биологической стратегией мужского охотничьего инстинкта. Нечто совершенно природное, бессознательное. Продолжайте!

Н-да… Этот «биологический прием» заключался попросту в том, чтобы ничего не делать. Оставить женщину равнодушной может все что угодно, только не парадоксальное положение, когда мужчина определенно ею увлечен, не скрывает этого — и ничего не предпринимает! Его преимущество заключалось в том, что ему ничего от меня не было нужно, и так продолжалось довольно долго. У него были жена, семейное гнездышко — с таких укрепленных позиций он мог спокойно и без спешки проводить свою стратегию. А я была доведена до нервного истощения своим супругом, неуверенно себя чувствовала после разрыва с ним и представляла собой уже не лису, а овечку. Овечку с неукротимой жаждой жизни и потребностью в любви и сексе. Но такая потребность — плохой советчик. Она делает человека слепым, он перестает видеть опасности перед собой.

Я искала просто похотливого типа, который меня обслужит! Я хотела, чтобы меня имели ночью и тренировали днем. И от Симона ничего большего мне было не нужно. Его проблемы с супружеством меня абсолютно не интересовали. Взрослый мужчина должен уметь оценить, на что способен он сам и его избранница. И та тоже не была моей подругой, следовательно, никаких угрызений совести я не испытывала.

А он все еще ничего не предпринимал — и это длилось уже около двух месяцев. Мы тренировались вместе, и я чувствовала тепло его сильного тела.

Однажды мы по его предложению зашли в кафе. Я чувствовала, что он хочет мне что-то сказать. В маленьком зальчике мы уселись между двух старых дам с их послеобеденными пирожными.

Он маялся, сидел с опущенным носом, рассматривал носки своих туфель и меньше всего был похож на донжуана.

Он хотел, как выяснилось, после долгих словесных околичностей, пожалуй, гораздо больше, чем я от него, — и, пожалуй, гораздо больше, чем я вообще могла и хотела дать ему.

Радость и легкое смущение смешались с частым сердцебиением, любопытством и чувством превосходства. Когда мужчина первый раз признается в любви, это всегда бывает как весна в южном Тироле.

Торак рассмеялся.

— Спящая красавица поднялась на ноги, женщина проснулась после восьмилетнего сна. Ваши гормоны затанцевали свой старый добрый танец. «Я хочу с тобой переспать, ты возбуждаешь меня» — что за дешевый вариант настоящего объяснения в любви: «Я хочу тебя, я хочу тебя всю, ты должна быть моей — моей женой, моей принцессой, моей феей, моей матерью, моей любовницей, моей женщиной, моим ребенком…» Здесь все время еще нужно добавлять: «Моей крепостной», но со времен Адама и Евы мужчины и женщины не стали хитрее. Нужно быть лисой. А вы ею не были!..

Нет. Я была горяча, как факел. Я уже начала вожделеть его и мечтать о том, чтобы он наконец снял рубашку и дал полюбоваться своим прекрасным телом, чтобы я могла, обнаженная, касаться его, почувствовать его кожу своей.

Но ничего такого не происходило!

И вот мы с ним первый раз вместе отправились на дискотеку.

Не для того чтобы танцевать. На повестке дня был профессиональный бодибилдинг — шоу-показ. Я решила расшевелить своего спутника одним из самых убойных вариантов вечернего туалета. Облегающее мини, высокие сапоги, чулки-сеточка, тренированная грудь в откровенном декольте — классическая провокация под длинным, черным кожаным пальто.

Мы стояли тесно прижатые друг к другу и любовались мышцами спин культуристов и аплодировали их бицепсам. Громкая музыка, горячий воздух, места всем не хватало, мы стояли очень тесно — Симон сзади меня, плотно ко мне прижатый. Я чувствовала его дыхание на своих волосах.

И тут я почувствовала его член, как он медленно выпрямляется и увеличивается, упираясь в мои ягодицы. Я затаила дыхание. Это было умопомрачительно! Классическая последовательность развития отношений предполагала долгие взгляды с обеих сторон, затем, возможно, прикосновение к руке, затем первый осторожный телесный контакт, прощальные поцелуи в щечку, чуть позже — в губы, за всем этим следовала постель. Но не твердый мужской пенис, давящий в мой зад. Тем более что за этим ничего не последовало.