Лето в Михалувке и Вильгельмувке - Корчак Януш

Вчера был большой праздник в Зофьювке и театр. Открылся занавес, и там была больная мать, у которой три дочери. Пришел старик, они пустили его переночевать и спросили, как вылечить мать, и старик велел им принести воду из леса.

Во втором акте две дочери пришли в лес, но их испугало чудовище, и они убежали. Потом пришла третья дочь и рядом с ней ангелы. Чудовище вышло из воды и сказало: «Я не дам тебе воды, пока ты не станешь моей женой». Она согласилась, взяла воду и пошла домой.

В третьем акте приходит принц и хочет жениться на этой дочери. Потому что чудовище в лесу — это был заколдованный принц.

Еще много интересного было в том дневнике, а на последней странице автор старательно вывел:

«Конец всей тетради, в которой я писал дневник, что я делал в колонии и что видел и слышал».

И подпись с большой закорючкой.

Глава четвертая

Большие тревоги маленьких детей. — Вацек уже не говорит «ты, щенок». — Святые слезы и Общество опеки над одинокими.

Вы наверняка помните, как в Михалувке тосковал по дому Левек Рехтлебен; как однажды голубоглазый Прагер расплакался, когда ему сказали, что его отца, может быть, сошлют в Сибирь; как еще один колонист спрашивал в письме, нашел ли брат работу и зарабатывает ли деньги.

Много искренних тревог носят в душе эти дети, которые кажутся такими веселыми и улыбчивыми, радуются лесу и лугу, шумным забавам, ягодам, песням и купанию.

Правда, Стефек? Правда, Владзь, Олесь, Каролек? Иногда ведь и у маленьких детей бывают большие тревоги?

У Стефека Трелевича в Варшаве остался маленький Вацек. Вацеку четыре года, и все его очень любят. Иногда отец дает маленькому Вацеку два гроша. Вацек сразу ноги в руки и бежит в магазинчик за конфетами или шоколадкой. А магазинчик на другой стороне улицы, через дорогу, а по дороге ездит электрический трамвай. Маленький Вацек может попасть под трамвай. Недавно около соседнего дома трамвай переехал девочку. Кто сейчас присматривает за малышом?

Папа уходит в семь утра, потому что работает в магазине, где продают меха, ему нужно открывать магазин рано; мама тоже весь день занята — а за Вацеком кому приглядывать?

Плакал Стефек два вечера, на третий не успел, потому что рано заснул, а потом получил письмо из дома и обрадовался. Только он просит, чтобы ему воспитатель отдельно желал спокойной ночи: дома папа всегда целует его перед сном. И чтобы Лютек тоже приходил к нему пожелать спокойной ночи, потому что у Стефека в группе В брат Лютек.

Когда Лютек в первый раз пришел из группы В в нашу спальню, мальчики начали его прогонять:

— Господин воспитатель, у нас тут чужой крутится. Кыш! Кыш!

— Я что, курица, — возмущается Лютек, — чтобы мне «кыш» кричать?

— Это не чужой, а Стефека брат.

— Он не из нашей спальни.

— Ну и что? Он хочет пожелать Стефеку спокойной ночи, и пусть себе.

И Лютек, хотя он из другой группы, приходит каждый вечер пожелать Стефеку спокойной ночи, и Стефек уже не боится за малыша Вацека…

Тосковал по дому и Кравчик, пока не попал в Зофьювку и не увидел собственными глазами, что в Зофьювке сейчас его сестра и что он сможет с ней часто встречаться.

Грустит и Ковальский, потому что через неделю у них дома, в Варшаве, свадьба, и будут гости, музыка и торт из кондитерской лавки, а он этого торта даже не попробует.

Владек Шавловский беспокоится о матери.

— Маме придется самой носить отцу обед, потому что сестра тоже уехала в деревню, к дяде.

— Ну и что в этом плохого? Будет мама отцу обед носить, ведь обед — это не такая уж и тяжесть.

— Конечно не тяжесть, но до фабрики далеко, а у мамы ноги болят, и голова тоже часто.

Владеку скучно. Он думал, что колония — это какая-то школа, что он тут многому научится, а когда вернется в Варшаву, то сразу начнет зарабатывать, и маме не нужно будет так тяжело трудиться. Потому что, когда мама стирает, у нее отекают ноги и болит голова.

Не каждый сразу скажет, почему он грустит, почему плачет.

Вацек плачет. Почему? У него зуб болит. Наверное, в зубе дырка, можно положить ватку с каплями. Нет, не надо, это не зуб болит, а голова. В колонистской аптеке есть порошок от головной боли. Ну раз так, то он скажет правду: ничего у него не болит, он просто хочет вернуться домой, потому что ему здесь не нравится.

Но и это тоже неправда. Вацек обманывает, потому что ему неохота говорить об отце. В колонии-то Вацеку нравится, но у него отец — пьяница.

В день отъезда отец ужасно поругался с мамой: мама хотела проводить Вацека на вокзал, а отец сказал, что Вацек сам доберется, не переломится. Когда мама вернулась с вокзала, отец, наверное, ее избил. В прошлом году, когда Вацек приехал из Псар[11], мама лежала больная, так отец ее побил.

Когда Вацек дома, он маме и воды принесет, и пол подметет, и за отцом сходит — тогда отцу станет стыдно, и он не пропьет деньги.

Вацек нехороший, он плохо учится, не прошел в третий класс, с мальчиками дерется. Но в колонии он стал намного лучше, он уже даже редко кому говорит «ну ты, щенок» — только если очень сильно его разозлят.

А почему Олек плачет?

Олек — единственный ребенок в семье, его мама — вдова, так что ни брата трамвай не переедет, ни маме никто ничего плохого не сделает.

Но у мамы никого больше нет, кроме Олека, и сейчас, когда Олек уехал в колонию, мама осталась одна-одинешенька. Мама шьет рубашки, очень долго ночью сидит и шьет; когда Олек просыпается, он всегда видит, как мама сидит и шьет. Мама такая хорошая и такая бедная, и у нее никого на свете нет, совсем никого.

Олек плачет, а каждая слеза Олека такая святая, как если бы в каждой слезе Олека был крест, а на кресте — очень грустный Христос.

Правда, нужно стараться, чтобы Стефеку, Вацеку, Олеку и всем детям было в колонии хорошо и весело?

Потому и стараются воспитатели, а еще неоценимые заслуги в этой области принадлежат Обществу опеки над одинокими — над теми, у которых никого нет.

Главный штаб Общества находится в шалаше Бартызека, Поглуда и Домбровского на Лысой Горе.

Раз в несколько дней воспитатель спрашивает мальчиков, у всех ли уже есть друзья, с которыми они вместе играют; потому что случается ведь и такое, что кто-то робеет или просто не любит бегать и проказничать, ни с кем не сходится — и скучает, хотя вокруг столько веселья и смеха.

И вот о тех, у которых никого нет, заботилось Общество — там нашел приют Копка-сирота.

Именно благодаря Копке Общество и появилось.

Каролек Копка немного глуповат, заикается и иногда теряет сознание. Его отец — сторож, мать давно умерла. Копку дома бьют; однажды его ударили по голове, он болел десять дней, а когда выздоровел, начал заикаться и уже не был такой умный, как до болезни.

И поэтому в колонии не очень хотели с ним играть.

Однажды Копка выпросил лопату. Воспитатель не сразу захотел дать ему лопату, но Копка просил, очень просил. Лопата не принесла ему счастья. Когда мальчики увидели, что Копка такой богач — получил лопату, — сразу нашлось много друзей, советчиков и сообщников.

— Иди сюда, Копка, у меня есть ветки, построим вместе шалаш.

Что было дальше, толком неизвестно, но лопату у Копки забрали, ничего взамен ему не дав; и забрел он, бедняга, в шалаш Бартызека, где как раз никого не было, там улегся на подстилке из травы и, заплаканный, уснул.

И Копку-сироту приютили, потом взяли Каспшицкого, у которого кривые ноги после рахита, и Синявского, и Дзядыгу, у которого лицо оспой испорчено, и, наконец, милого Грудзиньского, который сторонится мальчиков, потому что мама просила его не водиться с хулиганами, а он сам не умеет различить, кто хулиган, а кто нет.