Хедлайнеры - Александр Кушнир

И. Л. (дипломатично) : Я не был активным сторонником идеи включения песен из “Шаморы” в наши концертные выступления. Хотя бы потому, что у “Шаморы” не было особой рекламной кампании – не было снято ни одного клипа, по радио не крутились хиты.

А. К.: Это был первый альбом “Троллей”, который писался не в Англии…

И. Л.: Да, на этот раз мы писались в русской студии. Вначале хотели это делать в Питере на “Добролете”, потом решили в Москве, с нашим звукорежиссером Крисом Бэнди. В итоге я не могу сказать, что мне очень понравилось. Значительно больше стрессов, чем во время записи в Англии, – одни пробки по дороге на студию чего стоят! Я по-прежнему считаю, что расходы на русские студии неоправданно завышены. Я могу по пальцам одной руки пересчитать наших звукорежиссеров, которым эта работа действительно интересна.

А. К.: Какие группы и альбомы ты бы выделил для себя в этом году? Давай поговорим про такой условный топ-5: “Алиса”, “Агата Кристи”, “Аквариум”, “ДДТ”, “Сплин”.

И. Л.: Ну, “Сплин”, по-моему, был занят поисками собственного лица. И это их личное дело – на что им ориентироваться. На концертах “ДДТ” я не был, а мнения прессы полярно противоположные. Хотя песня “Осень” – реально очень хорошая. Мне кажется, что радиоротации не отражают лицо этой группы… Гребенщиков записал “Лилит” – напел на нем какие-то мантры. Мне – как поклоннику группы “Аквариум” времен альбомов “Табу” и “Дети декабря” – их последние работы сложно воспринимать. “Агата Кристи” – наверное, тяжелые бытовые и моральные условия сильно давят на ребят. Хотя мне нравится, что на “Ковре-самолете” они не изменили себе. Теперь “Алиса”, альбом “Пляс Сибири”. Мне определенно не импонирует, как им записывают концерты. Как не умели в России писать концерты, так и не умеют. Проще диктофон включить в зале – и то больше дух группы отразит. В свое время мы планировали сделать концертную запись своего тура, но поняли, что необходима большая техническая поддержка. И от этой идеи отказались – надеюсь, временно… Мы недавно встречались с Кинчевым – пользуясь возможностью, желаю ему (и себе) не сдаваться!

А. К.: А что ты скажешь про яркий прорыв белорусских и украинских рок-групп?

И. Л.: “Ляпис Трубецкой” и “Вопли Видоплясова”, если мы говорим именно про них, – не новички. Среди десятков других команд эти люди были наиболее подготовлены к вторжению. Делов том, что “группа-вторжение” должна пройти через очень много испытаний… Только те люди, которые не первый год существуют, имеют сильную концертную программу, опыт общения с прессой, опыт каких-никаких гастролей, и у них есть желание и решимость – только тогда у музыкантов есть возможность пройти сквозь такие испытания, сквозь атмосферные слои. Иначе ты разбиваешься о какие-то трудности. Или не выдерживаешь морально, физически, финансово, творчески. И так далее. Совсем молодой группе сразу тяжело подняться на какую-то высоту, потому что они морально и физически могут оказаться к этому не готовы.

А. К.:Пока всё. Спасибо за интервью.

…Мы не виделись с Ильей больше полугода. Все эти месяцы Лагутенко “отмокал” в Лондоне, продюсировал диск Земфиры, рисовал фантастические картины, а также писал песни. Информацию про новый альбом я получал обрывочную – от Бурлакова и музыкантов “Троллей”, которые периодически вырывались в Англию на пробные записи. И если Цалер и Сдвиг о новых песнях дипломатически помалкивали, то Олег Пунгин был более категоричен: “Он там, кажется, совсем сошел с ума. Мне не нравится”.

Рассуждая методом “от противного”, я сразу же воспрянул духом. Во-первых, меня жутко впечатлила мифология. В частности, образ сошедшего с ума Лагутенко. Мне сразу же представилась Третьяковская галерея и картина Врубеля “Демон”. Или что-нибудь в этом духе. Во-вторых, я прекрасно знал, что наш барабанщик Олег Пунгин воспитан исключительно на традиционном роке. А это значит, что у нас все в порядке. Это значит, что на досуге Илюха придумал что-то действительно кайфовое и нестандартное.

…Возникшая противоречивость взглядов внутри группы – реально важный и показательный момент. Впервые “Мумий Тролль” писал альбом при равноправном участии всех музыкантов. Это вам не “Икра” и не “Морская” – Илья + Алик Краснов из Владивостока + приглашенные сессионники. Новая студийная работа создавалась силами людей, сыгравших вместе сотни концертов. “Я перестал быть диктатором, – вспоминал впоследствии Лагутенко. – Мы постоянно экспериментировали, хотя остальные члены группы воспринимали весь этот авангард с некоторым недоверием”.

…Как ни странно, в процессе ожидания альбома работы по популяризации группы-фантома было выше крыши. Если Лагутенко целый год находится в Лондоне и никаких событий нет, их надо брать из воздуха. Из лабиринтов памяти. Из обрывков слухов и сплетен. Из фантиков жвачки и осколков монет. Другого пути не было.

В прессе мы продолжали писать о серьезных вещах и всякой ерунде. О том, что группа покинула “Мумий Дом” – поскольку фанаты запеленговали местонахождение репетиционной базы “Троллей”. Мол, в двухэтажном здании в районе Балашихи поклонники исписали все стены и хором пели по ночам “троллевские” хиты. Короче, жить там стало невозможно – пришлось всем улететь в Лондон. Срочно.

Затем в прессу была запущена телега о том, что Лагутенко купил во Владивостоке списанную субмарину. Недорого – всего за миллион долларов. Чтобы побыстрее ездить из Лондона во Владик. И наоборот. Новость имела немалый успех в англоязычных средствах массовой информации. Что-то из серии “русские идут”. Потом мы выбросили на рынок реальную новость про завершение работы над альбомом Земфиры. В данном контексте Илья постоянно упоминался как сопродюсер, друг и брат сверхновой звезды. Сам Лагутенко придумал для своих миротворческих функций нейтральный и скромный термин “советчик”.

…На телевидении в ситуации отсутствия новых песен нам удалось продержаться несколько месяцев. В первую очередь – за счет канала MTV и песни “Ранетка”, которая находилась в топ-10 почти полгода. Как правило, видеоклипы столько не живут. Тем более низкобюджетные. Потом нам удалось показать на MTV вышеупомянутый концерт в “Горбушке” – многие игроки шоу-бизнеса и представители бомонда признавались, что именно тогда впервые увидели “Мумий Тролль” во всем великолепии.

С радио, правда, была совсем труба. Новых песен на горизонте не наблюдалось. И только благодаря телевидению на FM-станциях несколько месяцев подряд рыдала “Ранетка”. Затем жизнь в эфире теплилась благодаря паре остроумных ремиксов “Дискотеки Авария” – кажется, на “Девочку” и “Дельфины”. Звучало жутко попсово, но “Русское Радио” это схавало. Не подавилось.

Порой нам немыслимо везло. “Радио Максимум” реанимировало исчезнувших из эфира “Троллей” аккурат после моего совместного обеда с Михаилом Эйдельманом. Уничтожая под звуки “Морской” салат “Цезарь”, тогдашний программный директор “Радио Максимум” не без удивления обнаружил, что в альбомном варианте“Забав”, оказывается, отсутствует ритм-секция. Буквально на следующий день Сдвиг и Пунгин добавили барабаны и бас – и при помощи диджея Рэма “Мумий Тролль” снова зазвучал в эфире. Назывался этот гомункул не иначе, как “специальный Радио Максимум ремикс”, который в итоге попал в топ-3. Забавы, одним словом.

В эпоху отсутствия событий нам периодически приходилось баловаться всякими акциями типа выхода коллекционного диска “Морская”. Выпуск альбома был приурочен к двухлетию начала “мумиймании”. Канонический диск “Морской” был добит “концертником” в “Горбушке” – сумасшедшим по драйву и силе убеждения. Теперь это филофонический раритет. Тогда – повод еще раз напомнить о группе. Это была своего рода артподготовка накануне Больших событий, точной даты которых пока не знал никто.

Ситуация на музыкальном рынке начала вырисовываться ближе к лету. Было решено, что “Тролли” материализуются из Лондона трижды: на Дне города Владивостока, в “Юбилейном” и на фестивале “Мегахаус” в Лужниках. На этих концертах планировалось исполнить пять песен с нового альбома – такая своеобразная проверка боем.

Выступлению в Лужниках предшествовало несколько репетиций в обветшалом Доме культуры, расположенном где-то в Солнцево. В крохотной комнатушке, опершись о покрытый слоем пыли бюст Ленина, я впервые услышал “Карнавала. Нет”, “Северный полюс”, “Жабры”, “Тише” и “Ему не взять тебя (с собой)”. Ощущения были сильными. Каждая композиция – философия любви. Каждая композиция – анатомия стресса. Илья повзрослел, но ему не изменило чувство меры. У него стало больше опыта и ума, но он не начал умничать. Разве что реплики стали глубже и стеба в них поубавилось.

Изменился Лагутенко и внешне. Новая прическа – под сильно обросшего “битла”. Серьезное выражение лица, только взгляд тот же – с явным бесом и тайной грустью в глазах. В кармане куртки появился мобильный телефон – до этого в течение нескольких лет прямой связи с Ильей не было. Все общение – через менеджера или пресс-службу. А теперь – н а тебе, прогресс. Цивилизация.