Дамнар: Неведение - Марина Якунина

— Не должен был еще по времени, но осень тёплая — вдруг раньше сок набрал. Я когда им грибы съедобные и несъедобные показывать приносил — еще точно не завязались ягоды, да мне и в голову не пришло. И как бы я их предупредил без ягод и речи? — в некотором смущении стал оправдываться Олаф, начиная догадываться, что кто-то траванулся.

— Листья показал хотя бы, — огрызнулся Джастин. — С несъедобными грибами ты же как-то справился.

Девица переводила глаза с одного на другого, силясь понять, о чем те переговариваются. Затем, заставляя дрожащий голос как-то слушаться, рассказала вкратце, как ягода выглядела, и что велела другу живот водой озерной полоскать.

— Раз так, может и живой ещё, — сказал Сет с некоторым облегчением, обращаясь к девке, и начал не спеша рыться по карманам своей куртки, периодически доставая прозрачные пузырьки с разным наполнением. Посмотрел на один из них на свет, с сиреневым порошком. Велел подошедшим Волкам дать кувшин с водой. Сыпанул немного, стал веткой размешивать, и продолжил. — Коли друг твой жив еще, помогу. «В конце концов, мало ли, что за листовка была у Отца. Законы и поменять можно. Верная, но глупая, путь поучится слегка», — с этими мыслями приказал Волкам дать ей кнута три раза, ни к кому конкретно не обращаясь.

Олаф с Джастином одновременно, переглянулись. Олаф еле заметным движением кивнул и покосился глазами в сторону князя. Джастин сделал скорбное выражение лица, попытался поймать взгляд брата, но тот, будто нарочно, в его сторону не смотрел. Мысли тоже были за прочным барьером — не достучаться. А вслух перечить он уже не рискнул: «Как бы хуже ей не сделать». Еле заметным кивком и печальным выражением лица дал понять Олафу, что сделать сейчас он ничего не может.

Переглядывания вожака стаи и брата князя заняли всего несколько мгновений. А вперед тем временем выступил Траян — новенький, рябой Волк в летах в звериной форме. За время с оборотнями он уже несколько пообвык их речи, и прекрасно понял весь разговор. Джастин с отвращением заметил, что лицо Траяна исказила гнусная ухмылка. Джастин узнал новичка. Этот бы тот самый пропитой, которому досталось от буйного парня, защищающего свою сестрицу.

Олаф и без намеков Джастина взглядом Траяна остановил, чем вызвал недовольное ворчание последнего. Девицу к стене поставил, кнут сам взял. Помедлил, глядя на князя, в надежде, что тот передумает, но Сет уже не обращал на них никакого внимание — снадобье размешивал. Олаф, с обреченным вздохом, стараясь не нанести большого вреда, приступил к исполнению.

С первым же ударом и девичьим вскриком, виски пронзила боль десятка раскаленных игл. Какофония, если бы одновременно на голову надели медное ведро, стали бы колошматить по нему кузнечными молотками разного калибра, и перемешали эту бомбежку непрерывным свистом дельфина.

Князь от неожиданности чуть было не выронил кувшин: «Ты совсем охренел? Я ж не руки ей приказал отрубить!» — обратился он мысленно к своему мучителю, силясь продраться сквозь звуковой хаос. Но гул и протыкание висков раскаленным железом продолжалось, шум в голове перекрывал все остальные звуки. На поверхности воды в кувшине стало мелькать знакомое изображение.

Сет отвернулся, но это не помогло. Грани стеклянного флакона, случайно уцелевшие капли росы, гладкие полированные детали одежды и оружия — любая отражающая поверхность как назло лезла в глаза и мельтешила подающим настойчивыми сигналы отражением. «Дай хоть с отравившимся балбесом закончу, ты ж мне иначе совсем жизни не дашь. Закончу и поговорим, обещаю!». Жечь виски и долбить молотками перестало, но весьма чувствительное покалывание и свист остались. Ладно, хоть можно снова слышать окружающий мир.

Убедившись, что порошок полностью растворился, Князь велел самому юному волку, Вилфреду, метнуться с кувшином на ту сторону озера, к пострадавшему. Вместо воды велеть это снадобье пить, и тоже продолжать рвоту вызывать. Затем еще один пузырек достал, с белой жидкостью. Велел один глоток сделать, если шея с лицом распухшие, потом флакон ему вернуть, и стремительно ушел с площадки, пытаясь поскорее добраться до своих покоев, но не обратить при этом внимание остальных на его состояние.

— Нечего тут смотреть! Представление окончено! — рявкнул Олаф Волкам, силясь унять дрожь от злости и бессилия в руках. — Вам заняться нечем? Ну-ка взяли мечи и пошли из «плуга» защиту отрабатывать.

Он накинул девке, сползшей после наказания вниз на колени, на плечи куртку. Осторожно, стараясь не касаться израненной кожи, помог переместиться на скамью рядом с небольшим столом.

— Что-ж братец твой меньшой, совсем озверел? — Олаф укоризненно посмотрел на Джастина, качая головой.

Джастин поджал губы, стыдливо отведя взгляд.

— Молчишь? Сначала отца убил, потом жреца сжег, всю его свиту и его стаю по поместьям разогнал. Теперь — это, — не унимался волк, кивнув на дрожащую на скамье девку. — Да и выглядит он так, будто болен чем, хотя ваши вроде как хвори не подвержены.

— Молчи о чем не знаешь, — огрызнулся Джастин. Затем вздохнул, понимая, что слишком груб с другом, отпнул какой-то камешек и продолжил. — Я попробую снова с ним поговорить, мне тоже это все не нравится. — помолчал немного, но решил все-таки добавить. — Зря ты так, неужто не помнишь, как при Отце и его прихвостнях было? По художественному частоколу с трупами соскучился?

— Нет, по этому, я само собой, не скучаю… — Олаф поёжился от всплывшей в памяти картины. Действительно, если сравнивать отца и сына, с последним людям, да и Волкам жилось получше. — Но почему так вышло? Я ж его юнцом помню — другой он был. Да и вообще, ты же старше, да и к народу ближе, выходит.

— Можно подумать, что в Волчьей стае не сила решает, кто вожаком будет, — Джастин равнодушно пожал плечами. — Да и сам подумай, на черта мне эта морока? Я этого паразита тоже немного чувствую, оттого и стараюсь как можно больше времени вне его стен проводить. Замок жилы ого-го как тянет, я даже представлять этого не хочу, не то, чтобы пробовать его кормить в полную силу, — видя, что Олаф снова хочет возразить, перебить себя не дал — Ой, уймись уже. Знаю, что не бесплатно этот паразит энергией питается. И да, я попробую с ним поговорить в ближайшее время.

Есения толком не прислушивалась к разговору Бледного и Волка — да и зачем? После плети её колотило. Чтобы унять дрожь, обхватила себя руками, сжалась почти в клубок. Голова уже прояснятся начала, и тут уже вернулся страх. «Дура я, куда