Сирены - Эрик Ластбадер

Дайна молча дожидалась, пока принесут их заказ — смесь рома и густого фруктового сока в пустых оболочках кокосовых орехов. Вынув коричневую пластиковую палочку для помешивания, сделанную в форме Тики, Дайна положила ее на край стола.

— Крис, я должна задать тебе один вопрос. Не подумай, что мне нет дела до того, о чем ты рассказываешь, но почему ты не обсудил все это с Мэгги?

— С чего ты взяла, что я не обсуждал с ней?

— Тогда бы ты не стал разговаривать со мной. Такие вопросы не являются предметом общественного мнения. Он тонко улыбнулся и сделал глоток.

— Ты права. — Крис положил ладони на стол, прикрывая меню. — Только не пойми меня неправильно. Дайна. Я люблю Мэгги по-настоящему. Но иногда ей бывает трудно... ну, вообще ты ведь знаешь ее отношение к музыке. Она не станет искать червяка в спелом яблоке; просто не заметит его, понимаешь?

Дайна не могла не признать, что он прав.

— Откуда ты знал, что я стану? Крис забрал у нее пластиковую палочку и переломил ее пополам.

— Просто мне почему-то так казалось. И по правде говоря..., — на его лице появилась детская улыбка.

— Что тебя развеселило?

— Ну, одним словом, когда Мэгги познакомила нас, я тут же вспомнил тебя.

— Вспомнил меня? Но ведь мы никогда не встречались.

— Нет, но я видел тебя однажды. На Вудстоке.

— Она рассмеялась.

— Ты рехнулся. Там было полмиллиона людей. Как ты мог...

— Ты стояла впереди, перед самой сценой. Так странно, но я до сих пор помню, о чем подумал тогда, заметив тебя. Я подумал: «Черт возьми, где эта девчонка раздобыла черные джинсы». Я искал такие с тех пор как приехал в Америку. — Он задумчиво почесал нос.

— Мы выступали вечером на третий день... в воскресенье, кажется. Да, да. Я помню тогда произошла стычка с менеджером «Джефферсон Эйрплэйн» из-за того, кто выйдет на сцену первым.

— Не понимаю. Ты запомнил меня только по джинсам?

Крис улыбнулся.

— Только не говори мне, что ты все забыла. Боже, когда мы заиграли первую вещь, ты вскочила и стащила с себя майку...

— Стоп, хватит! Я помню!

— Как я мог позабыть такой бюст? — Крис засмеялся.

— Я была бы рада сказать, что поехала туда, как и все, за миром и любовью.

Он странно поглядел на Дайну.

— Какая разница зачем ты поехала?

— Это был тяжелый период в моей жизни. Я убегала от всего, с чем не хотела иметь дело. На Вудстоке в промежутках между выступлениями групп я вспоминала пьесу, которую мой отец играл на пианино. Когда я была маленькая, то часто засыпала под нее. В то время слезы наворачивались у меня на глаза всякий раз при мысли о ней, потому что она напоминала мне об отце.

— Как она называется?

— "Pavane Pour Une Infante Defunte" Мориса Равеля.

Крис кивнул.

— Ну конечно. Я знаю эту вещь. Я знавал одного старика в Сохо, он к тому времени окончательно спился, но тем не менее научил меня немного играть на пианино. Бывало он целый вечер напролет играл «Pavane...», роняя слезы в стакан с джином. «Quel tristle», — говорил он мне в таких случаях. Quel tristle. Бедный старый алкаш. Он...

— Эй, да это Крис Керр! Не верю своим глазам! Одновременно подняв головы, они увидели перед собой здоровенного сутулого типа с обвисшими усами, потемневшими на кончиках от никотина. Его длинные сальные волосы были собраны сзади в пучок. Одежда состояла из грязных вытертых джинсов и бумажного спортивного свитера с обрезанными по самые плечи рукавами.

— Крис Керр! Вот так встреча! — он широко улыбнулся, обнажив потемневшие зубы и красные десны. На Дайну он не обращал ни малейшего внимания. — Майк Бэйтс. Ты помнишь меня, надеюсь, мы встречались за кулисами на концерте в Нью-Йорке. В «Музыкальной Академии», теперь это «Палладиум». Это было, ну да, в шестьдесят шестом. Зимой. Вас тогда еще никто не знал. Вы играли в качестве разогревающей группы перед Чаком Берри.

— Я что-то не припоминаю.

— О, я уверен, что ты помнишь. — Улыбка превратилась в наглую ухмылку, — мы курили мексиканскую травку. Отличная штука. — Он сделал жест, имитирующий затяжку.

— Послушай, мы обсуждаем серьезные вещи.

— Встретить тебя здесь, — перебил Криса Бэйтс. — Нас свела сама судьба. — Он нервно теребил кожаный ремешок от часов на левом запястье. — Да, верно, это было зимой. На улицах лежал снег, холодный, как грудь старухи, и вы тогда были никем. А теперь полюбуйтесь на него, — он взялся за спинку стула, стоявшего у соседнего столика. — Я-то сам тогда ничем особенным не занимался, — его мясистые плечи поднялись и вновь обвисли, — как, впрочем, и сейчас. — Он стал выдвигать стул. — Немного приторговывал травой то тут, то там, ничего серьезного, но если ты...

— Оставь нас в покое. Я уже сказал тебе, что у нас важный разговор. Если ты не возражаешь...

— О! Но это займет всего пару минут, честное слово, — он начал присаживаться. Стул застонал под его тушей. — У меня есть план, который я давно задумал. Все просчитано...

— Ты слышал, что я сказал? — Дайна почувствовала, как напрягся Крис.

— Все, что мне нужно, чтобы осуществить его, это немного деньжат. У тебя их куры не клюют, Крис. Я знаю. Совсем немного.

— Вот что тебе нужно, — сказал Крис и, схватив Бэйтса за воротник свитера, рывком поставил на пол. — Проваливай!

Дайна, вскочив со стула, кинулась к выходу с террасы, зовя владельца ресторана. Он тут же вырос на пороге, а вместе с ним здоровенный мексиканец-вышибала. По знаку хозяина мексиканец стал спускаться по лестнице во дворик.

Хозяин крикнул что-то скороговоркой на испанском, и мексиканец, вытянув вперед ладони, заканчивающиеся короткими мясистыми пальцами, схватил Майка Бэйтса за плечи и дернул назад с такой силой, что Дайна услышала, как у того лязгнули зубы.

Однако Крис прыгнул вперед, хватая Бэйтса за грудки. Дайна приблизилась к ним, не обращая внимания на резкий окрик владельца заведения. Она проскользнула в узкий промежуток между ними и обхватила Криса руками. Она оказалась совсем близко к нему и увидела дико расширенные зрачки, чувствуя на щеках его горячее дыхание.

— Крис, — сказала она мягко, сжимая его еще крепче в своих объятиях. — Пусть вышибала разберется с ним сам. Представь им это. — Она походила на мать, старающуюся успокоить своего ребенка. — Они выведут его отсюда, как только ты разожмешь руки. Ну же.

Он неохотно последовал ее словам, и мексиканец, оторвав Бэйтса от земли, потащил его к выходу с террасы.

— Сволочь! — кричал Бэйтс. — Ты не желаешь поделиться крохами своего богатства? Что такое пара тысяч для тебя! Ты вел себя по-другому, когда мы вместе курили траву в шестьдесят шестом! Ты, вонючий козел! — он скрылся в темноте обеденного зала, а через мгновение был вышвырнут мексиканцем из ресторана.

— Я ужасно извиняюсь, — говорил хозяин, почти ломая руки. Он пытался улыбнуться, но у него это не слишком хорошо получалось. — Все дело в славе, не так ли? Неужели с вами случаются подобные происшествия? Подумать только, этакое бремя! — Кончик языка свешивался у него изо рта, как у старухи. Он нервным жестом пригладил назад блестящие, маслянистые волосы. — Пожалуйста, не думайте о нашем заведении слишком плохо. Угощайтесь. Прошу вас! Ленч уже готов. — Он повернулся и щелкнул пальцами звонко, словно кастаньетами. Тут же из ниоткуда вынырнул официант.

— Проклятые паразиты, — сказал Крис Дайне, пока она вела его назад к столику. — Они считают тебя своим должником, после одной-единственной встречи. У меня кровь закипает в каждом таком случае.

Принесли еду: блюда с дымящимися, наполовину очищенными креветками, нарезанные толстыми ломтями свиные ребрышки в желе красного цвета, кисло-сладкий жареный wonton, запеченную утку, жареный рис и новые порции замечательной смеси в кокосовой кожуре. Словно воинские подразделения на параде все новые и новые блюда маршировали через открытую дверь на террасу и занимали свои места на столике до тех пор, пока там не осталось свободного места. Хозяин ресторана, спрятавшись в тени, бдительно контролировал этот процесс. Официант, повинуясь властному щелканью его пальцев, появлялся и исчезал вновь и вновь, точно помощник фокусника.

— Черт побери, — произнес, наконец, Крис, бросая последнее обглоданное ребрышко в сооруженный им курган из костей. — Я оказался по уши в дерьме.

Дайна поставила на стол чашку с кофе.

— Ты говоришь так, словно не можешь контролировать ситуацию. Выход из нее прост. Если тебе больше не нравится группа, уходи.

Крис посмотрел на нее.

— Это было первое, что мне сказала Мэгги. — Он вытер жирные губы смятой бумажной салфеткой. Хозяин ресторана вновь щелкнул пальцами, и официант начал убирать гору тарелок.

Когда они остались вдвоем, Крис продолжал:

— Я никак не предполагал, что вы обе скажете мне одно и то же. Ведь она все еще ребенок, по сути дела. — Он сделал неопределенный жест. — Ты вовсе не так наивна, как она. Дайна, и знаешь, что простых решений не бывает. В этой жизни, по крайней мере.