Безымянное семейство (с иллюстрациями) - Жюль Верн

С этими словами нотариус распрощался с де Водрелями. Ему надо было спешить, если он хотел возвратиться в Монреаль к обеденному часу — этому неизменному и всегда вожделенному часу, когда он совершал один из важнейших ритуалов своего существования.

Де Водрель хотел распорядиться запрячь лошадей, чтобы мэтра Ника отвезли в Лаваль. Но тот, будучи человеком осторожным, отказался. Будет лучше, если никто не узнает о его визите на виллу «Монкальм». У него, слава Богу, крепкие ноги, и лишняя миля не затруднит одного из лучших ходоков канадских нотариальных учреждений. И потом, разве в его жилах не течет кровь Сагаморов, разве он не потомок тех выносливых индейских племен, воины которых могли целыми месяцами идти тропой войны?

Короче говоря, мэтр Ник кликнул Лионеля, который, конечно же, гонялся по аллеям парка за священным сонмом муз, и они, поднимаясь вверх вдоль левого берега реки Св. Лаврентия, пошли назад к Лавалю.

Прошагав три четверти часа, они подошли к пристани как раз в ту минуту, когда из прибывшего «ботика» на нее сходили Винсент Годж, Клерк и Фарран, направляясь на виллу «Монкальм». Когда они поравнялись с нотариусом, то поприветствовали его неизменным и радушным «здравствуйте, мэтр Ник!». Наконец, снова, переправившись через реку и проделав обратный путь в наемной карете, нотариус возвратился в свой дом на рыночной площади Бон-Секур — как раз в тот момент, когда старая служанка, миссис Долли, ставила на стол дымящуюся миску с супом.

Мэтр Ник, напевая себе под нос:

И жизнь, блуждающее пламя,И смерть, блуждающий огонь! —

сразу уселся в большое кресло, а Лионель занял свое место напротив.

— Не беда, — шутливо заметил нотариус, — если во время еды у тебя в глотке застрянет несколько стихов, главное — смотри не подавись костями!

Глава V

НЕЗНАКОМЕЦ

Когда Винсент Годж, Уильям Клерк и Андре Фарран прибыли на виллу, их встретил сам де Водрель.

Клара поднялась к себе в комнату. Через выходящее в парк окно она окидывала взором поля, окаймленные далеко на горизонте цепью Лаврентийских гор[111]. Мысли о таинственном незнакомце, о котором ей только что так живо напомнили, поглощали ее целиком. Значит, он появился в округе. Его усиленно разыскивают на острове Монреаль... Чтобы получить приют на острове Иисуса, ему было бы достаточно переправиться через рукав реки! Но захочет ли он просить убежища на вилле «Монкальм»? Что у него есть здесь друзья, готовые принять его, — в этом он может не сомневаться. Но ведь укрыться в доме де Водреля, председателя одного из комитетов сторонников реформ, означает подвергнуть себя еще большей опасности. А что если вилла под особым наблюдением? Несомненно, так! И все же у Клары было предчувствие, что Жан Безымянный явится сюда, хотя бы на один день, хотя бы на час! Разволновавшись и желая побыть одна, девушка ушла из гостиной, прежде чем туда вошли друзья де Водреля.

Уильям Клерк и Андре Фарран — оба почти ровесники де Водреля — были в прошлом офицерами канадской милиции. Разжалованные после процесса 25 сентября, отправившего их братьев на эшафот, приговоренные сами к пожизненному заключению, они, как и де Водрель, получили свободу лишь благодаря амнистии. Сторонники национального освобождения видели в них обоих людей действия, которые только и ждут возможности с риском для жизни принять участие в новом вооруженном восстании. Это были сильные, энергичные мужчины, способные переносить лишения и усталость, ставшие привычными для них во время охотничьих сезонов в лесах и на равнинах графства Труа-Ривьер[112] где у них были большие владения.

Едва пожав руку де Водрелю, Винсент Годж спросил, известно ли ему, что Фарран, Клерк и сам он приглашены на виллу, каждый отдельным письмом?

— Да, — ответил де Водрель, — а письма, которые вы получили, как и полученное мною, конечно, тоже подписаны: «Сын Свободы»?

— Верно, — ответил Фарран.

— Нет ли здесь какой-нибудь ловушки? — спросил, обращаясь к де Водрелю, Уильям Клерк. — Может, устроив такую встречу, кто-то хочет захватить нас врасплох и с поличным?

— Законодательный совет, насколько мне известно, — ответил де Водрель, — еще не отнял у канадцев права ходить друг к другу в гости.

— Нет, конечно, — сказал Фарран, — но тогда кто же этот человек, поставивший подпись под письмом, подозрительно смахивающим на анонимное, и почему он не назвал своего настоящего имени?..

— Это в самом деле странно, — отозвался де Водрель, — тем более что этот неизвестный, кем бы он ни был, даже не сообщил, намеревается ли сам присутствовать на этой встрече. Письмо, которое получил я, извещает меня только о том, что вы трое должны прибыть сегодня вечером на виллу «Монкальм»...

— Наши тоже не содержат никаких иных сведений, — добавил Уильям Клерк.

— Если поразмыслить, — заметил Винсент Годж, — то зачем бы этому незнакомцу извещать нас, если сам он не собирается быть на нашем совещании? Я склонен думать, что он тоже явится...

— Что ж, пусть является! — отозвался Фарран. — Мы сперва посмотрим, что это за человек, выслушаем, что он имеет нам сказать, и выпроводим его, если нас что-либо не устроит.

— Водрель, — спросил Уильям Клерк, — твоя дочь знает о письме? Что она о нем думает?

— Она не находит его подозрительным, Уильям.

— Что ж, подождем! — сказал Винсент Годж. — В любом случае, если податель сего письма придет на эту встречу, он захочет принять некоторые меры предосторожности, а потому, конечно же, прибудет на виллу «Монкальм» лишь с наступлением темноты, что вполне оправданно при нынешних обстоятельствах.

Тут разговор де Водреля и его друзей переключился на политическую ситуацию, ставшую весьма напряженной вследствие предпринятых английским парламентом притеснительных мер. Все признали, что такое положение вещей не может продолжаться долго. И в этой связи де Водрель сообщил, что он, в качестве председателя комитета Лаваля, получил через посредство нотариуса Ника значительную сумму денег, несомненно предназначенную послужить нуждам общего дела.

Во время прогулки по парку в ожидании обеденного часа Винсент Годж, Уильям Клерк и Андре Фарран подтвердили де Водрелю то, что ему говорил и мэтр Ник. Агенты Джильберта Аргала были начеку. Не только весь персонал фирмы Рипа, но и наряды регулярной полиции прочесывали местность и приходы графства, прилагая все силы к тому, чтобы обнаружить след Жана Безымянного. Очевидно, одного только появления этого человека было достаточно, чтобы вспыхнул мятеж. Вполне возможно, что незнакомец сможет просветить де Водреля и на этот счет.