Артистка, блин! - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Варя, а давай сразу на ты, а? Все‑таки партнеры…
— Давай!
— А ты правда ни одного моего фильма не видела?
— Правда! Но очень хочу посмотреть. Вот отснимусь…
— И уедешь к себе в Альпы?
— Да, у меня там сын.
— И муж?
— Нет, моего мужа убили.
— Прости! Я же не предполагал…
— Конечно. И еще у меня там мама.
— А ты… расскажи о себе, а то болтают всякое…
— Обо мне? — крайне удивилась Варя.
— А ты как думала? Снимаешься в главной роли, у Шилевича, а это все же марка, неведомо кто, неведомо откуда… Конечно, уверяют, что ты с ним спишь… Ну, сама понимаешь…
— Я с ним сплю? Обалдеть!
— Наши бабы всегда так думают… Да оно частенько так и бывает. Но я же знаю Романыча и тетю Надю. Варя… Надо же, я никогда не знал ни одной Вари… Варя, Варюша…
— Варежка, — подсказала ему Варя.
— Варежка? Клево! Правда, такая теплая пушистая Варежка… как в детстве, когда играешь в снегу, руки замерзли, красные, в цыпках, а сунешь их в теплые варежки, и так хорошо… Ты теплая, Варежка. И ужасно красивая… Но главное, теплая. Я тоже буду звать тебя Варежкой. Черт подери, с тобой так легко, так спокойно… Я устал, я чудовищно устал… За год снялся в стольких фильмах… Деньги нужны, я квартиру хочу купить… А это же бешеные бабки… И вообще, нельзя, чтобы тебя забыли… Ох, что это я все о себе… Ты вообще‑то актриса?
— Из погорелого театра! Окончила ЛГИТМиК, но меня никто никуда не брал. Я уж крест на актерстве поставила, а тут вдруг… Это такое счастье, знаешь, Стас, когда все заварилось, я вдруг поняла — я наконец‑то живу своей, понимаешь, своей жизнью!
— Понимаю! — кивнул он.
И она чувствовала, что он действительно понимает ее.
— А ты где учился?
— Во ВГИКе.
— А!
— Варежка, тебе про меня всякое говорить будут…
— Уже! — засмеялась Варя.
— Что пьяница, дебошир, бабник, в общем, совершенно несносный тип, да?
— Не только!
— А что еще?
— Что потрясающий артист, редкий талант, сумасшедшее обаяние…
— А ты чему поверила?
— А всему!
— Ты не только красивая и теплая, ты еще и умная, — засмеялся он.
Она тоже засмеялась.
— И не врушка и не лицемерка… А сколько лет твоему сыну?
— Семь.
— А как его зовут?
— Никита! Я как раз с ним разговаривала по скайпу, когда ты позвонил.
— Так странно, — он глянул на часы. — Это было всего сорок минут назад, а мне кажется, мы так давно знакомы…
— Всю жизнь, — вырвалось у Вари помимо воли.
У него перехватило дыхание. Надо уносить ноги, подумал он. Только бы не наделать глупостей. Она не похожа на других, пока, во всяком случае… и это надо беречь. Куда спешить‑то?
— Варежка, мне пора, дай мне свой телефон. И запиши мой. Звони, когда захочешь…
— И ты!
— Буду! Я завтра уезжаю в Минск на съемки, но скоро вернусь…
— А когда ты у нас‑то сниматься будешь?
— Через неделю, кажется… Ну все, гони меня!
— Это нелегко…
Он сделал шаг к ней, она отступила.
— Иди, пожалуйста, иди!
— Уже ушел! Хоть это и вправду нелегко.
Он шагнул за порог.
— Спокойной ночи, Варежка!
Ой, мамочки, что же это делается? Я же влюбилась! А как в него не влюбиться?
Стас бегом спустился по лестнице, ехать в лифте было невмоготу. Он и вообще‑то всегда все делал бегом, а тут такое… Она удивительная, ни на кого не похожая… и совершенно ничего не играет в жизни. Наверняка она понравится отцу с матерью… И то, что у нее есть сын… Я так хочу сына… Идиот, ты что, опять собрался жениться? Мало тебе? Три раза уже очертя голову несся в ЗАГС… Нет, тут нельзя спешить… Да и с чего ты решил, что она за тебя пойдет с твоей‑то репутацией… Она не девочка уже и живет в Европе. Да, никуда я не буду спешить… даже в постель. Хотя так хочется… Но нельзя. Она ведь может быть другом, а не только любовницей. Жена‑друг… Как это важно, вот у Вадьки с Ленкой такая семья, они любят друг дружку, и при этом они друзья. Мне так этого не хватает…
Его мысли перебил звонок матери.
— Сташек, ты как?
— Все в порядке, мамочка!
— У тебя хороший голос. А то вчера ты был такой замученный. У тебя дома есть еда?
— Не помню.
— Может, заедешь? Я тебя покормлю и с собой дам.
— Спасибо, мам, заеду! Только с собой ничего не надо, я завтра в Минск лечу.
— Разберемся.
— А папа дома?
— Нет пока. У него какое‑то совещание.
— В такой час?
— Ты отца не знаешь?
Отец Стаса был главным редактором газеты.
Мать с порога спросила:
— Сташек, ты что, опять влюбился?
— Да нет…
— Ой, не ври своим ребятам! И кто она? Надеюсь, на сей раз обойдешься без женитьбы?
— Мама, я только сегодня с ней познакомился.
— Любовь с первого взгляда?
— Ее зовут Варежка…
— Как? — переспросила Марина Георгиевна.
— Варежка! Она такая теплая и пушистая…
Марина Георгиевна посмотрела на сына и у нее сжалось сердце. Ей вдруг вспомнился мультик про девочку, которая от одиночества вместо собачки выгуливала варежку… Она подошла к нему, обняла, погладила по коротко стриженным волосам.
— Сташек, как ее все‑таки зовут?
— Варя.
— А, понятно. Редкое имя по нашим временам.
— Я таких еще не встречал… Она особенная!
— Сташек, ты забыл? Тебе все твои бабы казались необыкновенными.
— Вот ты увидишь! Я вас обязательно познакомлю.
— Так! Ты уже собрался жениться?
— Нет, мама. Просто она не москвичка, живет одна, и, наверное, ей будет приятно побывать…
— Час от часу не легче! Откуда она?
— Издалека, мамочка! Шилевич нашел ее в Альпах.
— Постой, это что, та девушка, которая снимается у Шилевича? Немка?
— Она русская, мама, Варежка! У нее есть сын, ему семь годков, Никитой звать… А мужа ее убили…
— Ох ты, господи, кто?
— Случайный наркоман.
— Ну‑ка, расскажи, что ты о ней знаешь.
Стас рассказал. Это было так приятно — говорить с матерью о Варежке…
— Что это с тобой? — спросил Семен Романович, едва завидев Варю.
— А что со мной? — испугалась Варя.
— Глаза какие‑то сумасшедшие… Влюбилась, что ли?
— Да что вы! Просто выспалась!
— А я уж испугался. Ладно, давай на площадку!
Надо взять себя в руки, если уже сейчас заметно, то что же будет, когда он появится на площадке? Ведь сразу пойдут разговоры… Зачем это нужно?
Сегодня предстояли съемки с Димой Бурмистровым. Он, как всегда, был великолепен. И Варя с легкостью необыкновенной поддалась его мастерству и пошла за ним.
