Том 28. Письма 1901-1902 - Антон Чехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глубоко сожалею, что не могу присутствовать на открытии Кружка и лично приветствовать. Прошу принять поздравление с новосельем и сердечные пожелания.
Чеховой Е. Я., 21 октября 1901*
3510. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
21 октября 1901 г. Москва.
Милая мама, пусть Арсений скажет на почте, чтобы писем моих не посылали в Москву; скоро я приеду в Ялту.
Нового ничего нет, все здоровы. Мое здоровье гораздо лучше, чем было в Ялте.
Целую Вам руку и желаю всего хорошего. Итак, до свиданья! Больше писать Вам не буду, так как приеду. Грибов купил, туфли купил.
Ваш А. Чехов.
21 окт.
На обороте:
Ялта. Ее высокоблагородию Евгении Яковлевне Чеховой.
Пешкову А. М., 22 октября 1901*
3511. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
22 октября 1901 г. Москва.
22 окт. 1901.
Милый Алексей Максимович, дней пять прошло, как я читал Вашу пьесу, не писал же Вам до сих пор по той причине, что никак не мог добыть четвертого акта, всё ждал и — не дождался. Итак, я прочитал только три акта, но этого, думаю, достаточно, чтобы судить о пьесе*. Она, как я и ждал, очень хороша, написана по-горьковски, оригинальна, очень интересна, и если начать с того, что говорит о недостатках, то пока я заметил только один, недостаток непоправимый, как рыжие волосы у рыжего, — это консерватизм формы. Новых, оригинальных людей Вы заставляете петь новые песни по нотам, имеющим подержанный вид, у Вас четыре акта, действ<ующие> лица читают нравоучения, чувствуется страх перед длиннотами и проч. и проч. Но всё сие не суть важно и всё сие, так сказать, утопает в достоинствах пьесы. Перчихин — как живой! Дочка его очаровательна*, Татьяна и Петр — тоже, мать их великолепная старуха*. Центральная фигура пьесы — Нил* сильно сделан, чрезвычайно интересен! Одним словом, пьеса захватит с первого же акта. Только, храни Вас бог, не позволяйте играть Перчихина никому, кроме Артема*, а Нила пусть играет непременно Алексеев-Станиславский*. Эти две фигуры сделают именно то, что нужно. Петра — Мейерхольд*. Только роль Нила, чудесную роль, нужно сделать вдвое-втрое длинней, ею нужно закончить пьесу, сделать ее главной. Только не противополагайте его Петру и Татьяне, пусть он сам по себе, а они сами по себе, все чудесные, превосходные люди, независимо друг от друга. Когда Нил старается казаться выше Петра и Татьяны и говорит про себя, что он молодец, то пропадает элемент, столь присущий нашему рабочему порядочному человеку, элемент скромности. Он хвастает, он спорит, но ведь и без этого видно, что он за человек. Пусть он весел, пусть шалит хоть все четыре акта, пусть много ест после работы — и этого уже довольно, чтобы он овладел публикой. Петр, повторяю, хорош. Вы, вероятно, и не подозреваете, как он хорош. Татьяна тоже законченное лицо*, только нужно во 1) чтобы она была на самом деле учительницей, учила бы детей, приходила бы из школы, возилась бы с учебниками и тетрадками и во 2) надо бы, чтобы в 1 или во 2 акте говорили бы уже, что она покушалась на отравление; тогда, при этом намеке, отравление в 3-м акте не покажется неожиданностью и будет уместно. Тетерев говорит слишком много*, таких людей надо показывать кусочками, между прочим, ибо, как-никак, все-таки сии люди суть эпизодические везде — и в жизни, и на сцене. Елену заставьте обедать в 1 акте со всеми, пусть сидит и шутит, — а то ее очень мало, и она не ясна*. Ее объяснение с Петром резковато; на сцене оно выйдет слишком выпукло. Сделайте ее женщиной страстной, если и не любящей, то влюбчивой.
До постановки осталось еще много времени*, и Вы успеете прокорректировать Вашу пьесу еще раз десять. Как жаль, что я уезжаю! Я бы сидел на репетициях Вашей пьесы и писал бы Вам всё, что нужно.
В пятницу я уезжаю в Ялту. Будьте здоровы и богом хранимы. Нижайший поклон и привет Екатерине Павловне и детям. Крепко жму Вам руку и обнимаю Вас.
Ваш А. Чехов.
Россолимо Г. И., 22 октября 1901*
3512. Г. И. РОССОЛИМО
22 октября 1901 г. Москва.
22 окт. 1901.
Дорогой Григорий Иванович, большое Вам спасибо за письмо! Я уезжаю в среду или самое позднее — в пятницу* и до отъезда постараюсь побывать у Вас. Меня же можно застать дома ежедневно в 5 час. вечера и после 5, этак до 8.
Крепко жму Вам руку.
Ваш А. Чехов.
Розинеру Л. Е., 24 октября 1901*
3513. Л. Е. РОЗИНЕРУ
24 октября 1901 г. Москва.
24 окт. 1901. Милостивый государь!
Послезавтра, 26 октября, я уезжаю в Ялту, куда и прошу Вас направлять письма и корректуру*. В Ялте я пробуду, по всей вероятности, всю зиму.
Имею честь быть готовым к услугам
А. Чехов.
Соболевскому В. М., 25 октября 1901*
3514. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ
25 октября 1901 г. Москва.
25 окт. 1901.
Дорогой Василий Михайлович, я уезжаю в Ялту! Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего. Поклонитесь Варваре Алексеевне и скажите ей, что я не успел побывать у нее*, всё сидел дома с гостями; в Великом посту буду в Москве и непременно явлюсь к ней. Желаю ей и детям здоровья и счастья.
На днях в редакции у Вас будет получено письмо из Нижнего от доктора Н. И. Долгополова. Это давний мой приятель, очень хороший человек, и опровержение, которое он пришлет, вполне справедливо*.
Крепко обнимаю Вас. До свиданья!!
Ваш А. Чехов.
Артемьеву А. Р., 26 октября 1901*
3515. А. Р. АРТЕМЬЕВУ (АРТЕМУ)
26 октября 1901 г. Москва.
26 окт. 1901.
Дорогой Александр Родионович, я уезжаю сегодня в Ялту, позвольте крепко пожать Вам руку и пожелать всего хорошего.
Был весьма огорчен известием о Вашей болезни*, но, узнавши, какая это болезнь, успокоился, что и Вам советую. Это болезнь хотя и не легкая, но не серьезная.
Будьте здоровы, мой дорогой! Дай бог Вам всего хорошего!
Ваш А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 26 октября 1901*
3516. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
26 октября 1901 г. Тула.
Милая дуся, здравствуй! Сейчас в Туле съел порцию белуги — за твое здоровье, а теперь от нечего делать ем мармелад. Всю дорогу от Москвы до Тулы у меня сидел С<тахович>, и мы вели беседу.
Не скучай, веди себя хорошо и пиши своему мужу. Я не со всеми простился в театре*, извинись, моя радость, скажи, что это оттого, что я торопился, и попроси, чтобы не сердились очень.
Крепко целую и жму руку. Кланяюсь Маше.
Твой Тотоша.
26 окт. Тула.
На обороте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Спиридоновка, д. Бойцова.
Книппер-Чеховой О. Л., 28 октября 1901*
3517. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
28 октября 1901 г. Севастополь.
Севастополь. Воскресенье.
На море сильнейший шторм; говорят, что пароходы проходят мимо Ялты. Еду на почтовых.
Холодновато.
Будь здорова, деточка. Поклонись Маше. Я здоровехонек. Ехал хорошо. Крепко целую и благословляю…
Твой Antoine.
Дома буду ждать писем от тебя. Пиши подробнее.
На обороте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Спиридоновка, д. Бойцова.
Книппер-Чеховой О. Л., 29 октября 1901*
3518. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
29 октября 1901 г. Ялта.
29 окт.
Милая, славная, добрая, умная жена моя, светик мой, здравствуй! Я в Ялте, сижу у себя, и мне так странно! Сегодня были Средины, была женская гимназия*, и я уже совсем, с головой, вошел в свою колею, и пустую и скучную. Ну-с, доехал я весьма благополучно, хотя и не следовало бы в Севастополе нанимать лошадей, так как пароход зашел в Ялту. Впрочем, ехал хорошо, быстро, хотя и было холодно… Здесь застал я не холод, а холодище; в пальто было холодно ехать.
Сейчас придет ко мне по делу Татаринова, и я тороплюсь писать. Мать здорова, говорит, что я мог бы еще пожить в Москве. Средин тоже здоров, или по крайней мере имеет здоровый вид; всё время бранил свою невестку*.
