Тайна старого Радуля - Сергей Голицын

Миша от неожиданности стукнулся боком о плечо Георгия Николаевича и со свистом вобрал в себя воздух. Какое ликование, какая радость забились сейчас в сердце верного до гроба рыцаря!

Игорь, также не вставая с места, протянул палец Гале-начальнице.

— Теперь говори ты, — сказал он.

— Я сказала, — с апломбом начала та и оглядела всех надменным взглядом, — я сказала, что нерационально отпускать в город сразу двоих. Кроме того, выяснилось, что Миша квалифицированный работник на сжигании кустарника. И еще я сказала, что в город на свидание с Петром Владимировичем пойду я одна, я должна получить от него новые инструкции. Кроме того, я хотела купить пять кило сахарного песку.

— Хитрюга какая! Мне в город ни одного разу, а ей два раза! — с визгом и злостью крикнула Галя-кудрявая.

— Помолчи, пожалуйста! — резко оборвал ее Игорь. — Кто еще хочет говорить?

— Я скажу!

Миша выскочил на середину круга. Как он был сейчас хорош, с поднятой головой, с протянутой вперед правой рукой! Его цепкие черные глаза горели отвагой. В XII веке благородные рыцари защищали честь своей дамы мечом и копьем, а теперь они обладали иным, куда более мощным и острым оружием — они сражались словом. Рыцарь XX века был без страха и упрека; он не только защищал, но и сам собирался напасть.

— По туристским законам… — медленно затянул Миша, глядя не на собравшихся, а куда-то вверх, на макушки деревьев. — По туристским законам… — И вдруг он брякнул скороговоркой: — Отряд большинством в две трети голосов имеет право сменить своего командира. Предлагаю Галю сменить. Она — задавака!

— Правильно! Задавака! — звонко крикнула толстушка Алла и засмеялась.

— Задавака! Задавака! — раздались голоса отсюда, оттуда.

Георгий Николаевич все время слушал с большим интересом. Сейчас он понял, что под одним-единственным метким словцом ребята разумели очень многое: и организацию нелепого суда над усердной, но рассеянной кухаркой, и непомерную гордость и заносчивость Гали-начальницы, и ее так называемые волевые решения, вроде самого последнего, когда она сама себя назначила ходоком к больному воспитателю. И еще Георгий Николаевич подозревал: ребятам не очень нравилось, что на пойме она занималась только общим руководством, а от черной работы отвиливала.

Верблюжье выражение слетело с лица Гали-начальницы; она совсем растерялась, повернула голову туда, повернула сюда, ища сочувствия и поддержки.

Но ни одна рука помощи не протянулась к ней.

Игорь сказал:

— Кто за то, чтобы снять Галю с поста командира отряда, поднимите руку.

И все-все — да-да, все до единого! — тут же, не раздумывая, не колеблясь, подняли свои руки.

— Не имеете права без санкции Петра Владимировича! — с отчаянием крикнула Галя. Нет, теперь она больше не была начальницей.

— Имеем, имеем право! — закричали чуть ли не все. О, они знали, что их больной воспитатель поддержит столь единодушное решение отряда.

Сверженная повелительница юркнула в палатку.

Тут гвалт поднялся ужасающий. Но всех перекричал Миша.

— Предлагаю командиром отряда избрать Игоря! — крикнул он.

— Игоря! Игоря!

И опять дружно поднялись руки.

Когда Игорь оказался избранным, все вдруг рассмеялись. Они сами не ожидали, как легко была свергнута с престола надменная «княгиня»-задавака.

— Игоречек, миленький, так можно мне завтра с Мишей в город идти? — с заискивающей, обворожительной улыбочкой подъехала Галя-кудрявая к новому командиру отряда.

— Как штаб решит, — важно ответил Игорь. Он собирался неукоснительно соблюдать законы туристской демократии. — Миша первый открыл тот белый камень с узором, тот камень, что возле церкви лежит, — сказал он, — по-моему, за это ему полагается премия. Какая премия? Да пусть Галю в город провожает.

Члены штаба утвердительно закивали головами. Многие из них с лукавыми улыбками поглядывали то на Мишу, то на Галю-кудрявую. Однако штаб решил: пусть посланцы отправятся в город только после обеда, а с утра будут здорово вкалывать на пойме: не только сжигать сушняк, но и соберут для Петра Владимировича прекрасный букет цветов.

И еще штаб решил: пусть ежедневно двое — мальчик и девочка — по очереди остаются у палаток обед готовить и также ежедневно — мальчик и девочка — после обеда будут ходить в город к Петру Владимировичу, носить ему цветы и спрашивать о здоровье.

— Ничего, что мы не будем завтра с вами искать исторические тайны? — спросил Миша Георгия Николаевича.

— Ничего, ничего, — ответил тот и, попрощавшись, начал подниматься в гору.

— Пять кило сахарного песку не забыть бы купить, — услышал он за своей спиной.

С этими самыми обыденными словами Галя-кудрявая обратилась к Мише. А Георгий Николаевич в ее голосе угадал большое, искреннее чувство дамы сердца к своему верному, благородному рыцарю.

За поворотом тропинки его догнал Игорь и спросил:

— Каким путем и где именно мы будем завтра заниматься поисками исторических тайн?

Георгий Николаевич ответил Игорю несколько уклончиво:

— Дело серьезное. Я хотел бы сперва попросить помощи у нашего депутата. Это бригадир колхоза Иван Никитич.

— А мы на штабе решили, как будем завтра искать, — очень твердо ответил Игорь. — Мы пойдем по всем домам только на разведку: узнаем, где такие белые камни лежат. За один час все село обежим — и айда на речку ловить сома на живцов. У нас пять удочек, лески капроновые, выдержат. Пойдемте с нами?

Георгий Николаевич отлично помнил, как его поедом съедали на Нуругде комары, и решительно отказался идти ловить сома. Он знал, что иные московские ребята даже плотвичек никогда не выуживали. А тут сома вздумали поймать. Чудище давно успело уплыть в Клязьму и притаилось где-нибудь в омутах между корягами.

Но Георгия Николаевича радовало, что ребята сами, без его подсказки, нашли себе вполне безопасное увлечение, по крайней мере ссориться не будут. Нуругда — речка мелкая, тихая, пускай посидят на ее бережку с удочками.

Поднявшись на гору, он остановился передохнуть.

Заходило солнце. Ясное небо — над головой бледно-голубое, ниже лиловое, еще ниже оранжевое — царило над темнеющей поймой и отражалось в тихой глади Клязьмы. Лишь одинокое облачко огненной полоской протянулось на западе над горизонтом, но и оно готово было раствориться в небесной глубине.

Георгий Николаевич поднимался в гору и думал, что вот и в XIII веке такие же дивные вечерние зори переливались по небосклону. А придя домой и усевшись в кресле, он раскрыл том «Истории России с древнейших времен» и начал читать.

Глава 9

Что за красота скрывается на прочих белых камнях?

«Ну, сегодня никто мне мешать не будет! — решительно сказал Георгий Николаевич самому себе, выходя из дома и направляясь к светелочке. — Восемь часов, до обеда времени уйма, а ребята придут за мной в два часа. Здорово поработаю сегодня!»

Далекое тарахтение бульдозера Алеши Поповича на невидимой пойме, казалось, должно было настроить его на творческий лад, а на деле получилось не совсем так.

Обходя клумбу с гладиолусами, он взглянул на скачущего витязя, изображенного на передней стенке его светелочки. И тут вспомнился ему вчерашний рассказ Ильи Муромца. Вот ведь какая досада — намалевал старик легендарного основателя села Радуль три года назад, а забыл, где видел в детстве тот белый камень, с которого взял рисунок по памяти.

Георгий Николаевич, не останавливаясь, прошел в свою светелочку, запер на крючок дверку, сел за столик, разложил перед собой рукопись, повесил пиджак на спинку складного стула, засучил рукава рубашки, посмотрел на часы, взял авторучку и начал писать.

Он писал о тех событиях, которые разыгрались на Руси в начале XIII века, о том, как начались разногласия у великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо со старшим сыном и наследником Константином. Стольным (главным) городом Всеволода был Владимир на Клязьме, а Константин жил в Ростове, на берегу синего озера Неро. Там он построил белокаменный дворец и многие церкви, белокаменные и деревянные, там основал первое на Руси училище; по его повелению грамотные люди отправлялись по многим городам русским переписывать книги. Он собрал богатейшую по тому времени библиотеку, в которой насчитывалось до тысячи книг. Был у него дружинник Алеша Попович, который служил ему верой и правдой много лет…

«Мы не знаем, — писал далее Георгий Николаевич, — как выглядели те несомненно прекрасные здания, какие редкие книги хранились в той знаменитой библиотеке — все погибло во время многих пожаров и войн.

После смерти отца Константин собирался перенести в Ростов столицу своего великого княжества. Но этого совсем не хотели Владимирский епископ Иоанн, владимирские бояре, священники, монахи и дружинники. По их совету Всеволод вызвал Константина во Владимир и в присутствии всех остальных своих сыновей и многих знатных людей спросил ослушника: