Убеждения и привычки. Как изменить? - Тим Халлбом

Попробуйте сделать вот что: вспомните неприятную ситуацию, где кроме вас участвовал другой человек, возможно, ссору, или чьи-то слова, задевшие ваши чувства. Представьте себе эту ситуацию – как будто она происходит прямо сейчас… А сейчас выйдите из своего тела и посмотрите на ситуацию так, как будто плаваете под потолком и видите и себя, и другого человека. Наблюдайте за другим человеком – за его позой, тоном голоса, за тем, как он двигается и жестикулирует. Подумайте о том, что вы знаете о его жизни, какова она сейчас и какой была в прошлом… А теперь «войдите» в его тело, как можно точнее отзеркаливайте его физиологию. Снова переживите эту ситуацию, как будто видите ее его глазами. Из этой позиции посмотрите на самого себя… Когда вы переживете ситуацию с его точки зрения, выйдите из его тела и понаблюдайте за ситуацией снова, теперь со стороны, когда можете видеть и себя, и другого человека. Вернитесь в свое тело. Обратите внимание, как изменилось ваше восприятие ситуации.

Когда у нас больше информации, полученной с разных точек зрения, это меняет нашу точку зрения. Это очень мощная техника. Наличие разных точек зрения позволяет более мудро принимать решения, разрешать конфликты, вести переговоры и перепросматривать свою личную историю.

Участник: Вы стали бы давать ресурсы преступникам, например насильникам, агрессорам и так далее, так же как сделали со «значимым другим» в случае Билла?

Роберт: Одна из причин провести реимпринтинг – помочь клиенту понять, какие ресурсы нужны людям, в том числе агрессорам и насильникам, чтобы успешно разрешить ситуацию или избежать ее. Часто, когда человек стал жертвой такого преступления, как сексуальное или другое насилие, он не хочет давать ресурсы этому «подонку», потому что ему кажется, что это будет означать, что такое поведение, так или иначе, допустимо. Он сильно злится и имеет на то серьезные основания. Это все равно что простить или оправдать его, а он не хочет прощать или как-то еще потворствовать такому поведению.

Фактически, когда мы даем ресурсы насильнику, мы не оправдываем его поведение и не пытаемся забыть о том, что произошло. Просто жертве важно понять, какие ресурсы были нужны другому человеку, чтобы вести себя по-другому. Часто, когда человек стал жертвой преступления, его ограничивающее убеждение подкрепляется через гнев или страх. Давая ресурсы преступнику, мы помогаем человеку пережить травматический опыт и идти дальше. Никоим образом невозможно оправдать преступные или насильственные действия.

В большинстве случаев дать преступнику ресурсы, которые были ему нужны до инцидента, в котором произошел импринт, – хорошая идея. Я приведу пример. Я работал с женщиной, мать которой однажды так на нее разозлилась, что чуть не выбросила ее в окно с пятого этажа. Она была в такой ярости, что была готова выкинуть дочь на улицу, – то есть просто ее убить. Спрашивать эту женщину о том, какие ресурсы были нужны ее матери, когда та выбрасывала дочь из окна, было бы глупо и нелепо. Вместо этого я попросил ее просмотреть «фильм» об этой ситуации назад во времени – до момента, предшествовавшего инциденту, – и внес ресурсы в этот момент.

Если бы у матери были соответствующие ресурсы до инцидента, она никогда бы этого не сделала и не стала бы обращаться с дочерью подобным образом. Это похоже на работу с фобиями. Вы хотите, чтобы клиент начал вспоминать ситуацию, в которой у него проявляется фобия, – момент до того, как произошел инцидент, когда он все еще находился в безопасности. Затем он смотрит «фильм», находясь в диссоциированной позиции, наблюдая, как его более молодая «часть» проходит через всю ситуацию, до тех пор, пока снова не окажется в безопасности.

Фобию можно назвать особой разновидностью импринта. Работая с фобией, мы помещаем страх между двумя безопасными ситуациями2. Это – общий принцип работы с любыми травматическими импринтами. Из ресурсного состояния (по крайней мере, из нейтрального состояния) мы идем в травму, а потом снова возвращаемся в ресурсное состояние. Такой метод позволяет изолировать событие и помогает клиенту увидеть его «конец».

Участник: Некоторые импринты довольно травматичны. Если мы просто оставим клиента в диссоциированном состоянии, как в технике работы с фобиями, это не приведет к тому, что работа окажется незаконченной?

Роберт: Часто бывает достаточно техники работы с фобиями. Помните, вы переводите клиента в ассоциированное состояние в конце процедуры, когда просите его заново пережить травматическую ситуацию. Но иногда нужно отдельно поработать с импринтом. Фрейд считал, что фобия – это пример замещения тревоги, и на самом деле страх или какието другие эмоции человека направлены на какого-то значимого другого человека. Чтобы избавить клиента от фобии, сначала нужно раскрыть его «реальный» страх и справиться с ним. Конечно, проблема здесь в том, что клиенту в таком случае придется пройти через сильную боль, чтобы разрешить проблемы в отношениях. В НЛП мы можем работать с чувствами напрямую, и клиенту больше не придется испытывать страх и панику. Иногда при этом остаются некоторые проблемы в отношениях или какой-то другой импринт, и с ними тоже можно работать.

В работе с травматическими импринтами, которые привели к возникновению фобии, часто действительно всплывают отношения с другими людьми. Однажды я работал с женщиной, у которой была фобия моли. Она спокойно могла взять в руки живого тарантула, но, увидев моль, впадала в панику. Причина фобии оказалась довольно интересной: в детстве у нее был друг, и однажды он погнался за ней, держа в руке бутылку с большой молью внутри. Это было на глазах у других детей, она испугалась и почувствовала себя униженной, но вместо того, чтобы направить страх и гнев на друга, она присоединила свой страх к моли. Я предложил ей технику НЛП для работы с фобиями, и страх исчез, но при этом у нее остались другие проблемы, связанные с этой ситуацией.

Вы можете столкнуться и с другими видами фобий, когда мало просто устранить чувство паники. Иногда они связаны с ситуациями, когда родители оставили ребенка одного и с ним случилось что-то плохое. Я работал с женщиной, страдавшей водобоязнью, потому что когда-то она чуть не утонула. Она чуть не утонула, потому что пыталась отплыть от матери, которая начала ее бить. Техника работы с фобиями устранила страх воды, но, конечно, кроме этого нам пришлось работать и с другими проблемами.

Участница: Когда реимпринтинг связан с травмой или с интеграцией конфликтующих структур идентичности, как вы узнаете, что у человека достаточно стратегий, чтобы продолжать позитивные изменения? Как вы узнаете, что у человека осталось достаточно способов получить то, чего он хочет?

Роберт: Позвольте мне в ответ рассказать историю. Мы с Дэвидом Гордоном (НЛП-тренером и автором книг) как-то работали с женщиной, страдавшей неврозом навязчивых состояний: она все время мыла руки. Ей казалось, что на нее могут напасть существа, которые она называла «реальными воображаемыми блохами». Они были «реальными» в том смысле, что она «почувствует», если они на нее нападут, и одновременно «воображаемыми», потому что она знала, что никто больше их не боится. Она сражалась с этими блохами в течение пятнадцати лет, и вся ее жизнь была подчинена этой борьбе.

Блохи были главным в ее жизни в нескольких отношениях. У нее было семьдесят две пары перчаток, предназначенных для разных ситуаций. Ей приходилось избегать некоторых людей, чтобы не подхватить от них блох. Особенно «блохастыми» были ее родители. И хотя она «нежно их любила», ей приходилось ограничить контакты с ними. Ее блохи были воображаемыми, поэтому они могли делать то, чего не мугут обычные блохи, например распространяться по телефону. Из-за этого по телефону она тоже не могла долго говорить с родителями.

В работе с ней я предложил избавить ее от реальной воображаемой аллергии на ее реальных воображаемых блох. Я сказал ей, что это, очевидно, аллергическая реакция, ведь другие люди все время сталкиваются с этими блохами, но на них это не влияет так, как на нее. Просто у нее аллергия на блох, как у других на пыльцу. Тут она перестала думать о блохах. У нее не было никаких убеждений о реальной воображаемой аллергии, так что я дал ей сахарные таблетки и присоединился к ее мышлению – я сказал ей, что эти реальные воображаемые таблетки излечат ее от аллергии.

На следующей неделе она пришла снова и была очень напугана, потому что таблетки подействовали. Теперь она не знала, какую одежду покупать, потому что раньше всегда покупала одежду на несколько размеров больше – чтобы длинные рукава защищали от блох ее ладони и пальцы. Теперь она не знала, как общаться с родителями, готовить еду и делать массу других обычных вещей, – она перестала бояться блох и тем самым лишилась принципа, который раньше организовывал всю ее жизнь.