Ститч (ЛП) - Вилдер Л.

– Сейчас вернусь. Надо закрыть дверь, – сказал Ститч, прежде чем исчезнуть на кухне.

Я оглядела комнату и была удивлена, увидев, как она прекрасна. В нем были все элементы бревенчатой хижины, которые я обожала, вплоть до камина из булыжника и большого коричневого с белым мехового ковра. Мебель была простой и мужественной, но в комнате было уютно, что делало ее похожей на дом.

Оглядевшись вокруг, любопытство взяло верх, поэтому я решила совершить небольшую самостоятельную экскурсию. Я тихо встала и побрела по коридору. По иронии судьбы, первой комнатой, в которую я наткнулась, была его спальня. Его большая двуспальная кровать выглядела так привлекательно с ее толстым одеялом и огромными подушками. Я провела рукой по мягкой ткани и просто не смогла удержаться. Подумав, что все будет хорошо, если я просто прилягу на минутку, я сняла куртку и сапоги и забралась в кровать. Вот и все, что потребовалось. Я положила голову на его мягкую наволочку, почувствовав легкий запах его одеколона, и крепко заснула.

Глава 12

Ститч

Заперев дом, я пошел на кухню, чтобы принести Рэн воды и две таблетки болеутоляющих. Сегодня она хорошо провела время, по-настоящему хорошо. Мне нравилось видеть ее в клубе, видеть, как она немного расслабляется. Поскольку она не привыкла пить, я решил, что утром у нее будет адская головная боль, поэтому пошел в гостиную, чтобы принести ей стакан воды и таблетки.

Когда вернулся в комнату, то с удивлением обнаружил, что она больше не лежит на диване. Подумав, что она, возможно, заболела, я пошел проверить, была ли она в ванной, но обнаружил, что она свернулась калачиком в моей постели.

Бл*ть.

Не знаю, как долго стоял и смотрел на нее, поражаясь тому, как она прекрасна, лежа в моей постели, прежде чем подошел и поставил бутылку воды и обезболивающее на прикроватный столик. Борясь с желанием лечь рядом с ней, я укрыл ее своим одеялом, зная, что мне нужно дать ей время отоспаться от алкоголя. Я неохотно направился в гостиную и включил телевизор. На заднем плане громыхал какой-то новостной канал, но я не обращал никакого внимания на то, что они говорили. У меня на уме было совсем другое.

Мне следовало подумать о нашем с Коттоном разговоре о предстоящей встрече с «Отрекшимися святыми». Они пришли, чтобы обсудить наши планы по прекращению этой дерьмовой бури, которую мы затеяли с питонами, и нравилось мне это или нет, нам нужна была их помощь. Мне также следовало подумать о затруднительном положении Рэн с Майклом. Нужно было проникнуть в голову этого человека и понять, что, черт возьми, он собирается делать теперь, когда потерял единственную связь с Рэн. Но я не думал ни о том, ни о другом. Было только одно, что поглощало мои мысли – женщина в моей комнате, лежащая в моей постели.

Я был в растерянности. Не знал, что, черт возьми, с ней делать. Какая-то часть меня хотела войти в свою комнату и поглотить ее, объявить ее тело своим и показать ей, как она сводила меня с ума все эти недели, но не мог пошевелиться.

Сомнения начали закрадываться в щели моего сознания, заставляя меня задуматься, сработает ли когда-нибудь эта вещь между нами. Я посмотрел на нее, и все, что увидел, было хорошо. Она была просто чертовски хороша, и заслуживала любви, доброты и мягкости. Я не понимал этих вещей, потому что у меня их никогда не было, за исключением тех случайных проблесков от моей бабушки так давно.

Я уже давно забыл те времена. Стал человеком, который не знал, как быть нежным или ласковым. Знал только насилие, жестокость, физическую боль. Мог делать такие вещи, я понимал их. Как я мог пойти к ней, быть с ней, когда все, что знал, было противоположностью тому, чем она была на самом деле? Да, я был полной противоположностью кому-то порядочному, кому-то хорошему. У меня были сомнения, что могу измениться, и после всего, через что она прошла, задавался вопросом, будет ли она достаточно сильной, чтобы справиться с тем, кем я был на самом деле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Эй, – прошептала она с порога. Было почти два часа ночи, и она стояла там, одетая в одну из моих старых футболок и пару моих толстых белых носков. Чертовски сексуально. Смущенно потянув за край моей футболки сказала: – Надеюсь, ты не против. Мне нужно было вылезти из этих джинсов.

– Нисколько не возражаю, – ответил я. Глядя на нее в этот момент, все становилось кристально ясным. У меня в голове все оборвалось. Мне было наплевать на свои сомнения. Я хотел ее, и собирался сделать все, что потребовалось, чтобы сделать ее своей. – Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше. Мне очень жаль, что я заснула вот так. Не привыкла гулять, не говоря уже о том, чтобы немного выпить, – начала она. – Как раз собиралась прилечь на минутку, чтобы дать отдых глазам, но твоя кровать была такой невероятно мягкой. Я просто ничего не могла с собой поделать.

Она улыбнулась и направилась к дивану, небрежно усаживаясь рядом со мной. Я стащил одеяло со спинки дивана и накинул ей на ноги, когда она устроилась рядом со мной. Когда положила голову на мое плечо, она спросила:

– Что смотришь?

Ее действия были просты, никаких колебаний. Казалось, она проделывала со мной то же самое сотни раз, чувствуя себя совершенно расслабленной, сидя рядом со мной.

– Ничего особенного, – ответил, передавая ей пульт.

Широкая улыбка появилась на ее лице, когда она взяла его в руку.

– Серьезно? Ты доверяешь мне всемогущий пульт. Это же грандиозно!

– Да, я тебе доверяю. Не разочаровывай, – сказал я ей с улыбкой.

– Никакого давления, – поддразнила Рэн, начав прокручивать каналы, ненадолго остановившись на каком-то девичьем фильме.

Она посмотрела на меня, быстро заметив мое неодобрительное выражение лица, и снова повернулась к телевизору, продолжая просматривать каналы. Наконец она остановилась на одном из старых фильмов о Бэтмене и рассмеялась.

– Я слышала, что у вас двоих может быть что-то общее.

– С Бэтменом?

– Ага. С Бэтменом, – сказала она, сдерживая улыбку.

– Нет... ничего общего с ним, дорогая.

– Да, наверное, ты прав. Хенли была не в себе, когда упомянула об этом, – девушка рассмеялась. Я уже собирался спросить ее, о чем она говорит, когда Рэн продолжила, – Он в хранилище.

Затем подняла пульт и снова переключила канал, наконец остановившись на какой-то старой комедии. Она положила пульт мне на колени и натянула одеяло на ноги, свернувшись калачиком на сгибе моей руки.

– В хранилище?

– Ага, – отрезала она. – В хранилище.

– Ты же знаешь, что я знаю способы заставить людей говорить, – предупредил я.

– Не используй против меня свои угрозы, мистер. Это в хранилище, – ухмыльнулась девушка. – А теперь веди себя прилично.

– Легче сказать, чем сделать, – улыбнулся я.

Она игриво закатила глаза.

– Что заставило тебя захотеть вступить в мотоциклетный клуб?

– Коттон.

– Как же так?

– Есть люди, с которыми вы сталкиваетесь в своей жизни, которые могут видеть ваши ошибки, все то, что вы сделали неправильно в своей жизни. Может быть, все дело в том, как ты носишь это на плечах или в выражении лица. Не уверен, что это такое, но Коттон всегда был одним из тех людей, которые просто знают. Тогда он увидел меня таким, какой я есть, и вместо того, чтобы осуждать, попросил стать его братом. Вступление в клуб дало мне возможность двигаться вперед, дало мне шанс забыть свое прошлое, – объяснил я.

– Ты не похож на парня, который совершает ошибки, – улыбнулась Рэн.

– Сделал много. И все еще делаю их, – сказал я ей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Тогда я рада, что у тебя есть Коттон и твои братья. Они как твоя семья.

– Именно, и я сделаю для них все что угодно.

С минуту она сидела, уставившись на меня, а потом на ее лице появилась глупая улыбка. Я знал, что она все еще чувствовала опьянение, когда сказала:

– Мне нравится твоя борода и у тебя красивые глаза.

– Во мне нет ничего красивого, Рэн, – проворчал я.