В памяти храня - Лаура Дэниелз

Кончита на миг замерла, потом вздохнула.

— Сама не знаю.

— Вот-вот! Видишь, к чему привела тебя твоя доброта!

Да и меня тоже, добавила Джини про себя.

Действительно, если бы не странная мягкость Кончиты по отношению к болвану-сменщику, Джини не пришлось бы унижаться перед Сидом.

— Теперь тебя начнут вызывать на допросы, — с горечью добавила она.

Кончита помрачнела. Вероятно, ее сильно задело то обстоятельство, что она, бывший полицейский, оказалась почти по ту сторону закона.

— Если бы ты знала, как я себя ругаю, — едва слышно слетело с ее губ. — Больше никогда не сделаю подобной глупости!

Джини невесело усмехнулась.

— Верно, не сделаешь, даже если очень захочешь, потому что Сид тебя увольняет.

Кончита с минуту стояла молча. Затем провела ладонью по лицу, медленно повернула к дивану и села.

— Прости меня, детка. Напрасно я тебе позвонила. Не нужно было втягивать тебя в эту историю. Сама я заварила кашу, самой следовало и расхлебывать…

Джини порывисто шагнула к ней, села рядом, погладила по плечу.

— Что ты, мам! Кому же тебе еще звонить, если не мне. Я хотя бы попыталась как-то тебе помочь. Жаль, что из этого мало что получилось…

Неожиданно Кончита обняла ее и прижалась щекой к плечу. Должно быть, на душе у нее было совсем скверно.

Джини прикусила губу. Ей вдруг пришло в голову, что Кончита даже не поинтересовалась, какого рода разговор состоялся между ней и Сидом. Похоже, узнав об угоне автомобиля, Кончита потеряла надежду на благополучное разрешение ее вопроса.

Почему-то Джини стало стыдно, что она не помогла матери, хотя Сид сам подсказал вариант выхода из создавшейся ситуации. Правда, чего этот вариант стоит, вот вопрос!

Неправда, вопрос не в этом, а в том, насколько ты действительно хочешь помочь матери! — прокатилось в голове Джини.

Она почувствовала себя еще хуже, странное чувство вины углубилось. Она печется о собственном достоинстве, а не о помощи самому близкому человеку! И это притом, что в ее власти избавить мать от последствий опрометчивого поступка.

Правда, для этого нужно стать наложницей Сида. Зная, что он презирает ее. Потому что пребывает во власти лжи, которую сообщил ему его отец…

Если бы только Сид знал, как подло обошелся со мной его драгоценный папаша! — мрачно подумала Джини.

И вдруг словно какая-то пружина подбросила ее с дивана.

— Куда ты? — вяло спросила Кончита.

— Так, есть одно дельце…

А вот сейчас вернусь и все ему выложу! — звенело в мозгу Джини. Пусть знает! Почему я должна скрывать? Наверное, Брюс на это рассчитывал — что я постесняюсь пересказать Сиду суть того разговора.

В каком-то смысле это было правдой, тогда, три года назад, Джини действительно скорее умерла бы, чем поведала Сиду унизительные детали беседы с его отцом. Но сейчас ситуация изменилась.

Через несколько минут Джини уже стояла на остановке и вскоре села в автобус, идущий в направлении центрального офиса компании «Дженнингс моторс». Внутри у нее все кипело, душу переполняло желание сказать Сиду все, что она о нем думает! И о его папаше, надменном мерзавце, не имеющем в душе ничего святого. Разумеется, Сид всю жизнь смотрел на своего драгоценного родителя иначе и относился к нему с большим уважением. Но пришла пора открыть ему глаза на истинное положение вещей!

Видите ли, Брюсу не нравится мое мексиканское происхождение! — думала Джини, так сердито глядя из окна автобуса на проплывающие мимо здания, как будто это они были во всем виноваты. А в своем глазу он бревна не видит. По мне же, лучше быть мексиканкой, чем мерзавцем!

К тому времени, когда она вновь, второй раз за сегодняшний день, поднялась на третий этаж центрального офиса компании «Дженнингс моторс», ее негодование достигло предела.

Увидев Джини, секретарша удивилась, но сразу же соединилась с Сидом по внутренней связи. В следующую минуту она взглянула на Джини.

— Шеф говорит, можете зайти.

Она кивнула.

— Благодарю!

Затем направилась к двери кабинета… и тут вдруг решимость покинула ее. Улетучилась, как воздух из воздушного шарика.

Как же мне начать разговор? — подумала Джини, взявшись за дверную ручку и так на миг застыв.

За все время, пока ехала сюда, она так и не придумала первой фразы, от которой, по ее мнению, зависело очень многое — весь тон разговора. Ведь основной целью Джини было заставить Сида поверить ее словам. Иначе вторая за нынешний день встреча оказалась бы бессмысленной.

Дьявол, о чем я только думала! — промчалось в ее мозгу.

К несчастью, сейчас она утратила большую часть уверенности, которая побудила ее оставить Кончиту, выбежать из дому и примчаться сюда. Но, как бы то ни было, отступать Джини не собиралась. Во-первых, поздно, а во-вторых, смешно. Вон и секретарша наблюдает за ней с плохо скрытым любопытством…

Пора все-таки войти!

Джини сжала ручку с намерением открыть дверь… но снова остановилась. Ее посетила новая мысль. Вернее, вопрос: какова истинная причина ее возвращения сюда. Уж не потому ли она сейчас находится здесь, что ей просто захотелось еще раз увидеть Сида?

Прислушавшись к себе, Джини с ужасом ощутила трепет предвкушения.

Обескураженная, она все медлила, и тут случилось то, что, собственно, и должно было произойти: дверь отворилась и на пороге появился Сид.

Несколько мгновений Джини моргала, слегка сбитая с толку ощущением дежавю, а Сид тем временем сухо произнес:

— Передумала встречаться со мной?

Вместо того чтобы ответить, Джини вновь моргнула. У нее словно что-то случилось с горлом и языком. Последний вел себя хуже всего — вдруг стал неповоротливым и таким тяжелым, будто в нем прибавилось фунта два весу. Да и с сердцем дела обстояли не лучше — оно трепыхалось, как угодившая в силки птичка. Вдобавок стало трудно дышать. И все из-за Сида, точнее из-за его глаз, от которых невозможно было отвести взгляд. Как только Джини увидела их вновь, ее ноги будто превратились в дрожащее желе. Ей потребовалось сделать над собой немалое усилие, чтобы не рухнуть прямо в объятия Сида… такие притягательные… Как устоять перед подобным соблазном?

Переборов спазм в горле, Джини прерывисто втянула воздух. Порция кислорода помогла ей сосредоточиться.

— Если бы передумала, меня бы здесь не было. Но, как видишь, я тут.

Губы Сида медленно изогнулись в усмешке.

— Это воодушевляет.

Воодушевляет? Джини недоуменно нахмурилась. Сид находился так близко, что это мешало думать. И вдруг она поняла…

— Постой, ты думаешь, что я… — Запнувшись, Джини покосилась на секретаршу, которая нарочно не смотрела в их с Сидом сторону, но вся словно превратилась в слух.