Одиночка — Джек - Макс Брэнд

— Я надеюсь, что вы, джентльмены, все будете моими свидетелями, что я не хотел этого делать! И вы согласитесь со мной, что я не стремился к ссоре. И обратите, пожалуйста, ваше внимание, что я не убил ни одного из них! Первому попало точно в середину правого плеча, так что он теперь, как видите, не сможет держать в руке оружие, а у второго прострелены верхние части ног, как раз перед бедренными костями, — я надеюсь, что кости не сломаны.

Он приступил к работе, с необыкновенной ловкостью орудуя ножом, разрезая одежду лежащих, чтоб открыть места ранений и определить степень повреждения.

В этот момент подошел доктор, и Одиночка Джек вежливо сказал ему:

— Вам нет необходимости утруждать себя. Им обоим нужно только продезинфицировать раны хорошим антисептиком. И немного отдохнуть. Мне жаль, что так случилось.

Доктор не ответил, думая, что этот человек шутит. И никто не сказал ему ни слова, хотя на глазах у всех он медленно сошел с веранды, а волкодав выскользнул вслед за ним. В самом деле, они и не могли вымолвить ни слова, потому что у них у всех перехватило дух.

Глава 14

СЛИШКОМ УВЕРЕН В СЕБЕ

Идя вниз по улице, Одиночка Джек Димз столкнулся с Дэвидом, который спешил ему навстречу.

— По-моему, я слышал выстрелы. Кто-то тренировался? — спросил Дэвид.

Казалось, Димз был в немалом смятении и мрачно ответил, что не причинил непоправимого вреда Дэвиду Эпперли. Во всяком случае, надеется…

— Вреда? Какого вреда? — переспросил Дэвид. — О чем ты?

— Двое из них загнали меня в угол, — сказал Димз, — и собирались пристрелить Команча. Я должен был что-нибудь сделать!

— Наверное, ты убежал? — догадался Дэвид.

Это свидетельствовало о том, как низко ценил Одиночку Джека молодой адвокат.

— Я убежал так быстро, как только мог, — серьезно ответил Одиночка Джек. — Но перед тем, как уйти, я подстрелил их обоих.

Когда Дэвид от удивления вытаращил глаза, не в силах произнести ни слова, Джек добавил:

— Не насмерть. Одному попал в плечо, другому прострелил ноги. Выбирать не приходилось: иначе мы с Команчем получили бы по пуле.

Он некоторое время пристально вглядывался в лицо Дэвида, потом попросил:

— Передадите вашему брату, что я не нарывался на неприятности?

— Да, — подтвердил Дэвид. — Это я ему передам.

Но больше он не смог произнести ни слова. Прежде всего ему пришла в голову мысль, которая до этой минуты его не слишком беспокоила: город, до сих пор остававшийся ко всему равнодушным, немедленно ответит двойной порцией выстрелов на любую его акцию.

Он видел теперь, как самонадеянно и глупо ошибся в оценке этого убийцы Шодресса. Темноглазый худощавый юноша тем временем продолжал:

— Полагаю, вы теперь уедете отсюда, Эпперли?

— Уеду из города? Почему ты так решил?

— Потому что теперь начнется война не на жизнь, а на смерть. Они никогда не остановятся, пока им не удастся всадить парочку пуль и в меня, и в вас! И у них больше шансов подстрелить вас, чем меня!

— Уехать из города? Позволить взять себя на пушку как раз в тот момент, когда я начал работать? Нет, я собираюсь остаться и возбудить дело против Бейли.

Дэвиду Эпперли показалось, что у Димза с языка готов был сорваться поток слов, но он проглотил их, так как видел, что они явно бесполезны: все попытки уговорить Дэвида покинуть Джовилл были бы тщетными.

Дэвид пошел на другой конец города к маленькому зданию суда и выполнил необходимые формальности, чтоб по всей форме открыть процесс против Бейли. И прежде, чем он завершил все формальности, у него на руках оказалось свежее дело, так как люди его брата, старательно прочесывавшие край, чтобы загрузить работой своего поверенного в Джовилле, застукали очередного грабителя прямо на горячем деле. Они привезли его в городок в горах. Это был Стив Гранж, еще совсем юноша, гибкий и сильный, как молодой лев. Его голову плотно стягивала повязка — след пули, задевшей его и выбившей из седла. Иначе, как объяснил кто-то, его нипочем было не взять живым.

Дэвид Эпперли принял нового пленника, потирая руки. А потом, идя вниз по улице, неожиданно встретил Чарли Джонсона и Леса Бриггза.

— Я собираюсь сделать воровство скота самым непопулярным видом спорта в этих краях! — заявил он.

— В добрый путь! — пожелали Чарли и Лес. — Мы с вами, Эпперли! Хотя вряд ли мы теперь многого стоим.

— Почему же так?

— Теперь, когда рядом с вами такой парень, как Димз! Правда, вы здорово скрывали его достоинства, и мы готовы согласиться: он парень что надо.

— Кажется, он произвел неизгладимое впечатление даже на здешних головорезов. — Дэвид, правда, был не очень-то в этом уверен.

Лес Бриггз перекатил языком во рту кусок прессованного табака и ловко сплюнул табачную жвачку точно в дупло ближайшего дерева.

— Я говорил со старым Порки Смитом. Порки вечно оказывается рядом, когда начинается разборка, на которую стоит взглянуть, и он говорит, что такого на своем веку еще никогда не видывал. Ни по скорости, ни по точности удара, ни по манере поведения Димзу равных нет, поняли? Вы только представьте молодого парня, которому хватило и быстроты, и удачи, чтобы свалить двух таких мастеров, как мальчики Такеры! Да вы и представить не можете, как он целился в них, как точно выбрал места, чтобы вывести из игры, но не убить! Ваш Димз, сэр, настоящий бриллиант! Кстати, вы прозвали его Одиночкой Джеком, потому что он пользуется только одной пушкой?

К этим наблюдениям Дэвид не смог ничего добавить, но тем же вечером, пользуясь оказией, он написал своему брату:

«Одиночка Джек был загнан в угол двумя громилами Шодресса, который пытается выбросить нас из города. Думаю, что он был намерен убить Димза, чтобы это испугало меня и заставило уехать из Джовилла навсегда. Но Димз подстрелил незадачливых убийц, и, сделав это, он, похоже, ошеломил даже такое скопище головорезов, как этот Джовилл. Люди смотрят на него как на чудо. У них нет ни слов, ни умения, чтобы объяснить быстроту реакции и искусство этого парня. Из-за одного этого скандала Одиночка Джек сделался притчей во языцех.

Парень же ничуть не изменился после случившегося. Он ходит так же тихо и так же по-кошачьи, как всегда. Но я изменил свое мнение насчет него. Похоже, Энди, что он предан мне. По крайней мере, теперь, когда после этой перестрелки нам всерьез приходится опасаться за наши головы, Одиночка Джек всегда неподалеку от меня. Если я иду по улице, то могу быть уверен, что он неотступной тенью следует позади. Много раз я видел, как эти бандиты жадно хватались за оружие, когда я проходил мимо. Но они не осмеливались даже вытащить его, потому что знали: Одиночка Джек неподалеку. Так что этот человек, которого ты отправил со мной, чтоб охранять меня, в самом деле спасает меня десять раз на дню. Я не сомневаюсь, что Шодресс назначил высокую цену за мою голову. Его люди очень хотели бы получить эту награду, но в то же время они не желают попадаться на мушку слишком уж умного револьвера мистера Димза — и я не могу их упрекнуть в этом. Каждое утро в прохладные часы Одиночка Джек проделывает всевозможные упражнения на заднем дворе нашей конторы, и я дважды прокрадывался туда, наблюдая за ним. Это, должен сказать тебе, не похоже на меткую стрельбу. Это скорее самостоятельно действующая жуткая сверхъестественная воля. Как будто он просто хочет, чтоб что-то произошло, — и оно происходит. Я не могу описать тебе в деталях его упражнения и тренировку. Он всегда работает в сумерках перед рассветом, будто желая испытать свое мастерство на самом пределе, в экстремальных условиях, лишая себя даже помощи света. Но я могу для примера описать тебе кое-что из того, что он делает. Я видел, как он одной рукой подбрасывает маленькие камешки в воздух и на лету разносит их вдребезги. Ты, наверное, сказал бы, что он играет в летающие камешки. Он берет левой рукой резиновый мячик и начинает стучать им об землю. На земле перед ним лежат в ряд шесть камешков и кольт. Он бросает мяч. Пока тот в воздухе и отскакивает от земли, он хватает камешки и швыряет их в воздух, хватает револьвер и стреляет. В это время мяч вновь ударяется об землю, и похоже, что он должен закончить подбрасывание камешков и стрельбу прежде, чем мяч отскочит второй раз, иначе он теряет очко, если он ведет счет… Если все идет хорошо, он продолжает эту странную игру, перебрасывая мяч из руки в руку, и стреляет, меняя руки, пока не прострелит шесть камешков шестью пулями. Можешь поверить, что это дьявольски трудная задача! Я только два раза, кажется, видел, что ему удалось выполнить все в точности. Обычно он ошибается. Он не успевает поймать мяч или промахивается по камешку. И вместо того, чтобы возгордиться поразительным мастерством, которое он демонстрирует, он всегда кажется немного удрученным. Но, видя, на что похожи его тренировки, я говорю тебе, Энди, что спокойно поставил бы его против троих мастеров, стреляющих навскидку. Он исключительно скромен и никогда не рассказывает о том, что делал в прошлом, и о том, чем собирается заниматься в будущем. Я неоднократно просил его пострелять по мишеням днем, чтоб я мог посмотреть на это при свете, но он всегда находит какие-то отговорки, чтобы не делать этого.