Наследники для наследия - Эсфирь Серебрянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще, падения при поскальзываниях, как правило, относятся к двум основным типам. Первый, это когда из вертикального положения внезапно переходишь в горизонтальное и при этом не очень понимаешь, что случилось. Второй вариант более утонченный. Ты прекрасно понимаешь происходящее. Мало того, тебе кажется, что ты можешь остановить падение, вот только сила гравитации не дает тебе времени обмозговать, как это сделать… И ты бежишь, веселя окружающих смешно взбрыкивающими ногами и машущими руками, чтоб, в конце концов, очутиться на земле.
Вот со мной случился как раз второй вариант: расставив руки в стороны, я летел как самолетик, пытаясь ногами догнать свою голову, пока не уткнулся лбом в зад идущей впереди женщины. Да еще руками схватился за ее пальто, удерживая себя от падения. С грозно возрастающим "Что-О-О-О!" женщина мгновенно развернулась ко мне лицом.
– Ох, простите, пожалуйста, – начал было я извиняться, но закончить не успел.
– Смотри, куда прешь! – "нежно" прервала меня она и толкнула назад.
Я полетел в обратном направлении, уже и не надеясь догнать голову ногами.
Однако прежде чем упасть, мне "повезло" наткнуться на чью-то сумку. Возможно, это спасло мой затылок, но для содержимого сумки наша встреча стала роковым событием. За спиной послышался звон бьющегося стекла. Сидя на земле, я оглянулся оценить ущерб. Простая холщовая сумка лежала в увеличивающейся луже.
– Ты! – загремело сверху.
Я испугано задрал голову и чуть сам не сделал лужу. Надо мной возвышался толстяк-жертва Барсика. Хищным броском его рука ткнулась мне в грудь, толстые пальцы сгребли куртку в кулак, и меня вздернуло рывком на ноги. Нагнувшись, мужик чуть не привел наши носы к полному контакту, после чего выдохнул мне прямо в лицо вонюче-гневное "Тыыы!"
– А ну живо отпустил его! – неожиданно прозвучал знакомый голос, после чего послышался глухой удар.
Толстяк рывком выпрямился, словно ему вдарили по выставленной пятой точке… Хотя почему "словно"? Просто наверняка вдарили. С воем: "Какого?..", мужик резко развернулся и так же резко замолчал.
Надо сказать даже на мой критично-братский взгляд Лета выглядела просто великолепно. Ее огненные волосы, горя на солнце, ниспадали на ярко-зеленый распахнутый плащ, на ее шее висело причудливое украшение в виде золотого дерева с изумрудными листьями, которое, казалось, светилось на фоне темно-зеленой водолазки, гармонируя со сверкавшими зелеными глазами своей носительницы. Облегающие джинсы цвета хаки, заправленные в коричневые сапоги, придавали ей весьма решительно боевой вид. В руках это чудо природы держало украшенный примитивной резьбой посох, придерживая левым локтем висящую на плече сумку очередного зеленного оттенка. Не знаю с кого писал, Толкиен своих эльфов, но уверен в одном: его образцы даже в подметки не годились моей сестрице.
– Отпусти его немедленно, – повторила тем временем эльфийка и нетерпеливо пристукнула посохом.
– Да ты знаешь… – начал было толстяк, но, похоже, Лета уже все знала без дополнительных объяснений: ее посох взвился в воздух и со свистом опустился на державшую меня руку. Вскрик, шипение, и я получил свободу.
Однако толстяк и не думал сдаваться. С решительным "Да я тебя сейчас… " он двинулся на обидчицу. Сестра отскочила, посох снова рассек воздух, но мужик смог перехватить его рукой, после чего резко дернул на себя. Подчиняясь силе, Лета сделала шаг вперед, а потом, не начиная игру в перетягивание, неожиданно толкнула свое оружие вперед, заставив врага слегка отступить назад, после чего ногой пнула его туда, куда чуть больше недели тому назад провел свою атаку я.
С глухим "Упф-ф" толстяк сложился пополам и упал на колени. Рывком высвободив посох, Лета отскочила назад, а затем, крикнув "Бежим!", помчалась прочь по боковой дорожке. Я ни на шаг не отставал от нее.
*Прогулка с сестрой.*
Вылетев из парка через дальние от нашего дома ворота, мы вскочили в стоящий на остановке трамвай, даже не посмотрев на его номер.
– Уф, – сказала Лета, слегка отдышавшись, – где ты подхватил этого урода?
Я посмотрел ей в глаза:
– Веришь, ни за что привязался.
– Так уж и ни за что? – спросила она с весьма саркастической интонацией, но тут же добавила обычным голосом, – Да ладно расслабься, я все видела, но не успела добежать, до того, как эта мымра швырнула тебя. Голова то как?
– Да я ей вроде и не ударялся…
– А об зад мымры?..
– Ну, так он, в отличие от ее характера, мягкий.
Мы громко рассмеялись, заслужив пару неодобрительных взглядов от других пассажиров.
– Все ж спасибо тебе за помощь, – серьезным тоном сказал я.
– Да, пожалуйста! Мы ж все же родня и друг другу должны помогать, – как бы шутя, отмахнулась она, но я заметил, что благодарность ей была приятна.
– Кстати, Лета, а что ты здесь делаешь? Как же твое толкиенистское сборище?
– Знаешь, – сестрица задумчиво уставилась за окно, – я пришла на место, посмотрела на все и всех и… как-то настроение ушло…
– А как же твой "эльфийский принц"? – сестрица с подозрением уставилась на меня. Естественно, после того, как она отбила меня у толстяка, ни о какой конфронтации думать не хотелось, и я сразу признался:
– Ты вчера слишком громко говорила по телефону…
– Понятно, – она заметно успокоилась и снова уставилась в окно, – "Прынц" оказался самовлюбленным идиотом. Слава богу, выяснила раньше, чем связалась с ним. Да и, кроме того, сегодня, окинув его свежим взглядом, я поняла, что он мне даже внешне совсем не симпатичен… – она помолчала, – я чувствую себя по-дурацки, говоря с тобой об этом…
– Не хочешь не говори, – я пожал плечами, –Только будь готова, что тебе тоже ничего не будут рассказывать…
Лета с настороженным любопытством уставилась на меня:
– Есть кто-то, к кому ты не равнодушен?
– Еще нет, – я улыбнулся, – но ведь будет.
Мы снова рассмеялись.
Трамвай, свернув в противоположную от нашего дома сторону, подъехал к остановке. Мы вышли и, решив больше не связываться с общественным транспортом, пошли домой пешком. Походу я попытался толкнуть идею, что коль путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то сестрице срочно надо потренироваться на мне "прокладывать" эту самую дорогу. Убирать потом, конечно, тоже должна она, чтоб не испортить впечатление от ужина. Лета смеялась, отвечая, что самое сильное впечатление на женщину может оказать мужчина, умеющий с легкостью управляться с кухонными работами, так что мне нужно тренироваться…
Так болтая, мы дошли до
