Цветок у трона - Ольга Калитина

Я предпочла промолчать, потому что не хотела признавать, что Нии права.

— Да, Тиа, будь осторожна, меня вчера предупредила верховная дриада, что на окраине леса появился чародей. Возможно, даже один из Лордов. Сестры думают что он пришел за лунным табуном, но дриада попросила передать, чтобы ты не выходила за пределы чащи.

— Зачем я одному из Лордов? — засмеялась я в ответ, — это все сказки верховной дриады.

Но видя обеспокоиный взгляд нимфы, я обреченно вздохнула:

— Ладно, ладно! Буду осторожнее и даже к стае ходить не буду, хотя у них скоро охота, и из-за вас я на нее не попаду, — обиженно закончила я.

— Ничего, потерпишь, — невозмутимо сказала Нии, а потом вскочила с травы и закружилась, — как я люблю наш Нефритовый лес! Если бы за его пределами знали как тут прекрасно! — она остановилась и нарочно строго на меня посмотрела, — Тиа, вставай, лентяйка. Ты обещала мне доплести венок, да и мавки уже нас заждались, давно хороводы водят. Вставай!

Я лениво посмотрела на нее снизу вверх.

— Нии, иди сама, а я пока поваляюсь, — нимфа обиженно фыркнула и отвернулась, — и не дуйся! Будешь дуться, волосы зелеными не будут, представляешь, как мавки позлорадствуют, — Нии не смогла сдержаться и звонко рассмеялась.

— Ладно уж, бездельница, только приходи скорее, мы тебя ждем! — с этими словами нимфа скрылась между деревьями.

А я смотрела в небо. Бесконечное и необъятное темно-синнее знамя. Я боготворила его, ведь только там, наверху, возможно увидеть все краски этого мира. Только там рождаются самые ослепительные сияния, будь то призрычный свет луны или звездный блеск Си'эрр. Небесный синий цвет обжигал мои глаза, насыщенный и сочный, ни у кого больше нет такого же оттенка кроме неба, как и другого. Когда небо становится тяжелым, низким, наливается свинцом. И его пасмурно-серый цвет пронзает расплавленное серебро молний. Нигде я не увижу этого кроме как там, наверху.

Я не хотела идти к нимфам и мавкам. Водить хороводы, смотреть, как дриады зажигают тысячи огней светлячков. Нет, меня всегда манило все запретное, все, что находилось за пределами. Я ненавидела границы, а они были. Я любила свой лес, но не могла позволить, чтобы он стал мне тюрьмой. Дом — это то, чем ты дорожишь и любишь, где тебя всегда ждут, и ты можешь остаться, но и то, откуда ты всегда можешь уйти на день или навсегда. Наверное, я была полна пороков.

Как по-другому объяснить то, что я встала и покинула чащу, направляясь к окраине Нефритового леса?

Вскоре я смогла увидеть колодец воспоминаний. Я знала, что на его дне хранятся кусочки человеческих жизней. Но сколько я туда не заглядывала, колодец ничего мне не показывал. Наверное, потому что я не была гостьей леса, я была его частью.

И тут я заметила бабочку. Она сидела на сером камне колодца. Подойдя ближе, я захотела рассмотреть ее. Какая красивая! С восхищением подумала я. Тонкие, прозрачные крылышки были вышиты искусным узором. Не сумев удержаться, я прикоснулась к ее золотым крыльям. И тут же отдернула руку. Что же я наделала? На моих пальцах осталась ее пыльца. Я погубила бабочку, она теперь не сможет взлететь и погибнет. Подтверждая мои мысли, бабочка затрепыхала своими золотыми крыльями в отчаянной попытке взлететь. Но у нее ничего не получилось. Она упала на холодные камни.

В отчаянии закрыв лицо руками, я заплакала.

— Почему ты плачешь, прелестница?

Я испугано подняла голову. Передо мной стоял незнакомец. Глаза на миг ослепило золотое сияние его длинных волос. Он подошел ближе, и я встретилась с ним глазами.

Как же я ошибалась, когда думала, что только наверху существует такой насыщенный темно-синий цвет. Его глаза были осколками неба. Я замерла в восхищении. Даже создания леса не были так красивы как незнакомец. Солнце запуталось в длинных золотых прядях, а в его глазах плескалось небо.

Я подошла и с непосредственностью, которая присуща только детям леса, коснулась его волос.

— Ты красивый, — восхищенно сказала я.

Он улыбнулся, показав ряд острых и длинных клыков. Интересно, у всех людей такие клыки? Это был первых чужак, встреченный мной, и мне было безумно любопытно.

— Ты тоже прелестна. Я рад, что ты больше не плачешь.

И тут я вспомнила про бабочку. Осторожно положив ее к себе на ладонь, я грустно сказала:

— Она умрет. И все из-за меня.

Незнакомец снова улыбнулся и накрыл мою ладонь своей. Когда он убрал руку, бабочка снова затрепыхала крылышками и взлетела. Радостно проводив ее взглядом, я обняла незнакомца, чтобы выразить то, как я ему благодарна.

— Спасибо, огромное спасибо! Ты наверно волшебник, — мои черные волосы накрыли нас, — ты очень добрый волшебник, пойдем, я познакомлю тебя с моими подругами нимфами! Ты им понравишься, я расскажу им какой ты хороший!

Руки незнакомца начали гладить мои волосы. Мне была так легко и приятно. Еще никогда я не чувствовала себя такой счастливой.

— Не стоит, малышка, мне нельзя с тобой.

— Но почему? — с недоумением спросила я, — не уходи, пожайлуста. к одному человеку и еще добыть нам лошадей. ерых глазах плавали льдинки отчуж появился передо мной в таком же сером плаще и боль.

— Я должен. Но знаешь, что, — он улыбнулся такой очаровательной улыбкой, что внутри затрепыхали крылышки сотен бабочек, — ты можешь пойти со мной.

— С тобой? — удивленно спросила я, — а куда?

— Такое наивное создание как ты надо защищать и оберегать, я буду это делать если ты пойдешь со мной. Ты увидишь, что есть за пределами этого леса. Я покажу тебе весь мир. Неужели ты не видишь, что лес не твой защитник, а твой тюремщик? Ты как та бабочка, он стряхнул с твоих крыльев пыльцу, и ты не можешь взлететь. Не можешь улететь. Но если ты захочешь, я вылечу твои крылья.

Его завораживающий голос оплетал мое сознание. Он прав! Я же так мечтала вырваться из-под чрезмерной опеки. Я так хотела безграничной свободы. А еще, я решала, что хочу быть с ним.

— Я согласна! Возьми меня с собой.

Как же он прекрасен. Хотелось вечно смотреть в это красивое лицо.

— Чтобы лес отпустил тебя, малышка, и я смог забрать тебя, скажи мне свое истинное имя.

Я вдруг вспомнила, что главная дриада строго настрого запретила мне говорить его.

— Сначала скажи мне свое, — и тут же укорила себя за свою недоверчивость. Я же могу его обидеть. Но незнакомец не обиделся, просто улыбнулся мне нежной улыбкой.

— Называй меня отцом, малышка.

Ну вот, он сказал мне имя, почему же я не могу сказать ему свое?

— Меня зовут Аштиатан, ночная фиалка, — отбросив все сомнения, ответила я.

Отец снова обнял меня, так крепко и грубо, что я чуть не вскрикнула. Он тут же ослабил хватку, и посмотрел мне в глаза.