Тай-чи языка, или Вас невозможно научить иностранному языку - Николай Федорович Замяткин

Открою вам секрет: сонливость в процессе изучения иностранного языка – это не что иное, как одна из уловок нашего мозга, пытающегося всеми доступными ему средствами – о, как он неистощим на выдумку для достижения своей неблаговидной цели! – сорвать изучение чужого языка – эту очень трудную для него работу.

Мозг тихо, но жестко саботирует приказы нашей воли, и очень часто – почти всегда – ему это удается. Что вы делаете, мой необычайно не сонливый в данный момент собеседник, когда во время чтения вами иностранных текстов, грамматики либо прослушивания записей вас охватывает сонное состояние? Вы – ваша воля – яростно говорите себе: «Не спать!». Вы встаете. Вы потягиваетесь. Вы идете умываться холодной водой. Вы пьете кофеиносодержащие напитки. Вы начинаете прогуливаться. Ну, и наконец вы просто можете заснуть.

Заметьте, что во всех этих случаях вы делаете как раз то, чего от вас хотел ваш презренный «саботажник»-мозг – вы прекращаете неприятную для него деятельность, отвлекаясь на посторонние действия, не требующие от вас умственных усилий. Делая все вышеперечисленные вещи, вы поддаетесь, уступаете, терпите поражение в борьбе с вашим ленивым, но чрезвычайно хитрым и изобретательным противником.

«Так что же делать?» – спрашиваете вы меня в недоумении, мой бодрый и, подобно пружине, собранный собеседник. Ведь с такого рода саботажем совершенно невозможно бороться! Позволю себе не согласиться с вами – с этим нужно и можно успешно бороться. Как это делать – ниже.

При многочасовом прослушивании очередного матричного диалога есть два эффективных способа борьбы с сонливостью.

Способность овладеть иностранным языком в значительной мере ассоциировалась и до сих пор упрямо ассоциируется с так называемой «усидчивостью». По определению это наша с вами способность усваивать информацию сидя, без движения. Далеко не все – мягко говоря – могут делать это. Огромному количеству людей (большинству?) этого не позволяют природные свойства их нервной системы и вообще организма. Есть ярко выраженный «физический» тип людей, для которых сколько-нибудь длительная неподвижность совершенно невозможна. Сидение для них – это мучительная пытка (все нормальные дети, кстати, входят в эту категорию). Общий тонус организма и интеллектуальные способности такой категории людей при телесной неподвижности резко снижаются – и на них, соответственно, наклеивается – и почти всегда остается с ними на всю жизнь! – ярлычок «неспособности» и даже «тупости». А ведь «тупы» они только в смирительной рубашке неподвижности, будучи, так сказать, «стреноженными» исторически сложившимися условиями обучения. Формат нашей современной школы жестко предполагает неподвижность ученика («Иванов, не вертись!»), и этот весьма удобный для учителей и нестерпимый для «неусидчивых» подход укоренился настолько прочно, что даже при самостоятельных занятиях «неподвижный» формат автоматически нами воспроизводится – ведь учение уже с самого начала подразумевает нашу неподвижность, и по-другому просто не может быть, не правда ли? Учась, мы не имеем абсолютно никакого выбора и неотвратимым образом обязаны втискивать свое свободолюбивое и жаждущее движения тело, наше вольное физическое «я» в навязанную нам школой «смирительную рубашку» и быть неподвижными, а, как результат, становиться «неспособными» – таковы правила игры в этой «клинике»!

Среди всех школьных «сидельцев» есть, конечно, некоторый процент учеников, которые переносят пытку неподвижностью достаточно легко – пресловутые «усидчивые» индивидуумы. Они являются таковыми не в силу каких-то своих выдающихся заслуг, не от упорных ежедневных тренировок по системе индийских йогов, а случайно – благодаря некоторым природным особенностям своего организма. Именно им, «усидчивым», традиционные правила игры предоставляют все преимущества в современном обучении иностранным языкам – просто потому, что они оказываются более удобными в обработке «заготовками». Другие же безжалостно клеймятся «неспособными к языкам» и выбрасываются в «отвал», становясь таким образом «отходами» школьного производства. Этот процесс можно было бы считать в какой-то мере нормальным, если бы не тот очевидный для всех и каждого факт, что в такого рода «отходы» попадает подавляющее большинство учеников – почти все. К тому же «неспособных» не оставляют в покое и после того, как они оказываются в школьном «мусорном ведре», – пытки иностранным языком – теперь уже совершенно бессмысленные пытки, ведь на этих несчастных уже поставили крест! – продолжаются до самого последнего дня их пребывания в школе. Это ли не доказательство явного безумия системы?

Позволю себе немного поколебать фундамент вышеописанной привычной нездоровой конструкции и предложить вам новые правила учебного поведения (пролетая, так сказать, над гнездом кукушки), согласно которым вам уже не нужно заставлять себя непременно быть неподвижным, а следовательно, «неспособным» к языкам: на матричном этапе изучения иностранного языка «неспособность», вызываемая отсутствием у нас с вами столь любимой учителями природной «усидчивости», легко устраняется тем, что возможны прием, обработка и усвоение языковой – а в первую очередь звуковой – информации именно в движении.

Отдавая дань философской школе Аристотеля, в которой по одному из преданий – другие не так интересны – философия изучалась не в скрюченном за партой виде, а во время прогулок, назовем это перипатетическим прослушиванием. Отсюда этот элемент и в названии предлагаемого метода. Станьте языковым перипатетиком (кстати, я думаю, что такой подход возможен не только при изучении философии и иностранных языков)!

Вы надеваете наушники и гуляете, концентрируясь на матричном диалоге, то есть изучаете иностранный язык в движении. Ваши шансы впасть в сонливость при ходьбе практически равны нулю. Вам этого не позволит повышенный адреналин в крови. Когда вы в последний раз заснули при ходьбе, позвольте вас спросить? Ваш покорный слуга многие месяцы – и десятки километров – проверял это на себе и всегда с одним и тем же результатом – бодрость в теле и необычайная ясность в голове! Ходить желательно по знакомому маршруту, но только не по какому-нибудь знакомому вам болоту по пояс в грязи, отчаянно отбиваясь от миллионной армии голодных комаров, и не по горному маршруту (хотя бы и известному вам) высшей категории трудности, задыхаясь от недостатка кислорода. Ходить надо в более или менее комфортабельных условиях – не в пургу, не в проливной дождь без зонтика, не под палящим солнцем в сорокаградусную жару. С другой стороны, если каждодневные прогулки по вершине Эвереста во время десятибалльного землетрясения являются для вас такими же привычными, как ваши утренние походы в ванную комнату, то я никоим образом не буду возражать и против них.