Порочные чувства - Юлия Гауф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сюда не войдут?
— Нет. Максимум, если что, постучит стюардесса, — Марат подошел к столику, и спросил: — Вино? Виски?
— Я ничего не буду.
Он, будто, не услышал, достал два бокала, и начал наполнять их льдом.
Ну что за мужчина такой? Даже папа, несмотря на свой не самый приятный характер, иногда принимал моё «нет». Даже Миша… хотя, здесь я лукавлю — Миша, как раз, считал, что я в полной его власти.
— Три часа до Красноярска. Может, когда прилетим, тогда и… ну, тогда и займемся сексом?
— Стесняешься? — Марат отставил бутылку, и протянул мне бокал.
— Конечно, нет, — фыркнула я, вспомнив, что должна отыгрывать свою роль. — Просто, мне кажется, это не слишком удобно.
— Вот и попробуем. Или есть проблемы?
— А тебя не волнует, что все знают, почему мы ушли, и зачем?
— Меня — нет, — отрезал Марат. — А тебя?
— Тоже.
Меня это очень волнует. Не должно, наверное, но не отпускает чувство того, что я сама позволяю себя позорить. И… плевать. Прилечу, накуплю сто тестов на беременность, и как только один из них покажет две полоски, сразу же прекращаю нашу связь!
— Пей, — Марат сделал глоток, и опустился на кровать.
Я приложила бокал к губам, но пить не стала. Только сделала вид. Скривилась, и поставила его на столик.
— Спасибо.
— Иди ко мне, — он хлопнул себя по бедру.
Голос холодный, лицо… расчётливое какое-то, жесткое, даже жестокое. Не понимаю, куда исчез тот мужчина, который кормил на моей кухне ребенка; который остался со мной, и обнимал всю ночь, грел своим теплом.
И был ли этот мужчина, или же мне он приснился?
Я опустилась на колени Марата, понимая, чего он хочет.
— Думала, в полете ты предпочтешь работать? — тихо произнесла я.
Руки положила на его мощную грудь. Надо же, лицо у него строгое, а сердце грохочет. Не выдержала, и царапнула по тонкой ткани ноготками. Верхняя губа Марата дернулась от этой моей шалости.
Но он не оттолкнул. И я продолжила пальцами, ладонями, ласкала его торс. Гладила, чувствуя, как тяжелеет внизу живота — мне нравится это, хоть и немного страшно. Будто дикого зверя глажу, сейчас он спокоен, а что будет через минуту?!
— Сейчас я предпочитаю не работу, а тебя, — Марат чуть откинул шею, позволяя мне эту нехитрую ласку.
Пальцами. Нежно, мягко, изучающе водить по его смуглой, почти бронзовой коже. Любоваться на контраст — очень уж мои ладони белы и хрупки на его фоне. И тут же царапать ноготками, заставляя Марата коротко дергаться.
… пока он будет на работе, нужно хоть порно посмотреть, поучиться тому, что должна уметь.
Я щелкнула пуговицу у его горла, и медленно расстегнула ее.
Снова окутал мужской аромат — алкоголь, дым, древесные ноты, и я сглотнула слюну. Он странно действует на меня, мне это не нравится — то, что чувствует мое тело. Я хотела начать чувствовать, но передумала.
Не хочу.
Так безопаснее.
Марату надоело сидеть без дела, и в одну секунду он перехватил контроль. Руки его сомкнулись на моей талии, заставляя её изгибаться, прижиматься меня грудью к нему. И я почувствовала горячие, жесткие мужские губы на моей шее.
Болезненный, обжигающий поцелуй-укус. И язык, зализывающий рану.
— Ты на таблетках? Уже можно? Или опять с резинкой?
— Можно без, — прошептала я, подставляя шею под губы Марата.
Глава 18
Это приятно — от его поцелуев, от языка, от пальцев, стискивающих мою спину, клеймящих меня, тело простреливает сладкая истома, спазмы. Хочется закрыть глаза, и отдаться полностью, но я не могу расслабиться, я помню.
Помню, что совсем рядом с нами, за этой условной дверью находится три сотрудника Марата и стюардесса. Помню, и порочные чувства, охватывающие меня, отступают.
Чтобы снова вернуться мощной, стыдной волной, когда Марат стягивает с меня одежду, и накрывает грудь своими губами. Я дрожу, как от сильнейшего мороза, как от горячей лихорадки, и вспоминаю.
Что мы не одни. Что мы не дома, не в отеле.
И в каком я здесь качестве.
И это снова отрезвляет.
— Охренительная у тебя грудь. Лучшая из тех, что я видел, — Марат оторвался от меня.
Опустила глаза вниз — соски мокрые от его поцелуев, сжались в тугие горошины, и пошло блестят от заглядывающего в кабину света. Это… это, и правда, красиво.
И Марат смотрит. Темным взглядом вбирает это зрелище, сжимает сосок пальцами, и толкается своей эрекцией в мои бедра. Черт бы его побрал.
— И много ты видел? — спросила, скрывая смущение.
— Много, — он сжал ладонями мою попу. — Расслабься. Говоришь, что можно без презерватива? Мы ведь поняли друг друга? Контролировать тебя не придется?
— Я не собираюсь беременеть, и требовать от тебя свадьбу, или щедрые алименты. Мне это не нужно, поверь. Я помню, что ты говорил про аборт, — сжалась я.
И Марат это почувствовал. Шлепнул меня по ягодице, и я тихонько ойкнула.
А затем я ощутила, как мужские пальцы бесцеремонно скользнули под мое белье. Марат удовлетворенно хмыкнул, и провел ребром ладони от лона до…
— Нет, — ахнула я, почувствовав его пальцы совсем не там, где нужно. — Я не… не надо, хорошо? Не туда!
— Ты мне отказываешь?
— Да, — я попыталась соскочить с его колен, но кто бы мне позволил.
— Уверена?
— Ты говорил, что тебе нужна любовница, а не резиновая безответная кукла. Пожалуйста, давай не туда! — запаниковала я, все еще чувствуя мужские пальцы между своих ягодиц.
— Ладно. Успеем, — недовольно бросил Марат.
— Не успеем, а вообще не будем.
— Будем, Алика. Но не сейчас.
Мне удалось немного расслабиться, когда его рука покинула опасное место. Я найду способ уговорить Марата, чтобы там он меня не трогал, надеюсь, получится. Но лицо у него стало жестким после моего отказа.
И я, чтобы реабилитироваться, зарылась в его короткие волосы. Марату нравятся такие ласки — грудь, шея, голова. Просто и безыскусно. И мне тоже нравится пропускать его жесткие волосы между пальцев, вдыхать его парфюм, запах его тела.
И чувствовать его пальцы, скользящие по влаге. Её не так много, Марат сжимает клитор, играет с ним пальцами, и я прикусываю свою щеку изнутри, чтобы отрезвить себя.
Не хочу даже тени удовольствия.
— Твой отец не объявлялся? Не звонил тебе?
Пальцем он скользнул в мое лоно, и сразу добавил к одному пальцу второй. Я глубоко вздохнула от давления внутри, и ошарашенно уставилась на Марата.
— Ты собираешься трахать меня,
