Жемчужный орден - Юрий Иванович

– Делать мне больше нечего, только больных щекотать…

– А я не больная! – разозлилась Мирта, по-прежнему скрываясь за спиной своего кумира, спасителя и объекта охраны, на что получила назидательное возражение:

– Дорогуша, здоровых людей не существует в принципе! И тот, кто не лечится, так и умирает от болезней с твердой уверенностью, что он здоров.

Поняв, что затевается ненужный спор, Невменяемый попытался перевести разговор в деловое русло:

– Завтракаем быстро, как в боевых условиях. И на полной скорости в библиотеку. В ближайшую неделю нам предстоит вдохнуть пыль тысяч фолиантов, но найти для нашего предприятия все упоминания и заслуживающие внимания факты.

– Что, неужели эта библиотека такая большая? – Алехандро Шиловски скривился как от зубной боли.

– Раза в три больше, чем в Каменной Радуге.

– Кошмар! Я и в твоей-то запросто заблудился…

– Да, в доставшемся мне по наследству замке тоже есть что поискать. Невменяемые не одну сотню лет собирали лучшие экземпляры. Я вот сейчас подумал, а вдруг и там есть ценные сведения о Каррангаррских горах?

– Раньше надо было об этом подумать… – вздохнула Мирта.

– Почему раньше? Мы и сейчас можем послать запрос и попросить моего наставника, прежнего хозяина Каменной Радуги, господина Огюста, порыться в библиотеке. А если он еще и молодую маркизу Мальвику к этому процессу подключит…

– О, эта егоза там любую строчку быстрей своего прапрапрапракакого-то там дедушки найдет! – заулыбалась Мирта, но тут же обеспокоенно нахмурила бровки: – Но тогда она сразу догадается, что ты здесь! И поверь, ее никто не остановит.

Кремон, застегивая последние пуговицы, страдальчески закатил глаза:

– А чего ее бояться? К тому же она должна слушаться приказов. А запрос можно оформить от имени здешней библиотеки, тогда Мальвика ни о чем не догадается… Все, идем завтракать.

– Как же, такая не догадается… – услышал она за своей спиной притворно-недовольное ворчание.

Потянулись дни интенсивной работы. Конечно, работа в библиотеке – это не физический труд, хотя некоторые фолианты достигали десяти килограммов. Сама работа заключалась в скрупулезном анализе данных, выявлении самых важных деталей и разбивке их по основным группам. Кремон выделил четыре такие группы.

Основными считались данные по малоисследованным ответвлениям расщелин, гротов или пещер. Причем срок давности не имел значения. Данные тщательно наносили на специально для этого сделанную карту района Каррангаррских гор, прилегавшего к столице Спегото. Для этой карты королевский архивариус выделил огромную стену, в одном из читальных залов, и там же группа исследователей под руководством Невменяемого устроила своеобразный штаб. Практически весь предполагаемый поход планировался и обсуждался возле этой карты.

Во вторую группу поместили все описания и отчеты по уже совершенным ранее походам, то есть вполне проверенные официальные данные по пройденным и обследованным участкам горных внутренностей. К этим сведениям обращались в каждом случае, когда надо было решить какой-то спорный вопрос и докопаться до истины.

Дальше шла целая гора мемуаров исследователей-одиночек. Здесь расхождение данных было просто неимоверным. Ведь каждый спелеолог считал себя авторитетом в подобных подземных путешествиях и порой с горячностью, достойной лучшего употребления, посвящал свой труд изобличению предшественника или конкурента во лжи и доказательстве обратного. Поэтому третья группа содержала порой совершенно противоречащие друг другу данные.

Последняя, четвертая группа вообще представляла собой подборку невероятных, абсурдных, а чаще всего явно надуманных и лживых утверждений – и письменных, и устных. Их авторами были местные или заезжие исследователи, случайные любители, искатели экстрима и приключений или вообще равнодушные к этому делу обыватели. Иногда в эту группу даже попадали детские сказки, что поначалу вызвало возмущение со стороны Бабу Берки и Мирты Шиловски. Когда гигант в очередной раз с пыхтением приволок в штабную комнату гору толстенных, пыльных книг и водрузил на стол перед расчихавшейся баронеттой, та высказала наконец давно сдерживаемое недовольство:

– Кремон, миленький, посмотри что творится! Да этих сказок здесь тысячи, и в каждой хоть словом, хоть двумя да упоминаются Каррангарры или что-либо с ними связанное. У меня скоро здесь информации накопится больше, чем в трех первых группах, вместе взятых! Сжалься над моими пропыленными легкими!

– И над моими руками, – добавил Бабу ворчливо, хотя и почти неслышно. – Они от этих стопок уже ниже колен вытянулись…

Невменяемый оторвался от чтения очередного трактата и со вздохом откинулся на спинку кресла. Потер глаза и лишь затем позволил себе улыбнуться:

– Дружище, для воина длинные руки – невероятное подспорье в бою. А для мужчины еще и уникальная возможность обнять и приласкать женщину…

– Кто бы говорил! – с некоторым ехидством успела вставить Мирта. Кремон тут же обратил свой строгий, оценивающий взгляд на нее:

– Что за странная леность и нежелание кропотливо работать с документами? Уверен, лучше сейчас лишнюю недельку покопаться в пыли фолиантов, чем потом неделями бессмысленно обламывать ногти и обдирать коленки, выкарабкиваясь из коварных расщелин и из глухих тупиков.

Проигнорировав строгий взгляд и командный голос, баронетта скорчила страдальческое лицо:

– Согласна месяц бродить по пещерам и пробираться по ним на четвереньках, вместо того чтобы неделю глотать эту опротивевшую пыль!

– О-о-о! – с шутливой угрозой протянул молодой колдун. – Я тебе припомню эти высказывания! Ты у меня еще покарабкаешься по отвесным стенам!

– Конечно, я возражаю против того, чтобы ты меня сталкивал в каждую расщелину! Да маршрут, надеюсь, выберешь самый оптимальный. Но все равно не пойму: какой смысл ты находишь в этих сказках и прибаутках?

– Согласен, генеральной подсказки в сказке, – молодой колдун опять улыбнулся, – мы не найдем. Но некоторые мелочи нас могут натолкнуть на новые идеи.

– Например?

– Ну вот, к примеру, самые бросающиеся в глаза противоречия. Помните, с каким жаром сотни исследователей доказывают, что ранее созданные карты неточны, во многом неверны и ошибочны? Вплоть до утверждений опытнейших картографов, участвовавших в официальных экспедициях. Авторы просто высмеивают своих предшественников, когда упираются в цельную и совершенно нетронутую девственную скалу там, где по картам предшественников раньше был вполне приличный для человека проход. И что из этого следует?