Пасынки безмолвия - Андрей Фролов

Плутая по переулкам, расталкивая пешеходов, велосипедистов-курьеров и едва не переворачивая передвижные лотки с печеной снедью, Сорока ускользал прочь от базара, с каждым новым шагом дыша все тяжелее. А он, тупица, еще планировал успеть заскочить домой. Подбросить Ливню немного денег из кассы носатого. На жизнь в одиночестве, так сказать. Рассчитывал даже пару строк прощания чиркнуть, вот ведь какой безграничной бывает наивность…

Первая пуля ударила в бетонный угол бывшего торгового центра прямо над головой Сороки.

Даже не пуля – сгусток энергии, резанувший по глазам синеватой вспышкой. Волоски на руках приподнялись, ноги стали тяжелее килограммов на сто, а затылок онемел. Парализующие заряды, как пить дать!

Не позволяя себе обернуться, Сорока прыгнул за оплавленный угол, прибавляя скорость сквозь волну сковавшей тело боли. Он лучше сдохнет сам, выблевав порванные легкие, нежели подарит выродкам возможность спокойно провести вручение «морковки». Пустая улица впереди – разбросанные детские игрушки, солнечный зонт, тележка велорикши – гостеприимно распахнула объятья. Он бросился мимо нее, не заметив, как в руке оказался массивный, но великолепно сбалансированный «Рогалев». Готовый к бою.

Бежал зайцем, как это называла мама, петляя и укрываясь под натянутыми над тротуарами тентами. И уже через секунду удивил себя повторно: развернулся прямо на ходу и трижды выстрелил в угол пустого торгового центра.

Да, ответная стрельба только подхлестнет охотников. Заставит парниковых ублюдков поверить, что «награждение» станет ярким, захватывающим, огрызающимся. Но и пыл остудит, убедив сбавить ход и не лезть на рожон.

По нему снова принялись стрелять.

Слева сверху, то ли с крыш, то ли из недр полупустого многоквартирника. И тут же справа, из параллельных переулков, по которым тоже кто-то несся. Кто-то тяжелый, быстрый, обращавший в труху препятствия в виде фанерных ларьков или рикшевских тачек. Из-за спины тоже ударили – в дощатый щит, закрывавший выстекленную когда-то витрину, с визгом и облачками пыли вонзились три металлических диска, пущенные из силового метателя.

Сорока взвыл, выплевывая проклятья.

Яростно замотал головой, с парадоксальной двуличностью отказываясь верить в происходящее и одновременно выискивая надежное укрытие, в котором сможет дать последний бой. Стреляли, как и он сам, неприцельно. Клали заряды винтовок рядом, сознательно и умело корректируя его маршрут; загоняли туда, где высились яркие, горами самоцветов сверкающие Купола.

Он выстрелил еще пару раз.

Почти в воздух, не рискуя целить по окнам, где еще могли оставаться горожане, врасплох застигнутые в своих квартирах появлением охотника. А Инкубаторы впереди действительно надвигались, вдруг заставив Сороку задуматься, что произойдет, когда он достигнет границы Циферблата. Мелькнула шальная мысль рвануть к автоматическим пушкам обороны Заповедника, таким образом украв «награждение» у корпоративных псов и избежав греха самоубийства. Мелькнула – и погасла…

Теперь он видел как минимум троих палачей, приехавших из Теплиц по его душу. Один действительно находился внутри обветшалого кондо по левую руку. Продвигался по пятому этажу прямо сквозь гипсокартонные перегородки и часто постреливал в окна.

Еще двое следовали точно по маршруту Сороки, той самой гостеприимной улицей, что в тесном Циферблате тянула на звание проспекта. Короткими перебежками нелюди сокращали дистанцию, прячась в подъездах и за ржавыми остовами брошенных сто лет назад автомобилей. Стреляли редко, причем огонь открывал только один из молчунов; второй преследователь вообще не обнажал притороченного к спине жуткого агрегата.

Лабиринт опустел окончательно.

Забились в норы перепуганные рейдом люди. Поспешили убраться прочь желтопузые, призванные следить за безопасностью зрителей. Не осталось даже зевак на крышах, до этой минуты заключавших ставки, как долго продержится обладатель «морковки».

Залпы сразу из двух стволов заставили Сороку метнуться к основанию здания, в котором засел один из ловчих. Били справа, через проспект, невидимые невооруженным глазом, обогнав парня и устроив засаду. Стреляли, впрочем, опять не на поражение. Это он успел осознать, опрокидывая пустые баки для уличных костров и вкатываясь в вонючий переулок – пули ложились на щербатый асфальт рядом, но нарочито в стороне, продолжая гнать «дичь» в нужном направлении…

Над головой, вышибая окно кондоминиума и одним прыжком влетая в балкон соседнего дома, промелькнул силуэт. Под ноги упало, зашипело, задымило. Кашляя и отплевываясь, Сорока еще несколько раз выстрелил по укрытию, из которого давили огнем. Не веря ушам, расслышал короткий вскрик, после чего ответная стрельба прекратилась. Однако газ, валивший из сброшенной сверху гранаты, не позволил насладиться триумфом: парнишка опять бросился бежать, жадно хватая чистый воздух распахнутым ртом…

От него отстали минуты через две.

А может, сразу после брошенной дымовой плетки, Сорока точно не знал. Лишь через какое-то время убедился, что в спину больше не стреляют, а вокруг стоит такая тишина, что слышно работающее через два квартала радио. По нему, кстати, все тот же обдолбанный ведущий вел почти прямую трансляцию погони, основанную на показаниях очевидцев.

Остановившись и прислушавшись, беглец без сил уперся ладонями в колени. Дышал так, словно вынырнул с пятнадцатиметровой глубины. Затем его вырвало, фактически одной бодрячковской желчью, отчего во рту и на душе стало еще поганее. В ушах колотило, глаза чесались от газа выродков, на правой пятке зрела жирная мозоль, плечи болели под тяжестью рюкзака.

Почему они остановились?

Водички попить? Растянуть удовольствие или разработать новую тактику? Свериться с картами? Сорока не знал, да и не особенно хотел. Хотя нет, враки – хотел! Он бы дорого дал за то, чтобы узнать, как дальше собираются действовать его убийцы… А может, ловчие отстали, чтобы перевязать раненого, которого он – нищеброд и раздолбай из Циферблата – умудрился-таки подстрелить из краденого пистолета? Пусть теперь насладится погоней, сукин сын, когда станет истекать кровью!

В узкой полоске неба, болезненно зажатого шершавыми стенами близкостоящих домов, проплыл плоский разведывательный зонд. Парящий скат с корпоративной маркировкой на блестящем пластиковом боку. Покружился, блестя объективами камер и чутко шевеля жерлами сканеров. Скрылся из виду.

Все еще не в силах отдышаться, марафонец поневоле отбросил полупустую обойму «Рогалева». Вытянул из кармана полную. Уронил, наклонился поднять и чуть не упал на колени. Кое-как зарядил пистолет. Заставил себя сделать новый шаг. За ним еще один. И снова побежал, пытаясь сориентироваться в малознакомых переулках Сектора…