Революция в воздухе. Лавуазье. Современная химия. - Adela Paez

ГЛАВА 4

Государственный деятель

Больницы, тюрьмы, государственная казна, сельское хозяйство... ничто не ускользнуло от реформистских устремлений Лавуазье, несмотря на то что его самые революционные предложения касались области образования и науки. Образование должно быть светским, без дискриминаций по половому признаку, и состоять из двух ступеней: одна ведет к университету, вторая — к профессиональному образованию. Подобного до Лавуазье никто не предлагал. Ученый был убежден: образование и наука являются основой развития страны. Он обратился с призывом к Национальному Конвенту, чтобы обе эти сферы не остались без внимания. Предложение Лавуазье было встречено благосклонно, но от смерти на гильотине оно его не спасло.

Общественный реформатор, государственный деятель, экономист, педагог... Трудно перечислить в двух словах все сферы, где проявилась безграничная творческая деятельность Лавуазье. В любом случае как минимум парадоксально, что среди жертв французской революции, которая должна была вести Францию к свободе и равенству, оказался один из самых преданных слуг нации — человек, посвятивший жизнь развитию своей страны и желавший, чтобы все его соотечественники, вне зависимости от социального происхождения и места рождения, имели равные возможности.

Отец, представитель третьего сословия, подарил ему на свадьбу благородный титул, пусть и нижнего ранга, что дало Лавуазье возможность принадлежать к знати и прибавить частицу «де» к своей фамилии, но он никогда ею не пользовался. Его превосходство было гораздо выше и заключалось в другом: это было превосходство исключительного ума и бесконечной работоспособности. Финансовая обеспеченность семьи ученого позволила ему внести необходимую сумму в Генеральный откуп, когда ему было всего 25 лет. Тогда же он стал самым молодым членом Академии наук — благодаря своим блестящим дарованиям, честолюбию и счастливой звезде. Во время работы в этих учреждениях творческие способности и смелость позволили Лавуазье написать невероятное число докладов и предпринять огромное количество начинаний, нацеленных на приумножение богатств страны и улучшение жизни соотечественников, особенно самых бедных. По сравнению с его научными успехами экономические и общественные заслуги ученого почти померкли, хотя его вклад в данные сферы, как будет видно дальше, был не менее весомым, нежели в изучение химии.

Может показаться удивительным, что Лавуазье занимался столь разными вопросами. Однако, если погрузиться в его письменные труды, станет понятно, что все они являются плодом одного и того же ума и пронизаны одной и той же целью — стремлением к знанию, а также к всевозможному улучшению окружающего мира: как в материальном, так и в социальном плане. Все его труды наполнены светом разума и свободны от любых предрассудков.

Может показаться как минимум странным утверждение, что человек, известный своей строгостью в вопросах использования научного метода во всех возможных областях, которыми он занимался, был прежде всего хорошим писателем. У Лавуазье присутствовал врожденный дар слова, который он еще и развивал на протяжении всей своей жизни, особенно во время изучения права, когда ему стало ясно, как важно находить правильное слово для каждой ситуации. В «Элементарном курсе химии»Лавуазье писал: «Поскольку именно слова содержат и передают идеи, отсюда вытекает, что какими бы точными ни были факты, какими бы справедливыми ни были идеи, рожденные из этих фактов, если не усовершенствовать язык, слова будут передавать лишь ложные впечатления».

Вся важность ясного и четкого описания результатов опытов ученого становится понятной, если сравнить ее с зашифрованным языком, который использовали алхимики и их наследники, включая великого Ньютона. Чтобы оценить писательские таланты Лавуазье, достаточно прочесть несколько его текстов: контраст с текстами его современников или текстами Ньютона будет поразительным. То, что Лавуазье писал более 200 лет назад, актуально до сих пор. Точное и уважительное описание результатов, полученных учеными ранее, детальное и при этом легкое для чтения описание опытов, обоснованные выводы. Вне всяких сомнений, Лавуазье понимал ценность слов и умел их употреблять.

Рабочая тетрадь Лавуазье с записями от 27 февраля 1787 года — об опыте по разложению воды.

Разнообразие и размах изучаемых вопросов, о которых он писал, доклады в Академию наук удивительны: от недавно изобретенных Монгольфье воздушных шаров до угольных шахт. Разработка таблицы плотностей множества жидкостей, в частности воды разного происхождения, изучение разных моделей гидрометров, производство крахмала и мыла, теория цвета, различные краски, ископаемые, стали, модели инвалидных кресел, разработка обивок и ковров, изучение образования кристаллов, тушь... и многое другое. В изучении всех этих вопросов Лавуазье применял один и тот же подход: собирал исчерпывающее количество информации по теме, изучал проблему со строго научной точки зрения и использовал свои технические и административные способности для получения наилучшего результата при минимуме затрат.

Некоторым из успешно завершенных проектов Лавуазье уделял больше внимания, поскольку считал их более срочными или интересными, но ни к одному из своих начинаний он не подходил легкомысленно. Поскольку ученый получал от государства зарплату за работу в Генеральном откупе и в Управлении порохов и селитр, разумеется, этим учреждениям он посвящал большую часть времени, однако душу и денежные средства он вложил в свой личный проект в имении во Фрешине.

В 1768 году Лавуазье приобрел часть доли в Генеральном откупе, которую позднее выкупил целиком. Генеральные откупщики собирали налоги, но также были банкирами государства. Лавуазье должен был внести 520000 ливров, которые обещали ему доход от 4 до 6%. Сразу после вступления в Генеральный откуп он провел несколько исследований, посвященных разным аспектам деятельности данного учреждения, и предложил множество реформ, нацеленных на повышение его эффективности. Лавуазье сразу же начал борьбу с друзьями и родственниками придворных, получавших слишком щедрый годовой доход, не внеся изначального капитала и не проведя какой- либо работы. С другой стороны, поняв разнородный характер системы сбора налогов, которая способствовала несправедливостям и благоприятствовала контрабанде, он выступил за отмену внутренних границ — главную причину неравенств.

Когда Лавуазье вступил в Генеральный откуп, контрабанда, приносившая большой доход, была широко распространена, поскольку в зависимости от провинции на один и тот же товар налоги могли разниться в пять раз. До прихода Лавуазье единственным средством борьбы с контрабандой в этом учреждении было ужесточение наказаний: за более легкие преступления сажали в тюрьму, за более тяжелые могли приговорить к смертной казни. За годы своего существования Генеральный откуп превратился в объект ненависти не только из-за несправедливой системы сбора налогов, но также из-за продажности многих его членов, которые спешили вернуть вложенные деньги. Кроме того, поскольку система не предусматривала сбора налогов со знати и духовенства, самые бедные граждане третьего сословия чувствовали себя взятыми за горло, поскольку являлись единственными плательщиками налогов.

Лавуазье был членом многих комитетов в Генеральном откупе, посвященных табаку, соли, экспорту и рабочей силе, и провел исчерпывающие исследования деятельности этого учреждения в названных областях, предложив множество разумных реформ. За одно из предложений ученый заплатил, однако, слишком высокую цену. Поскольку он контролировал получение налогов с продаваемых в Париже товаров, то убедился, что с каждой пятой продажи налоги не платились. Таким образом наносился ущерб доходам Генерального откупа и тем торговцам, которые платили налоги и с этой точки зрения работали в менее выгодных условиях. Для решения данной проблемы Лавуазье предложил выстроить стену вокруг города, чтобы контролировать доступ в город товаров и людей.

В дальнейшем, когда Лавуазье перестал отвечать за эти налоги, его идею подхватил Калонн, который в то время был министром. Он поручил архитектору Клоду Николя Леду выстроить стену. Тот осуществил нелепый проект, потребовавший 30 млн ливров — сумму, которая превосходила предполагаемый сбор налогов. Результат работы архитектора подвергся жесткой критике, и ответственность была возложена на Лавуазье, хотя он не разрабатывал стену и не принимал окончательного решения о ее возведении. Говорили, будто стена была сделана для того, чтобы запереть горожан и помешать разреженному воздуху выходить из города, а свежему — входить. Дело получило такой широкий резонанс, что даже породило искусную скороговорку: «От стены, замуровавшей Париж, стенает Париж». Было даже объявлено, что виновный в этой нелепости будет повешен. Конечно, Лавуазье не повесили, но инцидент не забыли, и спустя годы он фигурировал в качестве одного из «преступлений», в которых Марат обвинял ученого в своей газете «Дрг/г народа».