За красивые глаза - Светлана Алешина

— Тогда давайте все-таки вернемся к конкурентам. Есть среди них кто-нибудь, ненавидящий прежде всего именно вас?

— Ну, если вы так настаиваете, — недоуменно пожал плечами Артурас. — Да, такой человек действительно есть. Хотя я не думаю, что он мог сделать что-то плохое Вите. Тем более это… — прибалт запнулся. — Но то, что ненавидел он меня — это точно! Ненавидел так, как может ненавидеть только бывший близкий друг. Вы ведь понимаете, о чем я говорю?

Лариса молча кивнула.

— Мы с ним вместе начинали бизнес, — с горечью пояснил Эйгелис. — Но потом очень сильно рассорились. Это произошло по пьянке.

— А из-за чего? — не сдержала любопытства Котова.

— О, это очень давний и ужасно глупый случай, — неохотно признался прибалт. — Мне даже вспоминать об этом не хочется. Ну, наговорили друг другу очень много гадостей, которых никогда потом так и не смогли простить. Очень глупо, — повторил он.

— Ну, хорошо, — кивнула Лариса, понимая, что настаивать бесполезно да и незачем. — И все же оставьте мне, пожалуйста, имя и координаты этого человека. Вы знаете, как с ним связаться?

— Зовут его Ивар Звайгинь, и у меня есть номер его сотового, — признался Эйгелис. — Как и номера всех моих потенциальных и реальных конкурентов. Только я же говорю, это ни к чему не может привести. Я уверен, что это не он.

— И все-таки я запишу на всякий случай, — мягко сказала Лариса. — Диктуйте.

Эйгелис порылся в своем маленьком чемоданчике из прекрасно выделанной крокодильей кожи, вытащил на свет божий пухленький блокнотик с телефонами и продиктовал номер неуемной детективше.

— Может, вспомните еще кого-нибудь? — спросила Лариса, записав координаты Звайгиня.

— Нет, — сухо ответил прибалт, явно сожалеющий о сказанном. — По крайней мере людей, питавших ко мне личную неприязнь, я не знаю.

Дальнейший ужин прошел почти в молчании, прерываемом лишь вежливыми замечаниями о качестве и вкусе поглощаемых блюд. Затем Лариса и Эйгелис встали из-за стола, попрощались и разъехались в разные стороны.

Глава 8

Ломка пришла неожиданно. Стас знал, что она приближается, но все равно физические муки наступили резко и неожиданно. Отсрочить их или прервать было теоретически возможно, но… Стас был на мели. То есть абсолютно. И от этой безвыходности он закричал. Пустая квартира, в которой практически ничего не было, за исключением колченогого дивана, на котором сейчас и лежал наркоман, пары табуреток и стола, привычно отозвалась слабым эхом…

Работа должна приносить удовлетворение. Это он знал точно. Поэтому время службы потраченным зря не считал. Это жена, дура, пыталась попрекать, что денег в доме было мало. Но он мужчина, а она всего лишь женщина. Поэтому от глупостей он ее быстро отучил. То, что жена умерла, было даже к лучшему. Что такое любовь, он не знал и считал это выдумкой писателей-хлюпиков. А он хлюпиком не был. Тем более что не считал себя причиной ее смерти. Разве его вина, что эта дура, когда он однажды для профилактики набил ей морду, кинулась под машину? Это ее личное дело.

Тогда для всех эта история закончилась благополучно. Водителя посчитали невиновным и списали все на несчастный случай. К тому же, как выяснилось, жертва приняла перед этим полбутылки водки. Стас знал, что вообще-то она противница алкоголя, понимал, что напилась нарочно, но не винил себя. С какой стати? Если у этой истерички сдали нервы, то он-то тут при чем?

После смерти жены он решил начать новую спокойную жизнь. Устроился наконец на работу в ночной клуб охранником. И вот там-то и пристрастился к наркотикам. В той среде это было в порядке вещей. И он нашел в этом средство, чтобы не задумываться о завтрашнем дне.

Стас никогда не жалел о том, что попробовал неведомое ранее запретное зелье. Оно приносило успокоение, забвение… Как оказалось, за все нужно платить. И когда Стас впервые испытал на себе, что такое ломка, он понял, что влип. И влип крепко. Однако изменить что-либо слабый организм был уже не в состоянии.

Но и терпеть ЭТО было уже почти невозможно. Суставы выворачивало с такой силой, что Стас готов был поклясться, что слышит их хруст. «Скоро придут черви», — пронеслось у него в голове. Подобное уже случалось с ним однажды. Тогда вслед за суставами стало дико болеть все тело, словно невидимые черви огромной величины выгрызали ему нутро. Тогда пришли ребята и дозой прогнали мерзких тварей. Как же хорошо было тогда…

С трудом превозмогая боль, Стас натянул черные джинсы, черную водолазку и кожаную куртку аналогичного цвета. Надел кожаные перчатки, подбитые изнутри в районе костяшек пальцев толстым слоем поролона, а снаружи клепанные металлом — от червей надо было спасаться.

Он шел «на дело». Уже стемнело, но он не боялся ночных улиц и швали, обитающей в ее закоулках. Служба в армии научила его умению постоять за себя. А людская злоба закалила его душу, напитав ее ненавистью. Когда-нибудь возмездие настанет.

Пошатываясь, Стас затаился во тьме какого-то подъезда. «Всего стольник — и тогда черви не придут. Тогда не будет червей. Только жалкий стольник…»

Он успел уловить краем глаза движение в темном углу своего подъезда, но тем не менее его удар клепаной перчаткой в ухо был болезненным, хотя и прошел по касательной. Однако Стас тогда еще не знал, с кем имел дело. Нанести второй удар он не успел — кулак в перчатке был перехвачен, и колено его гипотетической жертвы въехало прямо в живот грабителя-неудачника.

Сейчас Стас лежал в квартире того, кого избрал себе в жертву. Его не интересовало, почему этот усатый мужик, достаточно хилый на вид, одетый в камуфляж, не бросил его, избитого, в подъезде, зачем затащил его в свою квартиру. Все это были мелочи. Ведь с минуты на минуту должны были прийти черви.

— Вот ведь паразит, — прямо перед лицом Стаса стояли ноги в армейских ботинках, — все ухо мне расцарапал. Встать! — В голосе усатого звучали металлические нотки, но подчиняться Стас не стал. — Встать, с-сука! — Удар тяжелого ботинка пришелся в ребро.

Цепляясь за стену и пачкая ее кровью из разбитых губы и носа, Стас поднялся.

— Когда же вы, наркоманы, передохнете! Ты чего полез, мразь?

— М-мужик, я у-умру щас. Дозу бы… — язык слушался Стаса плохо. Но это было не важно. Пусть этот усатый изобьет его, пусть сделает с ним все, что хочет, только пусть даст вожделенную сотню.

Но человек в камуфляже лишь смотрел на повисшее на стенке существо с презрением. Смотрел так, словно не человек там был, а таракан — здоровый и черный таракан, шелестящий в ночи лапками по обоям. Наконец ему надоело смотреть, и он плюнул. Плюнул в лицо грабителю. В лицо Стасу. Тот стоял молча и даже не утирался. Потом в голову победителя пришла идея. Даже нет…

— А что ты сделаешь за дозу?

— В-все сделаю, м-мужик, с-с-сотню дай с-сейчас. Н-не могу. Умираю.

— Потерпи, потерпи, парень, — в голосе усатого послышалась как будто бы даже жалость. — Сначала пойдем в комнату. Так, садись. Удобно? Вот и хорошо. Вот тебе бумага, ручка. Пиши. Я, такой-то, такой-то, признаюсь, что третьего марта две тысячи первого года напал на…

Где-то на периферии сознания Стаса билась мысль, что вот сейчас, старательно выводя непослушной рукой буквы на листе бумаги, он совершает какую-то непоправимую ошибку. Но черви были страшнее, и он написал все, что ему четко продиктовал усатый.

— Вот и замечательно, — донесся до него голос. — Давай сюда документы. Что, не слышишь? У тебя паспорт с собой? Замечательно! Давай его сюда. А теперь держи.

Вот они. Вот они деньги — пятьсот рублей. Стас даже и не рассчитывал на подобную удачу! Теперь скорее к Шануру. Он здесь ближе всех. Стас не достанется червям! Он обманул их! Как же хорошо…

Наркоманы могут быть полезны. Он все больше убеждался в этом. Теперь этот урод в его власти. Стас сам, собственной рукой написал признание в ограблении и даже перечислил, что именно украл. Придурок. И документы этого Стаса Ламера у него. Теперь этот парень сделает все, чтобы на его глазах было порвано признание и ему вернули паспорт. А сделать ему придется лишь одну вещь. Только одну — возмездие. Справедливая кара должна пасть на голову проклятого прибалта.

— Алло, я вас слушаю.

Голос прибалта Ивара Звайгиня на том конце провода, в далекой Риге звучал даже на удивление тепло и приветливо.

— Доброе утро, — сказала ему Лариса, все еще думая, как лучше представиться. — Меня зовут Лариса Котова, — наконец сказала она. — Вообще-то я в основном занимаюсь бизнесом, но в данный момент волею судьбы расследую дело об убийстве Виты Эйгелис.

— О боже! — не сдержались на другом конце провода. — Что вы говорите?! Вита умерла?

— Да, к несчастью, ее убили, — поделилась с собеседником Лариса. — И вы, как я понимаю, знали убитую?