Клады великой Сибири - Петр Петрович Дудоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Молчи, собака! – взвизгнул яростно бонза. – Еще одно слово, и ты погибнешь от моего ножа!
– И откажешься от планов? – храбро рассмеялся Верлов.
– Взять их! – заревел бонза. – Вяжите этих собак!
В минуту Верлов и молодая девушка были связаны по рукам и ногам.
– Говори: где твоя машина?! – со скрежетом зубов стал допрашивать бонза.
«Теперь уже добежала!» – подумал Верлов. И громко добавил:
– Как я могу идти, когда у меня связаны ноги?
Этот ответ показался Лиу-Пин-Юнгу основательным, и он тотчас же приказал развязать ноги пленным.
– Показывай!
Подняв с земли почти бесчувственную девушку, два китайца взяли ее под мышки и повели рядом с Верловым.
И только тут бонза вспомнил про своего нового неожиданного врага.
– Га! – воскликнул он, подскакивая к Верлову. – А кто предупредил вас об опасности? Где эта маленькая девчонка, выдавшая нас?!
Верлов сделал удивленное лицо.
– Девчонка? – спросил он. – С нами не было никакой девчонки!
– Не было маленькой китайской девчонки? Она обогнала нас по дороге и исчезла потом неизвестно куда! Ты врешь, собака!
Верлов пожал плечами.
– Не понимаю, про что ты говоришь, – проговорил он, артистически разыгрывая комедию. – Я сам с пригорка увидел вас и бросился бежать…
– Но твой носильщик видел, как она подошла к вам! – воскликнул бонза.
– А-а! Ты вот про кого! – улыбнулся Верлов. – Мы случайно познакомились с этой девушкой в селении и дали ей немного денег за то, что она проводила нас до магазина. Она сначала не хотела, так как ей нужно было спешить в поле на работу к отцу. Правда, недавно она обогнала нас, поздоровалась и сообщила, что спешит к отцу, но тотчас же убежала.
– И ты не врешь? – подозрительно спросил бонза.
– Спроси носильщика. Она сказала нам лишь два слова.
Лиу-Пин-Юнг вызвал носильщика.
Но бедный малый ничего не слыхал.
Он подтвердил, что китаянка действительно пробежала мимо, сказав лишь два-три слова, кажется, приветствия.
Эти доводы и показания подействовали на бонзу, и тень недоверия сбежала с его лица.
– Ну, чего стали? Поворачивайтесь! – закричал он, спохватившись, что за разговорами непроизвольно потерял четверть часа.
Пленники и конвой медленно двинулись вперед.
Верлов напряженно всматривался в даль, думая свою тревожную думу.
И вдруг крик радости вырвался из его уст.
Верстах в двух впереди гордо поднимался над гаолянным полем воздушный корабль, работая всеми своими крыльями и винтами.
Взглянув по тому направлению, по которому смотрел Верлов, Лиу-Пин-Юнг задрожал от бешенства.
– А-а! Так вот зачем ты стрелял! – прохрипел он, зеленея. – Ну, погоди же! Я наслажусь вашей кровью! А эту машину я догоню, я знаю, куда она полетит!
Он с ненавистью взглядывал то на пленников, то вперед на улетавшего врага, бормоча проклятия и страшные обещания.
А воздушный корабль забирался все выше и выше.
Надежда закрадывалась в сердце молодой девушки.
– Ведь они спасут нас? Спасут? – шептала она.
– Конечно, спасут! – подбодрял ее Верлов, хотя на сердце у него и не было в том твердой уверенности. – Смотрите, смотрите: сигнальный флаг выбросили! Они заметили нас!
Остальные китайцы тоже заметили диковинный предмет, несшийся теперь высоко по воздуху, вне сферы ружейного огня.
В первую минуту они бросились было врассыпную, помертвев от страха, но голос Лиу-Пин-Юнга остановил и ободрил их.
– Разве я не говорил вам, что чудовище не опасно для нас, так как я уже прочитал заклятие! Трусы, подлые собаки! – заорал он.
Но, несмотря на это, сердце его трусливо билось.
Да и было чего бояться.
Быстро пролетев двухверстное расстояние, воздушный корабль остановился неподвижно над головами отряда и медленно стал спускаться.
– Стреляйте! Стреляйте скорее в чудовище! – заорал бонза вне себя от страха.
Несколько ружей, дрожа в руках, поднялось было вверх, но в эту секунду раздался отчаянный свист сирены, в воздухе что-то ухнуло, и недалеко от отряда со страшным громом, взметая землю и камни, разорвалась брошенная сверху торпеда.
Невзвидя света от страха, китайцы бросились с отчаянным воем врассыпную, стараясь укрыться в гаоляне, чтобы поскорее удрать от страшного чудовища.
«Что они, с ума сошли, что ли! Ведь этак они и нас прикокошат!» – с тревогой подумал Верлов.
Лиу-Пин-Юнг, растерянный и дрожащий, стоял словно приколдованный на месте, не зная, что предпринять и на что решиться.
А страшное чудовище спускалось все ниже и ниже.
Бонза понял, что теперь настала его гибель.
И вдруг отчаянная мысль пронеслась у него в мозгу.
– Они не убьют меня одного! – решил он. – Или я уведу моих пленных в село, где опасность исчезнет, или погибну вместе с ними!
Он выхватил длинный нож и подскочил к молодой девушке.
Схватив ее левой рукой за плечо, он приставил острие ножа к ее шее, чуть ниже черепа, с расчетом вонзить ей страшное оружие в мозжечок.
У Верлова захватило дух и подкосились ноги.
– Вперед! К селению! – крикнул ему бонза. – И кричи своим друзьям, что я заколю ее тотчас же, лишь только они захотят сделать мне зло!
Воздушный корабль стоял над их головами саженях в двадцати.
Надежда вспыхнула в сердце Верлова.
Зная, что Лиу-Пин-Юнг ничего не понимает по-русски, он кивнул в знак согласия головой, приложил ладони к губам и изо всей силы закричал:
– Ради бога осторожнее! Он убьет ее при малейшей попытке освобождения с вашей стороны! Не спускайте с него ружей и следите за мной!
Через секунду на корабле взвился сигнал: «поняли».
– Вперед к селению! – крикнул бонза.
Держа одной рукой Веру за плечо и не отнимая острия ножа от ее шеи, бонза пошел по гаоляну, подталкивая девушку и зорко наблюдая то за Верловым, шедшим рядом с ней, то за крылатым врагом.
Обдумывая свое положение, Верлов шел вперед, в свою очередь зорко наблюдая врага.
Лиу-Пин-Юнгу приходилось очень трудно.
Ему приходилось разделять свое внимание на три стороны и, кроме того, взглядывать себе под ноги, чтобы не споткнуться о какую-нибудь кочку.
Между тем в голове Верлова созрел отчаянный план.
Несмотря на то, что руки его были связаны, он решил во что бы то ни стало спасти свою возлюбленную ценою собственной жизни.
– Лишь только я подниму левую руку, падайте быстро на землю, только не по прямому направлению, а в сторону. Потом вскакивайте на ноги и бегите, куда глаза глядят! – проговорил он.
– Молчи, собака! – оборвал его бонза.
Верлов умолк.
Шествие за пленниками понемногу утомляло старика, тем более что обе его руки должны были все время оставаться в напряженном состоянии.
Внимание Лиу-Пин-Юнга постепенно слабело, хотя он и крепился
