Степь - Дмитрий Манасыпов

Интересно началась жизнь вне отряда, ничего не скажешь. Что на все это сделает Бирюк? Станет вытаскивать незадачливого «подмастерья», так-то заявившего о себе? С другой стороны, Енот явно помог их поездке. Слава-то все равно пойдет, вот мол, какие парни у Бирюка в учениках ходят. Волновало в поступке только одно: не слишком ли он четко и чисто все сделал? Вроде как обычный отставной пехотинец, и на тебе… М-да, промашечка вышла, ничего не скажешь.

Поесть ему не приносили, но и внимания не обращали. Хорошо, что обработали порез на руке. К удивлению Енота, тут же вкатили под лопатку прививку от столбняка. Сервис, честное слово, цивилизация, больше никак и не скажешь. Как понял Енот, народа в кутузке хватало, патрульные в Сороке работали четко. Какой-то парняга, скорее всего из кочевых, тянул монотонную песню, не обращая внимания на вопли соседей и не совсем вежливые просьбы заткнуться. Скучно, темно, что делать? Енот подумал и заснул.

— Эй, вставай. — Пинок по нарам заставил шевельнуться и открыть глаза. Стемнело еще сильнее. Из узкого окошка света вниз практически не падало. Енот сел и посмотрел на зверовидного облома, стоявшего рядом. Точно, он его и принимал на постой.

— Пошли, начальство вызывает. — Буркнул здоровяк. В голосе слышалось уважение.

— Пошли, раз вызывает.

Енот встал и двинулся в коридор. Кочевник начал новую песню. Судя по реакции публики, разницы в тональности она не понимала, слов не разбирала и весьма возмущалась. Даже жаль уходить. Послушать переложение деяний героического Мэдмакса в изложении юного акына Еноту показалось интересным. Но на свободу хотелось сильнее.

Интересный запах Енот уловил, уже подходя к кабинету местного начальства. К вони средней паршивости табака из Эмирата примешивался тонкий аромат вереска, с еле ощутимой полынной горечью. Очень странно.

Начальник каталажки обнаружился на рабочем месте. Стол, накрытый зеленой материей, на ней письменный прибор под «малахит», выглядевший чересчур дорогим, чтобы оказаться настоящим. Чайник, действительно дорогая стеклянная сахарница с колотым рафинадом, щипцы для сахара и стакан в серебряном подстаканнике. Дымящая трубка с тем самым привозным зельем, застегнутый на все пуговицы мундир с потускневшей канителью и погонами, ранняя залысина. И глаза, поедом жрущие соседа по столу. А вернее, соседку.

Енот покосился в ту сторону и понял, что пялиться-то есть на что. Как раз в этот момент та чуть откинулась на спинку стула и расстегнула очередную пуговицу. Чистильщик хмыкнул про себя, вспоминая, сколько раз Файри таким вот макаром добивалась многого. А тут достигнуть желаемого у хозяйки гладкокожего округлого богатства явно вышло проще. Даже появилось желание, если выйдет быстро, найти и поинтересоваться у владелицы красивых глаз, тонкого лисьего профиля и глубин расстегнутой кружевной сорочки — какой размер?

— А вот и ученик… — голос у незнакомки оказался чуть хрипловатым, какой появляется от долгого курения. — Ну, так что, господин Масляный, выпустите юношу? Мы же, как мне кажется, все решили?

— Хм… э-э-э… кгхм… — Масляный прокашлялся. — Да-да, госпожа…э… конечно. Буду ли иметь счастье видеть вас как-нибудь еще?

— Все возможно. — Так и не названная госпожа встала, тряхнув длинными волосами пшеничного цвета. Взяла широкополую шляпу, лежавшую на столе. — Тогда мы пойдем, а по поводу нашей встречи… вы же понимаете, я девушка занятая, работа у меня сложная и непредсказуемая. Сегодня здесь, завтра там, но обещаю, как только представится, так сразу… Вы меня понимаете?

И наклонилась поправить фигурно вырезанное сверху голенище сапога. Масляный судорожно проглотил слюну, но ничего больше не сказал.

— Минутку, — светловолосая внимательно посмотрела на него. — А вещи? Оружие молодого человека?

— На выходе, все на выходе, м-да…

— М-м-м, вы настоящий мужчина… — Наклонившись через стол прошептала незнакомка. У Енота по спине пробежали несколько очень настойчивых и крупных мурашек. Что-то в ней заставило его занервничать.

Женщина развернулась на каблуках и прошла мимо, мотнув ему головой. Енот двинулся следом, потешаясь над покрасневшим лицом командира каталажки.

Не очень высокая, но немалые скошенные каблуки роста ей прибавляли. Сапоги, к слову, верховые, качественной дорогой работы, явно сшиты хорошим мастером. Брюки, с кожаными шлеями по внутренней стороне, из плотного синего сукна, только подтвердили мысль о любимом средстве передвижения непонятной особы. Белоснежная сорочка с кружевами, накрахмаленными острыми манжетами и воротником, поверх одет то ли жилет, то ли корсаж, со шнуровкой по бокам и крючками, сейчас расстегнутыми впереди. Ну да, учитывая размер груди, вполне обоснованно, подумалось Еноту. Красиво-то оно красиво, но ведь эту красоту и держать как-то надо. А вот что интереснее, так это вооружение блондинистой освободительницы.

Крепления кобур к широкому поясу выполнено из толстой прошитой кожи, но закреплены они также как у Енота, на бедре. Из правой торчала ребристая рукоять многозарядного автоматического новодела, калибра так девятого. Пару раз Енот держал в руках подобный образцы, стоившие никак не меньше трех-четырех стандартных «бульдогов». Из левой выглядывал чудовищный револьвер. Диаметр ствола на глазок казался где-то двенадцать миллиметров, не меньше. Женщина на глазах становилась все интереснее. Кто она такая, и зачем здесь — такие две главных мысли возникли в голове Енота.

— Меня зовут Семерка, — светловолосая дождалась, пока Енот заберет у здоровяка капрала свои вещи. — Пошли.

— А меня зовут Енот. Куда идем?

Дверь за спиной хлопнула, закрываясь. Вот и свобода, ночь, и полное непонимание происходящего.

— В гостиницу, куда же еще. Бирюк занят. Попросил помочь и вытащить такого милого юношу, как ты.

— Ты знаешь Бирюка? — Енот поправил ремни сбруи, проверил обойму. Все на месте, включая запасной магазин в кармашке на внутренней стороне бедра.

— Конечно. Мы же с ним компаньоны… сейчас во всяком случае.

— А он ничего не говорил.

— Только утром узнал, малыш. Такое случается в нашем сложном хэдхантеровском деле.

И повернулась, встав под фонарем. Ровного желтого отсвета от горящего масла хватило разглядеть кое-что. На тулье шляпы, не зачерненная, как у Бирюка, поблескивала серебром «адамова голова». Вот так, события закрутились еще сильнее. Енот только хмыкнул.

— Ты про меня не слышал? — Семерка смотрела на него, выставив вперед узкий решительный подбородок.

— Не-а. — он поправил повязку на руке. — Должен был?

— Смешной ты, Енот. — Семерка улыбнулась. — Имя соответствует размеру, юноша. Но это так, к слову, не более.

— Э-э-э…

— Не верю. На вид, господин Енот, вы, несомненно, туповаты. Но почему-то, слово чести, таковым не являетесь. И, знаете, что?

— Пока нет.

— Не корчи из себя дурачка засельщину, Енот. — Семерка улыбнулась. Но на этот раз куда добрее и мягче. — Бирюк никогда не возьмет с собой идиота. Маленькая просьба — не смотри в мой вырез чересчур нагло, не люблю, когда это делают коллеги. Пускай и возможные. Усек, юноша?

— Конечно. — Енот улыбнулся в ответ. — Может, пойдем?

Ночью Сорока мало чем отличалась от родного города чистильщика. Те же масляные фонари через каждые пятьдесят метров, освещавшие куски улицы рядом с собой. Орущие кошки, празднующие свадьбы по угловатым крышам из черепицы, железа и деревянных плашек. Народа на улицах оказалось больше, возможно из-за площади, через которую прошли быстро. Задержались только один раз, когда лисий нос Семерки потянул ее к небольшой повозке. Енот разобрался в причине остановки чуть позже. Обоняние у светловолосой охотницы за людьми оказалось хоть куда.

Стоявший у таратайки улыбчивый молодчик, завидев подходящую к нему красотку, растянул губы как кот при виде сметаны. Когда же в свет от его собственного фонаря, закрепленного на тележке, попала до сих пор не застегнутая сорочка, улыбка стала еще шире. Но… блеснул череп с костями, продавец неожиданно поскучнел и захлопнул рот, так ничего и не сказав.

Парняга продавал кофе. Прямо тут, на месте, кипятил воду в нескольких кофейниках, на компактной жаровне с конфорками.

— Не очень люблю чай. — Семерка улыбнулась торговцу в ответ, чуть повернув голову. — А вот кофе… обожаю просто. Жалко, что не часто могу себе позволить.

— Почему? — Енот приценился к дешевому стаканчику простого черного, без добавок. Цены ощутимо кусались, особенно после проверки наличных. Оружие и дребедень вернули полностью. А вот денег не хватало.

— М-у-у-у-ж-л-а-н… талию берегу. И все прочее.

Енот хмыкнул. Торговец промолчал.

— Милейший?

— Что изволит госпожа?

— С молоком, корицей… и сахаром. Какой же кофе без сахара?