Гарем - Кэти Хикман

— Poverina.[19] — В голосе звучали утешение и доброта.

— А родилась я в Англии. — Это Аннетта из Венеции. — Селия старалась говорить гладко, не торопясь и не запинаясь. — Мы плыли вместе, на одном корабле, когда…

Она на минуту смешалась, не зная, как получше рассказать о том кровавом и страшном, что до сих пор наполняло ее сны.

— Вернее, перед тем, — поправилась она, — как нас доставили сюда, во Дворец благоденствия.

— Аннетта? Ты говоришь о моей Айше? Твоей темноволосой подруге?

Селия кивнула. Теперь она немного расслабилась, чуть вольнее устроилась на подушках.

— Я полагала, что она родилась в Рагузе, там, откуда родом ее мать, — проговорила валиде.

— О, вы знаете даже это?

— Конечно же. — С шелковых колен госпожи донесся протяжный зевок кота, мелькнули его беленькие и острые как бритва зубки. — В жизни моих прислужниц есть очень мало такого, чего бы я не знала о них. Но она, наверное, предупредила тебя об этом?

— Нет… — Но тут Селия опустила голову и покраснела. — То есть да, госпожа.

— Ты говоришь мне правду, это очень хорошо. Айше — умная девочка. Она умеет видеть, но умеет и скрывать то, что подметила. Почти всегда, я бы сказала. Она может пойти далеко. Но это не единственная причина того, что она стала одной из моих доверенных служанок. Не потому я назначила ее карие. Ты знаешь, отчего мой выбор пал на твою подругу?

Селия покачала головой.

— Она происходит из тех же мест, откуда родом и я. Ведь я родилась вблизи албанских гор, в деревне, которая называлась Реци. Рагузой тогда владели венецианцы, а наши горы принадлежали империи султана, но мы жили так близко друг от друга, что многие из нас хорошо говорили на языке Венеции. Понимаешь меня?

Сафие чуть отвернулась и бросила взгляд в окно, на воды бухты Золотой Рог, которые в эти минуты в ярких лучах солнца казались действительно золотыми.

— Горы! — тихонько вздохнула она. — Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, до чего я тосковала по ним. Как мне хотелось вернуться туда, на родину. Хочешь, я расскажу тебе одну вещь, карие? Я тоже подчас бываю одинока, — продолжала султанша. — Это удивляет тебя? Да, даже среди этой роскоши. — Унизанная кольцами рука изящным движением указала на обстановку, окружавшую валиде. — Мой повелитель, старый султан, скончался. Все мои прежние друзья, спутники старых дней в Манисе, откуда нас всех перевезли в Стамбул, тоже оставили меня. Их нет больше.

Она обратила взгляд к озадаченной девушке.

— Нас привозят сюда рабынями, да-да, мы всего лишь рабыни султана. Мы забываем о себе решительно все, даже наши имена. Довольно странно — ты не находишь? — что никто из женщин не является подданной Османской империи, более того, ни одна даже не была мусульманкой. Ни одна. Нас ничто не объединяет, кроме того, что мы имеем честь быть наложницами султана. Не забудь, карие, в мире нет большей чести для женщины. — Сафие выдержала долгую паузу. — Я предпочла этот путь еще тогда, когда была совсем юной девушкой, почти ребенком, я выбрала такую жизнь по собственной воле. И так сделали многие из нас. Ты должна понимать это. Многие тут любят болтать. Каждая из женщин имеет свою историю и не прочь ее рассказать. Как и ты, poverina У тебя тоже есть своя история, и когда-нибудь ты мне ее расскажешь.

Валиде сделала новую, еще более продолжительную паузу, желая подчеркнуть значение сказанного. Слегка прищурившись, она обратила взгляд на дальний берег, вблизи которого английский «купец», большое торговое судно, развевало под утренним бризом свой красно-белый вымпел. «Гектор». Огромный мощный корабль значительно превосходил по величине остальные суда, стоявшие в гавани. Конечно, эти англичане рассчитывали произвести впечатление, показать морскую силу своей родины. Она припомнила, как поразил этот корабль всех, когда несколько дней назад вступил в воды бухты. В памяти всплыл и образ того англичанина, который доставил ей дары английской королевы, — бледное тревожное лицо, проницательные глаза, облаченная в черное фигура. По какой-то странной причине, она сама не могла объяснить ее, мысль о нем все время гнездилась в уголке ее разума. Может ли быть, что тот сахарный кораблик, который она обнаружила в комнатке Маленького Соловья, был послан им? В конце концов, это было б вполне естественно, в интересах этих англичан привлечь к себе внимание, не давать забыть о своем существовании. Какое же название — или никакого названия и не было — нес на своем борту тот кораблик? Определенно не «Гектор»…

Она снова обернулась к девушке, и та увидела на лице госпожи вопросительную улыбку.

— Каждая из нас хранит в душе что-то из тех времен, которые знали нас прежних. Со мной навсегда остались мои родные горы. Горы, в которых приютилась деревушка Реци, где я родилась. А для тебя? Что хранит твоя память для тебя, я бы хотела это знать. Подойди ко мне поближе. — Она поманила Селию к себе. — Взгляни туда и скажи мне, пожалуйста, что ты видишь.

Девушка глянула в окно:

— Воду. Я вижу воду.

— А что еще?

— Вершины деревьев дворцового сада. — Селию смущало пристальное внимание валиде, с которым та смотрела на нее. — Облака?

Пауза.

— Ты разве не видишь кораблей?

— Ах, они. Да, конечно, корабли я тоже вижу.

Сафие помолчала, накручивая на палец прядь длинных, унизанных жемчужинами волос.

— Когда я была молода, я часто наблюдала за кораблями на Босфоре, — продолжила она после паузы. — Пыталась догадаться, который из них прибыл из моей страны, увезет ли он меня когда-нибудь на родину. Но я была достаточно умным ребенком и знала, что никогда не захотела бы вернуться к себе домой.

Словно новая мысль оборвала полет ее воображения, и валиде резко оборвала себя:

— Полно! Я велела привести тебя не для того, чтобы учить истории.

Нетерпеливым движением кот спрыгнул с колен госпожи на пол и стал потягиваться, выставив вперед одну из лап. Раздался тихий звон крохотного бубенчика у него на шее.

— Правильно, Кот, ступай отсюда. Поди прочь. — Валиде взмахом руки велела животному убираться и снова обернулась к девушке с улыбкой. — Будто когда-нибудь мой кот соглашался делать то, что я ему велю. Его даже сам султан не смог бы заставить подчиниться приказу. Может, тем и милы нам эти создания, как ты думаешь, карие?

— Наверное, повелительница. — Осмелев, Селия наклонилась к изящному животному.

— Ах, смотрите-ка, он потянулся к тебе. Ты ему понравилась. Да, он не боится и хочет посидеть у тебя на коленях. Вот каков!

Кошка вспрыгнула на подушку рядом с девушкой и свернулась, позволяя гладить себя по шерстке. Рука Селии ощущала все косточки хрупкого тельца, скрытые густой шерсткой.