Штурмовая группа. Взять Берлин! - Владимир Першанин

Неподалеку вели огонь пулеметы. Скорострельные «МГ-42», старые кайзеровские «МГ-08», трофейные английские «брены», захваченные еще в сороковом году под Дюнкерком, когда разгромили объединенную британскую и французскую армию. В те времена Германия не знала поражений.

Плотный огонь пулеметов, многочисленных автоматов (патронов хватало в избытке) поднимал боевой дух. Казалось, что под таким густым градом пуль невозможно даже привстать, а не то что атаковать.

Однако ветераны тревожно оглядывались по сторонам. Русские не слишком рвались вперед, и это настораживало. Снайпер-баварец пока не видел целей, хотя рота фольксштурма била из всех стволов.

Кончилось это тем, что русские снова ударили из крупнокалиберного «браунинга» по самому назойливому пулеметному расчету, засевшему на втором этаже полуразрушенного дома-скворечника.

Пули калибра 12,7 миллиметра, пробивающие на три сотни метров броню легких танков, были выпущены опытным стрелком. Очереди разворотили укрытие, сорвали пулемет со станка. Командир расчета остался лежать возле груды стреляных гильз. Его помощник сумел выползти наружу.

Активист гитлерюгенда скатился со ступенек и лежал, зажимая разорванный живот. Внутри нестерпимо жгло. Этот огонь мог погасить лишь глоток холодной воды, но его слабые призывы о помощи оставались без ответа.

Кто-то пытался вылезти из окопа, но едва не угодил под пули. Кроме того, их камрад был обречен. Об этом говорила огромная буро-зеленая лужа, вытекшая из брюшины. Пулеметчик считался одним из наиболее решительных бойцов. Его не раз брали с собой эсэсовские патрули, у которых не хватало людей.

Три дня назад они выволокли с чердака обнаруженного дезертира и повесили на фонарном столбе на глазах у жены и соседей. Тело казненного с минуту билось в конвульсиях, затем обмякло, а по ногам потекла моча.

— Обоссался со страху, — засмеялся активист, гордый своей арийской решительностью, пригнанной полувоенной формой и «вальтером» в кобуре на поясе.

Сейчас его форма была изорвана, пропитана кровью и пахла мочой. Такой же запах шел от повешенного дезертира.

— Это не от страха, — сказал тогда эсэсовец. — Сокращение мышц.

Не в силах выносить боль, парень достал из кобуры «вальтер», но решимости выстрелить себе в голову не хватило. Он плакал, затем сознание покинуло его, и он застыл, свернувшись клубком у ступеней полуразрушенного дома.

Глава 5. Бой в предместье

Ольхов не торопился бросать всю группу на роту фольксштурма, возникшую на пути. По существу в его распоряжении находилась тоже всего лишь рота, хоть и усиленная бронетехникой.

Вслушиваясь в суматошную стрельбу которую вели из окопов и развалин, он понимал: добровольцы будут драться отчаянно. Убежденные, что русские их не пощадят, перебьют всех, а затем накинутся на их женщин.

Молодежь из гитлерюгенда верила в это из наивности, напичканная пропагандой о зверствах большевиков-азиатов. Пожилые были наслышаны к концу войны о том, что творили в России доблестные воины вермахта. Они не сомневались, что русские солдаты отплатят Германии той же монетой.

Остается только стрелять и уничтожать русских, надеясь на чудо-оружие. Фюрер дальновиден и не оставит столицу Рейха на растерзание большевикам. Ходят упорные слухи о новых видах чудо-оружия. Проносящиеся с ревом реактивные «Ме-262» могут в любой момент сбросить сверхмощную бомбу, способную сжечь, испепелить сразу целую русскую дивизию. Говорят, танки расплавляются в ее вспышке как кусок масла на горячей сковородке.

Сформирована и движется к Берлину танковая армия, оснащенная сверхновыми машинами, броня которых не поддается русским снарядам, а их орудия насквозь прошибают вражеские танки за три километра.

Ходило много других слухов. В час «икс» по команде фюрера на скопления русских войск, их штабы, обрушатся сотни ракет «Фау-2», начиненных секретной взрывчаткой, недавно изобретенной немецкими учеными.

Эти ракеты разрушили половину Лондона, а их новая модификация превратит места сосредоточения Красной Армии в извергающийся вулкан.

Шепотом передавались слухи о хорошо подготовленной операции «Клаузевиц». В определенный час по призыву фюрера вспыхнет восстание немецкого народа.

По всей стране в больших и малых арсеналах хранится оружие, которое возьмут в руки все немцы от мала до велика и начнут повсеместное уничтожение русских. Немецкий народ никогда не покорится!

Много было и других разговоров о молниеносном повороте войны. Те, кто постарше, относились к будущим чудесам скептически. Пока же, подтверждая слухи о новой мощной технике мимо позиций фольксштурма, надрывно урча, прошли два «королевских тигра». Огромные танки массой 70 тонн с длинноствольными орудиями. Особого воодушевления они не вызвали. Кто-то из бывалых солдат заметил:

— Этот вагон будет торчать как мишень на полигоне. Куда спрячешь такую махину? Его подобьют первым же снарядом.

Русские на их участке выжидали. Чтобы расшевелить их, капитан приказал открыть огонь из минометов. Снова завязалась перестрелка.

Савелий Грач со своими разведчиками обошли траншеи и, потратив пару часов, обнаружили вторую линию обороны. Среди развалин заметили один и другой дот.

Бетонные сооружения с толстыми стенами и 88-миллиметровыми пушками были хорошо замаскированы. Кроме этих мощных орудий, в узких амбразурах прятались крупнокалиберные и обычные пулеметы.

Кирпичное здание, стоявшее на другой стороне улицы, было превращено в бункер и тоже имело сильное вооружение. Ольхов, выслушав доклад, пристально всматривался в бинокль.

Выбор действий у его штурмовой группы был невелик и ограничивался приказом. Ладно, роту фольксштурма они собьют. Но, завязнув в боях среди развалин, потеряют танки и большую часть людей. А когда подойдет помощь (пехотный и танковый батальон, возможно, полк), на них обрушится огонь из дотов и бункера.

Капитан Ольхов видел лишь один выход. Как можно быстрее рассеять роту фольксштурма, которая служила не более чем буфером. Но буфером опасным. Отвлекающим внимание от главных сил обороны на этом участке. Вступать в бой или определить направление ударов можно, лишь убрав преграду из сотни готовых отчаянно сражаться за свой город солдат фольксштурма. И недооценивать их решительность было нельзя.

Две «тридцатьчетверки», бронетранспортер и минометный взвод вели огонь по окопам и укрытиям, не подходя ближе двухсот метров.

В полевых условиях расстояние в двести и даже четыреста метров — это стрельба едва не в упор. Но условия города усложняли боевые действия. Мешали целиться деревья, многочисленные постройки, полосы аккуратно подстриженного густого кустарника.

Сплошной линии траншей не было, а отдельные участки и окопы прятались за всевозможными укрытиями. Дорога была перегорожена огромным грузовиком и грудами камней.

Пулеметные очереди раздавались из-за поваленных деревьев, стрелки прятались за чугунной оградой, среди кустарника, в разрушенных постройках. Патронов не жалели. В суматошной стрельбе угадывалась нервозность и недостаток опыта.

Несмотря на это, уже появились первые, пока немногие, погибшие, несколько человек были ранены. Два взвода спешно обходили роту фольксштурма с флангов.

«Тридцатьчетверки» обстреливались пока лишь минометами. Свист и частые разрывы мин напоминали надоедливое нападение осиного роя. Пробить броню танков они были не в состоянии, но редкие попадания в цель ударяли словно молотом.

Грохот закладывал уши, мешал целиться. Кроме этого, существовала опасность, что мина может порвать гусеницу. Обозленный на минометчиков, старший лейтенант Антипов решил приблизиться, чтобы лучше видеть цель. Это едва не стоило жизни его экипажу.

Приоткрытый люк канализации сдвинули на две трети. Над бордюром показалась голова в кепи и массивный набалдашник «фаустпатрона». Место было выбрано удачно, тротуарный бордюр прикрывал стрелка. Но расстояние оказалось великовато, или гранатометчик не имел достаточно опыта.

Огненный шар врезался в мягкую весеннюю землю. Вспышка раскидала комья, от сильного жара обуглилась и вспыхнула трава. Механик-водитель, не дожидаясь команды, переключил скорость и рывком повел машину под прикрытие трансформаторной будки.

Место было пристреляно. Минометчики знали, что здесь могут прятаться наступающие. Там находились несколько пехотинцев, которые едва успели отпрыгнуть от влетевшего в их укрытие танка.

Но если пехотинцев немцы не заметили, то массивную машину с длинноствольным орудием видели хорошо.

Градом сыпались вперемешку фугасные и фосфорные мины. Пехотинцы во главе с Сергеем Вишняком, которому присвоили сержантское звание, бежали к более надежному укрытию — наполовину разваленному кирпичному дому.