Дорога к Вождю - Алексей Махров

Глава 10

30 июня 1941 года, Москва

Товарищ Сталин сидел за рабочим столом в своем кабинете и задумчиво глядел перед собой, автоматически постукивая давно потухшей трубкой о край массивной хрустальной пепельницы. Смешно, но только сейчас ему удалось выкроить немного времени для размышлений: несколько последних недель оказались настолько насыщены событиями, что просто посидеть вот так среди дня в тишине и подумать не удавалось. А подумать было о чем, ох было!

В научную фантастику Иосиф Виссарионович не верил – по крайней мере в том виде, в каком ее представлял французский идеалист Жюль Верн или пролетарский писатель Александр Беляев. Куда более совершенные, нежели «Наутилус», подводные лодки уже давно бороздили моря и океаны, а до пересадок отделенных от тела голов, полетов на Луну и строительства космических станций на земной орбите было еще далеко.

Но то, что произошло совсем недавно – и чему он лично был не только свидетелем, но и непосредственным участником, – ничем, кроме как фантастикой, назвать было нельзя. Путешествия во времени неожиданно оказались реальностью. И даже более того – очень, как выяснилось, полезной для СССР реальностью, на данный момент УЖЕ позволившей предотвратить чудовищный разгром Красной Армии в приграничном сражении и всерьез поломавшей первоначальные планы гитлеровского командования. Выпестованный в кабинетах OKW[18] на улице Тирпицуфер хваленый Блицкриг уже практически выдохся. Ни до осенней распутицы, ни тем более до серьезных морозов немцам уже не светит добиться стратегического успеха. Да и в бронетехнике и авиации фашисты понесли более чем серьезные потери – спасибо тому, еще самому первому телефонному разговору с товарищем Дубининым, что произошел за четыре дня до начала войны. Зато сейчас был шанс остановить противника гораздо дальше от Москвы; не сдавая Одессы, отстоять Крым и не допустить чудовищных жертв среди мирного населения в результате блокады Ленинграда. И не только это, разумеется, не зря ведь Генштаб вместе с созданным в авральном порядке ГКО заседает которые сутки…

Пепельница издала звук иной тональности – трубка в руке Вождя слишком сильно ударила о хрусталь – и Сталин отвлекся от своих мыслей, с удивлением взглянув на предмет в своей руке. Ухмыльнувшись в усы, он пробормотал несколько слов по-грузински, и вычистил ее, аккуратно постукивая по донышку пепельницы. Выдвинув ящик стола, Иосиф Виссарионович достал пачку «Герцеговины Флор» и, распотрошив пару папирос, привычно набил трубку, трамбуя табак большим пальцем с пожелтевшим от дыма ногтем. Неторопливо, повторяя давний ритуал, раскурил, выпустив под потолок синеватый клуб ароматного дыма. Бросил в пепельницу обгоревшую спичку. И продолжил размышлять.

Итак, появление в этом времени сначала одного, а затем и двоих «гостей из будущего» – как говорил классик, «объективная реальность, данная нам в ощущениях». Целых пять увесистых картонных коробок этих самых ощущений! Так что сомневаться в происходящем нет ни малейших оснований. Такое не придумаешь и не сфальсифицируешь; на подобное не способна ни одна разведка – да что там «одна»: все без остатка разведки мира, договорись они объединить усилия против Советского Союза, на подобное не способны! Ценнейшая информация о новейших танках и самолетах, артиллерийских системах и боеприпасах, тактико-технические характеристики которых казались настоящей фантастикой! Поистине бесценные данные о ядерном оружии невероятной, просто запредельной мощности! Вместе с технологиями и координатами месторождений урановых руд, кстати. Если он все верно понял, именно этот вид вооружений станет во второй половине двадцатого века главной сдерживающей силой, оберегающей мир от новой войны.

А ведь еще было несколько папок с документами, касающимися внешней и внутренней политики и… гм… ну, скажем так, некоторых конкретных личностей, в том числе из его ближнего окружения и политбюро. Очень интересные документы, очень…

Сталин негромко выругался на родном языке и, резко поднявшись на ноги, зашагал по кабинету, успокаиваясь. Будучи человеком самокритичным – по крайней мере наедине с самим собой, – Иосиф Виссарионович осознавал, что в той роли, что натворили эти самые «личности в истории», как говорил Плеханов, есть и его вина, возможно, даже немалая. Недоглядел, проявил слабость, просто не разобрался в человеке. А в результате, пусть и не сразу, пусть через десятки лет, потерял таким трудом и кровью построенную великую Страну. Не сам, конечно, потерял, а потомки, но сути это не меняет. Не для себя ведь страну чуть ли не от нуля строил, людей не жалея, для будущего. А в итоге – где оно, то будущее? Где, мать вашу?!

Величайшая держава развалилась, всем заправляют американцы, мир погряз в десятках локальных, как называл это товарищ Дубинин, войн. А в столицах крупнейших европейских стран и вовсе всякие, понимаешь ли, педерасты свои шествия проводят! Кстати, интересно, неужели и в России тоже статью «154-А» УК от 26-го года отменили? Ту самую, которая от трех до восьми за мужеложство? Вот же мерзость! Шени деда! Впрочем, ладно, что-что, а эти самые гей-парады Советскому Союзу не угрожают – найдется, кому заняться. Но Лаврентию нужно будет рассказать, пусть прозондирует почву. Особенно в среде деятелей культуры, ага.

Внезапно успокоившись, как обычно и бывало в подобной ситуации, Иосиф Виссарионович вернулся за стол. Докурив, аккуратно положил потухшую трубку в пепельницу и продолжил размышлять, теперь над личностью батальонного комиссара. Хотя, какой он на самом деле комиссар – сам ведь упоминал в разговоре, что просто приобрел по случаю военную форму. Сталину так и не удалось (хочется надеяться, что только ПОКА) лично познакомиться с Дубининым, а понять, что это за человек, из недолгого разговора с Захаровым не получилось. Пилот воспринимал его исключительно как старшего командира – опытного, надежного, немного бесшабашного, успевшего повоевать и потому всегда знающего, как поступить дальше. Капитана можно понять: в первую очередь он оценивал именно эти качества собеседника. Требовать от Захарова какого-либо глубокого анализа не приходилось – не тот человек. Возможно, окажись на его месте кадровый сотрудник НКГБ, все было бы иначе, но с пришельцем из будущего повстречался всего-навсего боевой пилот. Не считая, конечно, тех танкистов с артиллеристами.

Зато Вождь неоднократно и довольно долго общался с Дубининым по телефону. И это могло рассказать гораздо больше о неведомом собеседнике, личной встрече с которым постоянно мешала внезапная гибель последнего. Вот, кстати, тоже вопрос: что это? Рок? Предрасположенность? В случайности товарищ Сталин не верил… Или нечто, вовсе неподвластное его пониманию – неподвластное настолько же, насколько и сам антинаучный факт путешествий во времени? Впрочем, не стоит зря ломать голову, поскольку и сам товарищ Дубинин, насколько понял Иосиф Виссарионович, даже понятия не имеет, отчего все происходит именно так, как происходит. Похоже, он давно смирился со странным фактом своей гибели-возвращения и просто старается сделать свое очередное «попадание в прошлое» максимально полезным для СССР.

Сталин невесело усмехнулся: мог ли он еще месяц назад предположить, что станет рассуждать о чем-то подобном?! Путешествия во времени, гости из будущего и невероятные, пугающие сведения о грядущем?! Бред, идущий вразрез со столь привычным и понятным материалистическим восприятием мира… С другой стороны, отчего же так уж сразу и бред? Пусть он и не закончил духовной семинарии, будучи отчислен с пятого курса, но НА САМОМ ДЕЛЕ прекрасно понимал, что мир отнюдь не так прост, как представляется большинству ныне живущих людей. Так что… ладно, не о том речь…

Откинувшись в кресле и прикрыв глаза, Иосиф Виссарионович прокрутил в голове ключевые моменты из разговоров с Дубининым. Да, он не ошибся: Виталий Дмитриевич – определенно глубоко идейный человек. И основная его идея, ради которой он готов вновь и вновь рисковать собственной жизнью, состоит в том, чтобы всеми силами исправить чудовищную несправедливость, возникшую после развала Советского Союза. Вернее, даже не после развала, а гораздо, гораздо раньше: недаром же появились в ящике те самые папки с фамилиями партийных и военных деятелей. Он пытается изменить ход истории, прекрасно понимая, что тем самым уничтожает, ПЕРЕПИСЫВАЕТ и собственную жизнь, собственное прошлое – эта мысль пришла в голову товарища Сталина только что. Дубинин ЗНАЕТ, что рано или поздно вернется в свое время, где его или уже нет, или он – никто. И все равно делает то, что делает. Ставит интересы будущего Родины выше личного, что бы под этим ни подразумевалось.