Причины отделения - Трэвис Коркоран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какое прелестное слово «независимость».
– Значит, по-вашему, мы победим в войне?
Отец Алекс отклонился назад с руками на груди.
– У церкви нет мнения на этот счет. Церковь не будет делать ставку.
– То церковь. А вы сами?
– А мое мнение позвольте сохранить в тайне между умом и сердцем. Но если бы я сделал ставку…
– Тогда что?
– То отдал бы выигрыш бедным из-за своего обета нестяжания.
Забавляется, скотина.
– А что же проигрыш? – дожимал Майк.
– А я не ставлю, если не уверен в победе.
Какой надутый гад! Хотя и добрый: веяло от его улыбки теплом. «Пошали и ты», – как бы призывала она.
На лице Майка заиграла ответная улыбка. Все же вдруг по части надутого гадства они одного поля ягоды?
– Ну ладно, Аристилл вас заинтересовал из-за слов Фарадея о будущем электричества. А ко мне-то вы зачем пришли?
Его лицо стало серьезным.
– Я хочу поговорить о моральной стороне вопроса. О доктрине Справедливой войны. Если этот конфликт разгорится до открытого противостояния…
– Святой отец, вы в окно давно последний раз смотрели? Он уже разгорелся. Наши корабли захвачены, на нас напали.
Отец Алекс понимающе кивнул.
– Я веду к тому, что войну нужно вести честно.
Майк помотал головой.
– Бой на ринге и стычка в подворотне – вещи разные. Мы не будем сидеть сложа руки. Будем биться: на кону наши жизни.
– И ду́ши. Майк, быстрый, но порочный путь может приносить плоды, но в долгосрочной перспективе разрушителен!
Майк открыл рот, но отец Алекс не дал возразить.
– Я знаю, что вы с коллегами оглядываетесь на отцов-основателей США. Они прекрасно сознавали важность своей роли в масштабе мировой истории, понимали, кем будут для потомков. Они сражались честно, провозгласили свободу вероисповедания, создали Конституцию на идеях Просвещения – благородные поступки, которым еще тысячу лет влиять на мир. Но было и много недостойного: рабство, истребление индейцев и так далее. Тут все вносит свой вклад – не столько в современность, сколько в будущее. – Он буравил Майка глазами. – Помните, Майк, что в ближайшие несколько месяцев перед вами не один раз встанет нравственный выбор – самый важный в жизни. Кто бы ни одержал победу, ваши решения затронут судьбу миллионов – миллиардов! – потомков. Один раз закроете глаза на подлость, срежете путь по кривой дорожке… Вам известно первоначальное значение слова «скандал»?
– В смысле политический?
– В смысле христианский. Изначально это не просто зло, но зло, ведущее к нравственному падению ближнего. Если пойдете на сделку с совестью, не только возьмете грех на душу, но и подставите тысячи и миллионы тех, для кого в будущем станете моральным ориентиром.
– То есть жить как прежде уже нельзя, думай о потомках? Это вообще реально или сказки?
Отец Алекс только молча поправил воротник.
– Ушли от ответа?
– Ответил. Указал на свой воротник. Вот и намекай людям, право…
Майк закатил глаза.
– Гримасничайте сколько угодно, Майк, но одного не измените: жизнь нужно прожить достойно, и одно из условий – подать достойный пример. Многие, в том числе и я, могут нести слово только узкому кругу, но на вас и вам подобных устремлены миллиарды взглядов.
– Вот, значит, мораль проповеди? Не шали, история наблюдает?
– Именно. И не нужно так пренебрежительно. В моих словах скрыто куда больше, чем кажется на первый взгляд.
Майк прикрыл глаза рукой.
– Алекс, у меня и так зад в мыле, а тут еще и вы со своими нравоучениями.
– А почему у вас все так, Майк?
– Намекаете, сам виноват?
– Нет, интересуюсь. Возможно, вы сами выбрали этот путь – тогда и разбираться придется самостоятельно. В том числе с необходимостью не преступить черту нравственности. Однако если Господь вас на него направил, что ж, для своих целей он всегда найдет нужные средства.
Майк сердито насупился.
– Вы, помнится, вначале посчитали меня католиком. Так вот, нет. Я верю в науку: инженерию, математику, экономику. И не считаю, что Богу понадобилось подряжать людей на свои задачи.
Отец Алекс не сводил с Майка цепких глаз.
– Майк, я и сам в прошлом физик. Я верю, что Господь если и нарушает законы сохранения, то крайне редко; что он большой любитель термодинамики и что с лептонами забавляться не станет. А еще, что у него в большинстве своем есть мнение по поводу вектора развития истории и определенным людям он готовит определенные роли.
Вдруг у святого отца проснулся телефон. Он молча взглянул на экран и спрятал обратно.
Майк в это время успел бросить взгляд на часы в настенном мониторе.
– Святой отец, вы простите, но у меня и вправду дел по горло. Выделить средства ополчению, обговорить вариант частичного банковского резервирования, разобраться с конкурсом СМИ, придумать чудо-план по спасению Дарси…
Отец Алекс поднялся.
– Благодарю, что уделили время. Избавляю вас от своего общества, у меня как раз назначена еще одна встреча. Не прощаюсь, Майк!
Тот тоже поднялся.
– Еще встреча? С кем же тайный агент Ватикана встречается помимо революционеров?
– Термин «тайный агент» у нас не приветствуется, – улыбнулся Алекс.
Майк прищурился на него. Речь точная, изворотливая, более того, не без каламбуров. Переиграл все-таки Майка. Он тоже улыбнулся.
– А про Ватикан, значит, ничего не скажете?
– А что говорить? – Алекс выгнул бровь. – Я с самого начала был уверен, что вы отыщете информацию о моей работе в Ватиканской Обсерватории. – Он помотал головой. – У нас вышла такая занимательная беседа, но тут, Майк, вы меня огорчили! – В его улыбке скользнуло ехидство опытного проказника. – А если по существу, у меня в Аристилле несколько задач. Самая захватывающая – сбор фактов для обсуждения вопроса, имеют ли нечеловеческие сущности душу.
– Вы о Псах?
– Перед уходом мне еще необходимо переговорить с генералом Дьюиттом насчет условных обозначений для гражданских зон. – Алекс протянул руку. – До скорой встречи, Майк.
Глава 32
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Северной логистики»
Майк сидел перед членами Конференции.
Места за столом распределились еще на той неделе, но до Майка только сейчас дошло, что распределились они по идеологическому принципу.
Стулья прямо напротив него застолбили Марк Солднер, Карина Рот и Альберт Лай. Сегодня к ним присоединился еще и Хавьер.
На стороне Майка остался только Гектор Каманез.
– Нет, никакого банка! – хлопнув по столу, отрезал Майк.
– Ну ты же сам помогал составлять смету. – Марк принялся загибать пальцы. – Нам нужны деньги на ополчение. На скафандры, оружие, тренировочные стрельбы, боевые выплаты, страховку на случай увечий, подкуп и лоббистов в Штатах,
