Потоп - Роберт Уоррен

Он встал и босиком зашагал по комнате. Потом снова лёг, подложил подушки повыше, теперь уже намеренно закрыл глаза и стал глядеть вдоль Ривер-стрит. Он видел её в мерцающем свете своего воображения во всей пустоте воскресного полудня. Он видел, как лохматая чёрная с белым собачонка брела через освещённую солнцем полосу, чтобы укрыться в тень. Он видел большую вывеску кафе «Вовек не пожалеешь» и не очень тщательно замазанную шутливую приписку рядом: «Пожалеешь, да ещё как!» Он видел развалины пароходной пристани, бывший каменный причал — груду щебня, поросшую травой, которая утопала в речных наносах. Он видел, как мимо течёт беременная река со вздутым от глины пузом. Он видел, как солнце золотит молодые ивы на том берегу. Он видел на гранитной плите, положенной на взгорок перед нависшей над рекой почтой, бронзового солдата Конфедерации, глядящего по течению на север, откуда когда-то пришли канонерки.

Такой вставала в воображении Яши Джонса Ривер-стрит. На коленях у него покоилась папка, где были описаны люди, которые день изо дня ходят по Ривер-стрит или ходили по ней когда-то. Он раскрыл папку, полистал её страницы, наудачу читая отрывки из того, что, лёжа тут, уже прочёл.

… К вечеру, когда он закрывает лавку, он всегда зовёт жену и отправляется с ней на кладбище. Единственный ребёнок утонул на лодке двадцать пять лет назад. Молится, кладёт цветы. Не ходил только первую неделю после похорон, потом не пропускал ни одного дня. Жена на кухне выращивает цветы, чтобы носить их туда и зимой. Однажды ходил и в метель. Половину прибыли отсылает в сиротский приют. Однажды попытался взять в дом сироту, но мальчик, видно, был с преступными наклонностями, да они и сами его избаловали, он ограбил кассу и сбежал. Боится сделать ещё одну попытку: «Нет на то Божьей воли».

PS. Лавку по субботам приходится закрывать поздно. Ходят с женой на кладбище около полуночи. Раньше носил керосиновый фонарь, теперь — электрический.

Двадцать лет был шерифом. Славится справедливостью. Однажды пытался спасти от толпы негра и был избит. Как только встал на ноги, пошёл и арестовал одного из нападавших, которого успел опознать. Человека оправдали, но Партла переизбрали шерифом — он опубликовал в местной газете заявление, что Сильвестр Партл арестует любого нарушителя, и ни страх, ни личная симпатия его не остановят. Пусть даже сам он при этом погибнет. Пути избрания того или иного должностного лица в Фидлерсборо неисповедимы. Позднее, во время большого бунта в тюрьме, двое сбежавших уголовников забаррикадировались в скобяной лавке Лортона, где было много оружия и амуниции, это были настоящие бандюги с пожизненными сроками, и они решили отстреливаться. Тюремные надзиратели с жалованьем тридцать долларов в месяц не очень-то рвались в бой. Партл пошёл на бандитов сам. Получил пулю в плечо, но не сдался, убил одного, захватил второго. Теперь — ревматизм. В хорошую погоду сидит на крыльце в кресле на колёсиках. Приходят мальчишки послушать его рассказы (но всё реже и реже). Старый мистер Дарлинг играет с ним в шашки. С крыльца ему видна улица до декоративного фасада скобяной лавки Лортона. Может вспоминать прошлое. Переселение?

(Примечание. Жена умерла, дочь слепая, сын убит в Корее, сдаёт комнаты с пансионом. Жильцы: инженер с плотины, учитель. Старуха — двоюродная сестра или вроде этого — ведёт хозяйство.)

Им за пятьдесят и женаты лет тридцать, если не больше. Вечные любовники Фидлерсборо. Детей нет. Любители пикников вдвоём, сбора орехов и плодов папайи, рыбной ловли, вечерних прогулок (держатся за руки) вдоль реки или на холм Бена, откуда хороший вид. Однажды в сумерки её застали у него на коленях в гамаке за шпалерой луноцвета. Но лет пять назад наступила катастрофа. Пятьдесят — это старость в Фидлерсборо, могут, конечно, быть исключения, но тут их немного, да и то больше у людей смешанной расы, а теперь они редкость. Катастрофа наступила, когда двое ребятишек, охотившихся за белками, застукали Сайруса и Матильду на месте преступления в октябре в четыре тридцать пополудни в золотистой долине на золотой осенней листве. На Фидлерсборо это произвело странное впечатление. Взволнованные отголоски долго не смолкали. Моральное осуждение, зависть, нездоровая злоба. Как прямое следствие — одна пара развелась, одна разъехалась, обнаружился один адюльтер, две школьницы сбежали из дома. Одна пара, которой давно пора было угомониться, родила двойню. А Сайрус и Матильда всё разгуливают, взявшись за руки. И Фидлерсборо наблюдает. Но Фидлерсборо не вполне уверен, хочется ли ему застукать их опять. Ибо Фидлерсборо, как и все мы, считает настоящую любовь зрелищем, выбивающим из колеи. Ребятишки ходят в сумерки за Сайрусом и Матильдой по пятам.

Сайрус владеет гаражом и бензоколонкой. Тщательно оттирает руки от грязи и масла. Перед уходом домой моется и переодевается. Имеет привычку…

Сын местного пьяницы, никчёмного человека, который погиб, свалившись с гружённого лесом фургона, и тот не спеша его же переехал — видно, был так пьян, что не мог отползти в сторону. Сын — парень способный, учился в школе, зарабатывал на жизнь, хотел выйти в люди, сторонился весёлых компаний и дурного общества, служил конторщиком в галантерее Перкинса, теперь совладелец, бедняга. Для пущей респектабельности женился на старой деве Джейн Фидлер старше себя по годам: «Моя жена — Джейн Фидлер, знаете, из тех самых…» — и т. п. Бедняга. Что с ним будет, когда его переселят туда, где никто не знает и не хочет знать, что страшилище, к которому он прикован, — последний отпрыск рода Фидлеров. Втайне мечтает переменить фамилию на Фидлер.

Жена аптекаря. Когда-то была красавицей. Теперь — горящая от возбуждения развалина с безумными, страдальческими глазами, но глаза бывают красивыми, даже когда полны муки. Двадцать пять лет в любовной связи с местным зубным врачом доктором Такером, потому что он снабжал её наркотиками, после того как муж ей в них отказал. А Такера подцепила благодаря тому, что дома у него, не считая моральной устойчивости, невкусная еда и четыре уродливые дочери с торчащими, как у леммингов, зубами — неважная реклама для дантиста. Тем не менее доктор Такер давно хочет от Сибил избавиться. Она его изнуряет. Но она может его шантажировать из-за наркотиков. И не преминет это сделать. Фидлерсборская Медея. Начал ли сам доктор употреблять наркотики? Пациентов у него осталось немного, но он подолгу засиживается на работе.

Сибил постоянно лечит зубы. Муж платит за это по счетам врачу. Как смотрит муж на переселение? Такер хотел бы переселиться далеко-далеко, но как знать, может быть, аптекарь угрожает ему тем, что переселится туда же: «Ты стал моим сокомпаньоном, так им и оставайся». Аптекарь не желает, чтобы Сибил висела у него на шее, а расходы на зубного врача дешевле наркотиков. И менее опасны.

В Фидлерсборо гадают. А вдруг…

Начинал второразрядным актёром в Нью-Йорке, далеко от Бродвея. Лет пять назад внезапно вернулся домой. Теперь стоит за прилавком кафе «Вовек не пожалеешь», которое держит его отец. Красит волосы. Отрастил животик — пиво и мучная пища. Выписывает воскресную «Нью-Йорк таймс» из-за театрального обозрения. Он…

Моя родня с материнской стороны (то есть южанин). Хорошо обеспечен, даже богат, тысяча акров земли в дельте плюс умение выгодно помещать капиталы. Адвокат, учился в Вашингтоне и в университете Ли в Йеле, Страстный охотник и погубитель уток и перепелов. Лучше всех в округе бьёт птицу влёт. К обществу бродяг и цветных его тянет не меньше, чем к обществу сенаторов и отставных полковников. Тянет и к темнокожим бабам, или, говоря точнее, желтокожим мулаткам. Содержит одну из них на своей тысяче акров, по всем отзывам — красотку. Адвокатская практика теперь уже курам на смех: полуграмотные фермеры и негры. См. «Процесс».

Негритянский проповедник. Единственный человек в Фидлерсборо с университетским образованием, если не считать одного или двух арестантов в тюрьме. (Я так и не окончил университет, а Блендинг Котсхилл, в сущности, не городской житель.) Учился в Говарде и Гарварде, очень умён, тактично ведёт себя с белыми, посвятил себя заботам о своей пастве — о всех болящих, голодных, понёсших утраты, узниках, осуждённых. Помогает беднякам. Господи, да чем он может им помочь! Сладкоречивые ханжи ставят его в пример: вот на что-де способен черномазый, если серьёзно относится к религии и ведёт себя как белый человек, и т. д. … Но сейчас Леон Пинкни всполошил весь город. Говорят, будто Потс ходил к нему договариваться о большем молебствии на открытом воздухе за день до эвакуации города, после того как белые и чёрные отслужат молебны в своих церквах. По слухам, Пинкни ему сказал: «Согласен, если вы считаете, что мы молимся одному и тому же Богу и об одном и том же». На что Потс ответил: «Брат Пинкни, давайте преклоним колени и вместе помолимся, чтобы Господь научил нас мудрости и милосердию». На что Пинкни сказал: «Давайте преклоним колени и вместе помолимся, чтобы Господь научил нас мудрости, милосердию и справедливости». Говорят, что Потс в ответ промолчал, упал на колени и поднял руку. (Интересно, дёрнул ли он обрубком левой руки, дабы воздеть её в молитве?) Леон Пинкни тоже преклонил колени и стал молиться. Потс молитву повторил. Несколько человек при этом присутствовали. За эту сцену на террасе у Леона Пинкни кое-кто порицает Потса.