Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни - Соня Марей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тиинова мать! Вот это да! Ты видела, Эл? Видела?
– Конечно, я видела. Он врос в меня… – непроизвольно тряхнула рукой, будто ожидала, что сейчас браслет выпадет обратно. – Это нормально?
– Должно быть, ты так приглянулась артефакту, что он решил слиться с тобой, стать единым целым! Такое иногда бывает, но чтобы так быстро… Ух, я просто поражен! Ты идешь вперед семимильными шагами! А ведь в самом начале ползла, как улитка. Вот что творит вера в себя!
Казалось, это происходит не со мной. Но сейчас некогда было думать над словами тиина, я торопливо вытерла испачканные руки о платье.
– Мы еще не закончили, Пискун!
Мне кажется, я помнила оказание первой помощи при ранении легкого еще с уроков ОБЖ, а в университете мы отрабатывали навыки, которые могли пригодиться будущему врачу, на манекенах – Дашеньке и Васеньке. Бедняги покорно сносили издевательства, пока студенты спасали их от асфиксии инородными телами, бинтовали аки египетских мумий, интубировали, тренировались делать клизмы, ставить капельницы и делать непрямой массаж сердца.
В это время преподаватель по реаниматологии ходил кругами и орал: «Пошел на пересдачу!» «Суй глубже! Дави сильнее!» «Васенька, между прочим, денег стоит! Сломаешь – продам твою почку». «Куда ты ему воздух в желудок вдуваешь, Орлова?! Он от такой помощи только пукать будет!»
Орлова, кстати, это моя фамилия. Я ей гордилась и не меняла после двух замужеств. Но делать дыхание изо рта в рот я таки научилась и на зачете спасла порядком потрепанного Ваську.
Сейчас я опасалась осложнений у Норвина. При таких ранах с каждым вдохом воздух через рану засасывается в плевральную полость, там же скапливается кровь – они сдавливают легкое, и то не может нормально расправиться. При этом умереть можно не только от нехватки кислорода, но и от остановки сердца. Возможно, Норвин потерял сознание как раз из-за этого или из-за болевого шока.
Я метнулась за чемоданчиком.
Быстрее! Быстрее же!
Каждая секунда промедления подобна смерти. Паники не было, мозг прояснился, даже показалось, что я стала двигаться быстрее. Раз, два, три – и я снова сижу возле мужа, держа в руках флакон.
Несколько капель под язык – так быстрее подействует. Лекарства в обоих мирах работают по схожему принципу: под языком богатая сосудистая сеть, вещество всасывается сразу в кровь, минуя желудок. То, что надо!
Я избавилась от остатков рубашки, проверила пульс – слабый, дыхание поверхностное.
Рана была со стороны левого легкого, рядом с сердцем. Как я и боялась, кровь и воздух скопились под плеврой, надо срочно их вывести! Если бы у меня были нужные инструменты, я могла бы попытаться. Однажды на летней практике я делала такую манипуляцию в отделении хирургии.
А может…
В голове будто вспыхнула лампочка. Точно! Стоит попробовать, все равно выхода нет.
Я снова накрыла рану ладонями.
– Ты что делаешь, Эл? Ты применяешь бытовую магию?
– Я тут вспомнила, как ты учил меня чистить платье от крови. Здесь принцип похожий.
Я не знала, получится ли. Но местные боги были милосердны к Норвину, потому что через некоторое время я ощутила, как к моим ладоням стали притягиваться густые бордовые капли. Я стряхивала их на пол и пыталась снова. До тех пор, пока магическое зрение не показало – плевральная полость свободна, и сдавление легкому не грозит.
Маги, как и медики, должны быть изобретательны. В университете у нас ценилась не тупая зубрежка, а развитие клинического мышления и умение искать информацию, импровизировать.
Снова накатила проклятая усталость, я держалась на честном слове и адреналине. Он кипел в крови, не давая рухнуть от истощения.
Дальше – ревизия раны. Края ровные, такое чувство, что ее нанесли холодным оружием.
– Эл, как дела? – спросил Пискун, и голос малыша был тревожным. – Он выживет?
– Куда он денется? Ему еще объясняться.
На самом деле за саркастическим тоном я пыталась скрыть тревогу и страх. О том, что Норвин может не выжить, думать не хотелось.
Закончив с осмотром, я взялась за иголки с нитками. Ювелир постарался на славу, а ниций ничуть не уступал медицинской стали. Повезло, что мой новый дар заставил сплавиться сосуды, и ткань легкого в этом месте сократилась, но я все равно наложила пару страхующих швов.
Помнится, на кафедре хирургии у нас было соревнование по различным видам хирургических швов и вязанию узлов на скорость. От тренировок у меня на пальцах появились мозоли, но я очень старалась и «вязала» ночами в общежитии, ведь победитель получал зачет автоматом. Преподаватель тогда пополам сгибался от смеха, видя наши старания и алчное желание заработать халявную пятерку. Жаль, победу из-под носа увел одногруппник, но опыт я приобрела хороший, как и память тела.
Когда был наложен последний шов, я аккуратно посадила Норвина, приперев его спиной к стене. Показалось, что он задышал чаще, а веки дрогнули.
– Потерпи, голубчик… вот так…
Забинтовала грудь и, натужно кряхтя, переложила на диван. Он был жутко тяжелым и большим, а я слабой, уставшей и пустой, как дырявое ведро. Некоторое время я глядела на бледное мужественное лицо, заострившиеся скулы, закрытые веки. Потом осторожно погладила щеку тыльной стороной ладони.
Он меня спас, защитил, и я отплачу тем же, не отдам в лапы смерти. Я выиграла битву, но война еще не окончена. Самое тяжелое впереди.
– Все будет хорошо, Норвин, – прошептала я, убирая со лба налипшие пряди. – Я останусь с тобой.
После тяжело опустилась на пол и уперлась лбом в диван. Пискун, издав хлопок, принял привычный облик. Прискакал ко мне на колени, заглядывая в лицо перепуганными глазками.
– Все будет хорошо, не надо на меня так смотреть, – утешила я его, а потом почесала брюшко. – Мне не нравится то, что происходит. Вот совсем не нравится. Во что он вляпался?
– Я бы тоже хотел это знать.
– А что там случилось с браслетом? – спросила, еле ворочая языком. Взгляд упал на правое запястье, на котором не было заметно ни малейшего следа украшения.
– Надо еще в книге почитать о том, какие возможности дает слияние артефакта с телом. Я в этом не силен.
У тиина тоже слипались глаза, поэтому самое лучшее решение сейчас – восстановить силы, а с учебниками успеется.
За окном давно стемнело. Все вокруг погрузилось в тишину, но сегодня эта тишина казалась мрачной и зловещей. Я накрыла Норвина покрывалом, а кресло придвинула вплотную к дивану. Если первые пять минут я мужественно сражалась со сном, то после уже клевала
