Черника на снегу - Анна Данилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мира, да тебе бы романы писать!
– Я подумаю над твоим предложением, – серьезным тоном откликнулась Мира. – Ну, как тебе мой сценарий?
– Значит, все это может быть подставой? Но даже если предположить, что Марка отстранят от следствия, само следствие-то не прекратится, его просто передадут другому человеку, вот и все. И в чем тогда смысл?
– Вероятно, Марк знает что-то важное, чего не будет знать тот, другой следователь… Или же Марка вообще будут шантажировать… Господи, Рита, скажи спасибо, что не похитили Фабиолу!!!
Неожиданно раздались громкие шаги, дверь с треском распахнулась, и в мастерскую влетел Марк.
– ?!
14
14 декабря 20.. г.
Локотков
После полуночи Локотков заехал к дежурившему в лаборатории эксперту, Борису Анджану. Тот пил кофе и просматривал иллюстрированный журнал.
– Хоть на живых баб посмотрю, – пробурчал Борис, вздыхая и поднимаясь со стула. – А то большей частью мне попадаются мертвые. Проходи, Лева. Я понимаю, у меня дежурство, а тебе-то отчего не спится?
– Во-первых, работы по горло. Все-таки – двойное убийство. Вернее, два убийства. Во-вторых, надо помочь другу.
– Понимаю. Ну, что ж, располагайся. Кофейку?
– Не откажусь.
– Может, ты голодный? Мне жена печеночный пашет с собой дала.
– И от паштета тоже не откажусь.
– Что случилось? И кто твой друг?
– Борис, от Марка ушла жена, – произнес Левка осторожно, словно и сам не веря в то, что сказал.
– Информация проверенная? – У Бориса брови взлетели вверх от удивления.
– Он сам мне сказал. Тут такое дело… Я расскажу с самого начала. Утром ему принесли письмо, а в нем – фотография девушки, с которой у него, по всей вероятности, когда-то давно был роман. Марк ужасно занервничал, увидев этот снимок. Но мне он, к сожалению, ничего не рассказал, не объяснил. Как будто он не доверяет мне.
– А что в письме-то было?
– Фотография. Девушка, красивая, в черном гимнастическом или балетном трико. И надпись на обороте: «Марку от Татьяны». Все. Понимаешь, словно напоминание… Но главное – это реакция Марка на снимок. Он словно привидение увидел! Так побледнел, словно здорово испугался. Да и как тут не испугаться, когда от прошлых наших баб – одни неприятности? Вот и я подумал тогда: как бы подобный снимок не попался на глаза Рите. Уж больно она ревнивая!
– Письма просто так не присылают, согласись. – Борис положил аккуратно нарезанный хлеб на тарелку, поставил рядом пластиковый контейнер с паштетом, протянул Локоткову нож. – Мажь. Это очень вкусно. И что же было дальше?
– Ничего… Вернее, он задумался, а потом позвонил своему другу, Михаилу Семенову. Представляешь, звонит он, а сам в таком мрачном расположении духа… Трубку берет жена Михаила, Маша. И вот тут-то начинается самое интересное! Оказывается, что Михаила убили. Чуть ли не вчера! Марк снова мне ничего не рассказывает, еще больше нервничает… Я пытаюсь расспросить его, не случаен ли этот звонок, ведь он вспомнил про этого Семенова в связи с полученной фотографией! Но Марка было просто не узнать. Он разозлился, нагрубил мне и убежал. Я по своим каналам выяснил, что Михаила Семенова убили, сделав ему инъекцию яда. Принесли букет цветов и, вручая его Михаилу, вероятно, незаметно сделали ему укол. Дело ведет Ванька Ильин. У Семенова осталась вдова. Вот к ней-то Марк и помчался сломя голову. Я подумал, что, вероятно, в жизни у Марка было что-то такое, что он пытается ото всех скрыть, особенно – от Риты. Потому он и злился на меня, когда я пытался что-то озвучить, понимаешь? Ну и ладно, думаю. Не хочешь говорить – не надо. Он ушел, а я погрузился по уши в свою работу. Ты же знаешь, отравлены двое – муж и жена Гарашины. Кстати говоря, тебе уже есть что сказать?
– Есть-есть…
– Ладно, об этом чуть позже. Я же пришел рассказать тебе главное…
– Главное – это то, что от Марка ушла жена, так? Но это же бомба, понимаешь? Этого не может быть! Ты что-то перепутал, не так понял… Рита не может уйти от Марка! Просто не может. Я знаю ее. Знаю его…
– Мне Марк позвонил спустя несколько часов после сцены с фотографией, да вот – буквально час тому назад. У него голос был какой-то… странный. И он сказал мне, что от него уходит Рита. Что он не может больше находиться в городе, должен срочно мчаться в Пристанное. Рита сейчас с матерью и дочкой там.
– И он поехал туда? Но Рита не могла вот так просто взять – и бросить его. Не может она!
– Я подумал, что эта дамочка, Татьяна, в черном трико, могла отправить письмо и в Пристанное.
– Стоп! Давай рассуждать. Во-первых, чтобы отправить письмо, надо знать адрес – куда его отослать…
– Эта баба могла просто знать, где находится их дом в Пристанном, и подкинуть Рите конверт – со снимками ли, кассетами, какими-то записками, письмами… Понимаешь, пока Марк был в доме своего погибшего друга, Семенова, в Пристанном что-то произошло. Что-то такое, что вывело Риту из себя и заставило ее заявить Марку, что она от него уходит.
– Значит, эта гимнастка сообщила ей что-то такое, чего она не может простить Марку, – пожал плечами Анджан. – Больше того, Рита не может, после того что она узнала, оставаться с Марком. Как если бы, к примеру, она узнала (причем с серьезными доказательствами), что он – серийный убийца или некрофил… Педофил, я не знаю! Что-то страшное, невероятное! Что он – оборотень!
– Вот именно! Или же все-таки речь идет не столько о прошлом Марка – поскольку прошлое есть у всех, и у Риты, между прочим, тоже, – сколько о настоящем… А что, если Марк закрутил с этой Татьяной недавно, потом одумался, бросил ее, вот она и решила ему отомстить, заявить о себе? Словом, захотела испортить ему жизнь. Развалить семью. Вот и Рите она тоже отправила какой-нибудь компромат, причем не простой компромат, а какие-то очень веские, серьезные, повторяю, доказательства его измены. Рита – умная женщина, из-за мелочей она не стала бы бросать Марка, да еще так резко, по телефону… Это что же такое надо было придумать, чтобы вывести ее из равновесия и заставить принять такое убийственное для Марка решение?!
– Фотографии, видеоматериалы, что еще? Но ты меня хоть убей, я никогда не поверю, что Марк способен на измену. Ну не такой он человек. Он очень любит Риту, это все знают… – Борис налил себе еще кофе. – Как тебе паштет?
– Вкуснота! – ответил Левка с набитым ртом. – Я тоже хочу нормальной семейной жизни, паштетов, бутербродов, приготовленных заботливой женой, в своем кармане, а дома – щей и котлет. Я – нормальный мужик! Да только бабы все пошли вокруг какие-то странные. Им все денег подавай. Никому не нужна моя нежная душа и преданное, полное любви сердце.
– Знаешь, а вот я бы на месте моей жены давно бы меня бросил. Представляешь, каждый день по локоть в мертвецах копаюсь. Но мне повезло – моя жена считает, что у меня ужасно интересная работа. Я часто рассказываю ей о том, чем занимаюсь…
– Она у тебя случайно не некрофилка?
– Вроде того. Так что с Марком-то? Что будем делать? Как его спасать?
– Не знаю… Так хочется ему позвонить, расспросить, помочь!
– Да чем ты можешь помочь? Хотя бы найди убийцу Гарашиных. Для начала.
– Ладно, Борис. Давай теперь о них, о покойниках. Что с ними?
– Женщина, Александра Гарашина, молодая, здоровая. Незадолго до смерти имела половой контакт. Но не с мужем, а с кем-то другим. Отравили ее атропином. Или же она отравилась сама. Этого я сказать не могу.
– Знаешь, в таком случае, как этот, то есть сомнительном, всегда находятся такие детали, которые указывают на то, отправился ли человек на тот свет по своей воле или же ему помогли.
– Что ты имеешь в виду?
– Александра Гарашина была домохозяйкой, и в круг ее обязанностей входило много разных домашних дел… Так вот, в день убийства, скорее всего, утром, поставив мариноваться курицу и сварив бульон, она сбрызнула и приготовила, то есть свернула рулонами для глажки явно пересушенное постельное белье, поставила тесто, наконец!
– Интересно, когда же она успела все это сделать, если незадолго до смерти, я повторяю, она была с любовником?
– Думаю, она все приготовила, затем отлучилась из дома, отправилась на свидание, но очень быстро вернулась. В карманах ее мы обнаружили банковский квиток, чек из супермаркета – она за час до смерти купила продукты, кое-какие женские мелочи, что указывает на то, что она явно не собиралась умирать, что она жила будущим! Да, кстати, отделение банка расположено, как и супермаркет, неподалеку от дома, где жили Гарашины, но в банке она была примерно в восемь, а вот в магазин зашла только в половине десятого, думаю, на обратном пути.
– А что она делала в банке?
– Мы выяснили – сняла со своего счета сорок пять тысяч рублей.
– И где они, известно? – оживился Анджан.
– Да, мы нашли их в платяном шкафу, в ящике для белья.
– Значит, не ограбление. Что еще?
