Жирдяй (СИ) - Руслан Михайлов

— Фу! Нельзя! Кому сказано!

— Да мы ничего такого… — пискнула Леся.

— Да я не тебе, красава — отмахнулся дед — И не тебе, молодец упитанных статей.

— Упитанных статей… — пробормотал я с некоторой обидой и только сейчас проследил за взглядом дедули и обернулся — М-мать!

— Цыц! Он ругани у меня страсть как не любит! Цезарь! Фу! Вот любопытный!

— К-какая большая соб-бачка! — пролепетала Леся, прячась за моей спиной.

— Не боись — хекнул дед — Он у меня детей и блондинок не трогает, красавица. Понимает, что они если что и натворят, то не со зла, а по неразумению. Цезарь! Прекрати, кому сказано! Вот наглец!

Очень и очень большая собака. Метр с чем-то в холке. Внешний вид знаком, но вот размеры,… да и лапы чересчур массивны, а клыки в приоткрытой пасти довольно сильно пугают.

— Это… Цезарь, да?

— Цезарь, Цезарь — закивал старичок, после чего нагнулся, подобрал с земли древесный сук толщиной с бедро взрослого мужчины и одним движением бросил его метров на двадцать вперед — Принеси!

Гигантская псина рванула за улетевшим бревном, а сухонький дедуля развернулся к нам и пояснил:

— Кавказкая овчарка. Ему шестнадцать с половиной лет. В том мире. Здесь-то уж и не знаю, как считать — заметив наше искреннее недоумение, дед пояснил — Настоящий это пес, настоящий. Живой. Я его тоже… оцифровал, значит. Вживили электроды в головы обоим старикам — и человечьему и собачьему. А как иначе? Он со мной всю жизнь прожил, не бросать же? А денег у меня хватало.

— А такие собаки бывают? Кавказские овчарки такие огромные что ли?

— Да нет — несколько смущенно улыбнулся старик — Это я его немного изменил. В конструкторе. Рост увеличил, массы добавил. Клыки подрастил. Мы ведь с ним в мир магии собирались, а там говорят у зверей шкуры толстые, да и драконы встречаются. Ай, молодец ты мой! Ай, молодец! — притащившая бревно собака-переросток обрадованно виляла хвостом, по-прежнему косясь на нас недоверчивым взглядом — А принеси еще разок!

Бревно снова усвистело вдаль, пес помчался следом.

— А это? — нерешительно спросила Леся.

— Что это милая? Это? Это мужская грудь. Не видела ни разу что ль?

— Да нет! Я на вашу грудь и бицепсы показываю! Вы только что очень толстое бревно очень далеко закинули, дедуля!

— А-а-а… — с усмешкой протянул дед — Есть такое. Поневоле пришлось силушки набраться. Меня дядькой Федором кличут. А вас как величать, молодые люди?

— Леся!

— Жирдяй.

— А ты молодец — с некоторым даже уважением кивнул дед Федор — Ну что… сначала я расскажу, а потом уж вы, ладушки?

— Конечно. Мы можем и первыми — улыбнулся я — Просто очень интересно, что у вас за сила такая, дядька Федор.

— Говорю же — поневоле пришлось силы набраться. Деревце видите — дед ткнул пальцем в расщепленного великана — Как меня сюда перенесло, так аккурат в расщеп и запихало. Сначала-то в воздухе я оказался, потом упал, да прямо в расщеп! И намертво. Ни туды и не сюды. Пока дергался и трепыхался аки мошка в паутине, Цезарь прибежал на звук моих криков и матюков. Только благодаря ему я и жив. Ай, ты мой хороший! Давай еще принеси!

Через секунду Цезарь снова убежал за бревном, а дед Федор хитро прищурился и спросил:

— Дальше рассказывать или сами уже поняли?

— Понял — кивнул я, глядя на рухнувшую половину дерева — Это сколько же вы там проторчали?

— Двое суток с чем-то. Два утра и две ночи здесь встретил, потом уж выбрался.

— А я не поняла!

— Дядька Федор накачался — пояснил я — Толкал, пихал дерево, трепыхался, бился. Неудача за неудачей, но его сила постепенно росла. И доросла до того, что он сумел… отломать половину дерева.

— Ну, не отломать — улыбнулся старик — Оно и так же расщепленное было. Всего-то чуток осталось поднажать.

— Вот это да! — выпалила девушка, прижав ладони к щекам — Дедуля, вы молодец!

— И сколько же у вас сейчас силы, если не секрет? — спросил я.

— Шестьдесят семь, милок — прищурился дед.

— Шестьдесят семь!

— Померяемся на руках, кто кого пересилит?

Взглянув на сухие руки деда, я замотал головой:

— Нет уж. Шестьдесят семь…

— Но дерево я не выломал. Расшатал. Только на это силы и хватило — шатать и шатать его. А потом «хрусть» и оно поддалось, расщеп расширился, а я выполз. Да и Цезарь помогал — грыз ствол, где я указал. А как вылез я, так и доломал дерево уже из принципа — раз взялся, надо закончить.

— А как выжили? Без еды, воды!

— Вон кусты видите? Изломанные?

Повернувшись, мы дружно уставились на примыкающий к берегу подлесок. Да, там было прямо зеленое месиво, массовое растительное побоище. Кучи отломанных веток, свисающие с обломков нити коры, редкие красные пятнышки среди уцелевших листьев.

— Красное это ягоды — пояснил дед Федор — Сочные, сладкие. Съедобные. И еда и вода. Их мне Цезарь и носил по приказу, слава Богу, в свое время хорошо его выдрессировал. И сам он ими питался. Морду воротил, конечно, но меня ослушаться не посмел, сожрал за милую душу. И в силе пес подрос — сначала то и дело валился набок, застывал в песке как мертвый, я так понимаю, это у него бодрость кончалась. А теперь и бегает дольше и поноски потяжелее таскает. Так и выжили мы с ним оба. Весь ягодник подъели, силушки набрались, дерево сломали вместе, а потом глядь — из моря крабы поползли! Вот это радость! Я срам прикрыл, да за дело взялся,… так вот и прижились. А тут и гости пожаловали,… так чьих вы будете, добры люди? Не поведаете?

— Да ничьих — отозвался я, задумчиво глядя на возвращающегося пса Цезаря — Нас больше пяти, но меньше десяти. Сбились в кучу, сейчас дружно пытаемся сообразить, как здесь жить. Пока что пришли к выводу, что сообща жить легче и веселее. Стараемся осмотреть как можно больший участок местности и сориентироваться. Но пока даже не разобрались, остров это или простой выдающийся вперед мыс. Сначала жили на подножном корму и найденных припасах, сейчас появилась рыба и крабы. Море ожило. Появилась возможность поднимать уровни. Так что часть наших вовсю рыбачит в данный момент, другие чертят карту, а мы решили прогуляться и оглядеться.

— Что ж… уже неплохо — согласился старик, потрепав пса по лохматой холке — Люди хорошие?

— Разные — коротко ответил я — Плохих вроде как нет. А какие они на самом деле… так быстро не разобраться.

— Да уж, для начала надо пуд соли вместе съесть — хмыкнул дед Федор — Вот как мы с Цезарям, да, лентяй?

— Р-раф-ф! — гулко гавкнула собака, выражая свою полную солидарность.

— А можно спросить, дедушка Федор, почему вы не стали свою внешность менять?

— Дядькой Федором кличь — улыбнулся дед — Какие еще наши годы. А здесь так и вовсе. Почему менять не стал? А зачем? Я свою внешность люблю. Молодиться и прикидываться тридцатилетним? Зачем? Нет, волосы я себе зачернить хотел и пару килограмм добавить. Ну,… может и морщин убрать, чтобы на пятидесятилетнего походить. А потом передумал. Из-за Цезаря. Он ведь не питомец, какой цифровой, а самая что ни наесть настоящая собака. Друг мой верный. Вот только я его в любом обличье узнаю, а он может и не понять, что вот этот молодящийся старик его добрый хозяин.

— Он и верно настоящий друг — медленно произнес я, глядя на деда с настоящим уважением — Раз ради него на такие жертвы пошли. Собака человека ведь по запаху узнает, прежде всего, да?

Старик на самом деле пожертвовал своим обликом ради собаки. А ведь мог выбрать себе мускулистое тело брутального мужика.

— Не только по запаху. По многим признакам своего хозяина узнает. По внешности, размерам, походке, даже по хозяйскому силуэту лунной ночью и по шуму шагов. И потому как ты дверь ключом отпираешь. И лицо мое Цезарь досконально знает, до каждой черточки. Я бровью шевельну, а он уже понимает, что я сказать хочу. А если капюшон в холодную пору на лысину свою натяну, он сразу злиться начинает, потому как не нравится ему эта часть одежды. Про голос и говорить нечего — каждую интонацию ведает. Поэтому я доплатил и настоял, чтобы мой облик, голос и походка переданы были досконально. И раз он меня узнал, значит, получилось все. И вот мы здесь, вдвоем. И снова все довольны, да, Цез?

— Р-раф-ф! — вновь согласился пес и с хрустом сомкнул ужасные клыки на измочаленном древесном суке. Да… такая собачка любое дерево подгрызть не хуже бобра сможет… или человеческую ногу откусить за секунду…

— Так возьмете старика и собаку в свои ряды? — поинтересовался дед — Одному жить можно, но как-то скучно.

— Будем очень рады! — ответил я не задумываясь. Адекватный мужик — седины не в счет — и огромный пес. Что тут думать? Такому везде рады будут.

— Рады! — эхом отозвалась Леся — А погладить можно?

— Пока не тронь — покачал головой дед Федор — Кавказцы к новым людям не сразу привыкают. Он сейчас палку грызет, а сам думает — кто эти двое? Укусить или не укусить? И если я, к примеру, кого из вас позову с удаления, бежать ко мне не надо. Медленно подходите, разговаривайте спокойно. Дайте псу пообвыкнуться. А то может и кинуться.