111 баек для журналистов - Николай Волковский

Газета «Русский инвалид» была передана ее основателем Военному министерству и просуществовала до 1917 года.

Диапазон применения байка. При изучении истории русской журналистики.

№ 45. Байка «Одиннадцатый вариант»

В 1967 году в «Журналисте» известный репортер Анатолий Гудимов рассказал, как он, будучи начинающим корреспондентом, сдавал в «Комсомольской правде» свой репортаж о выступлении Георгия Димитрова в зале Политехнического музея.

«…Это была моя первая профессиональная работа, к тому же в номер, и я с дрожью, как загипнотизированный, смотрел на белый квадрат оставленного “окна” на четвертой полосе почти сверстанной газеты.

Перепечатанный на машинке репортаж я положил перед заведующим отделом информации М. Смоленским. Он молча, не трогая его, скосил глаза и прочитал. Затем своей рукой, похожей на медвежью лапу, скомкал и бросил в корзинку.

– Дерьмо!.. – лаконично сказал он. – Тебе дали пятьдесят строк, а ты на двадцати рассказываешь о погоде, словно над музеем не было крыши… Пиши снова…

С таким же результатом я написал второй, третий, четвертый варианты… Наконец надо мной сжалился Михаил Розенфельд. Он был старше меня на два года и в то время уже слыл известным журналистом.

– Иди, бедолага, – сказал Миша с сочувствием. – Я тебе напишу!

Через полчаса на столе Смоленского лежал казавшийся мне верхом совершенства новый вариант.

– Мишка Розенфельд писал! Дерьмо. Скажи ему: Политехнический музей – не старинное здание, оно построено незадолго до революции. Садись снова!

Поздно вечером, когда все сроки сдачи в набор вышли, Смоленский вытащил из корзины все десять вариантов, разгладил их ладонью, разложил перед собой и одним махом написал пятьдесят строк одиннадцатого варианта.

– Иди, перепечатывай, репортер несчастный!.. – сказал он мне с усмешкой.

Я кипел от возмущения. Все это казалось мне неприкрытым издевательством. А теперь я с благодарностью вспоминаю тот первый крутой, предметный и немногословный урок. Смоленский добивался предельной лаконичности при наибольшем количестве необходимой для читателя информации. В пятидесяти строках одиннадцатого варианта репортажа было сказано: где, когда и по какому поводу выступал Г. Димитров, дана теплая характеристика этому замечательному человеку, рассказано об энтузиазме, с которым слушали оратора, и в то же время приведено краткое содержание его речи. Попутно сказано и о зале музея, и о слушателях, и о многом другом.

Ранним утром я с гордостью читал свой первый репортаж в “Комсомолке”. Как сие ни забавно, это действительно был мой репортаж. Смоленский не добавил от себя ни одного слова, только выбрал из пятисот или шестисот строк, написанных мною в тот вечер, пятьдесят самых лаконичных и нужных».

Мораль. Эту историю знаменитый журналист вспомнил в связи с тем, что, к сожалению, многие репортажи, прочитанные им в одной из республиканских газет, не были одиннадцатым вариантом. В них было много не относящихся к делу лишних слов и событий, делавших повествование расплывчатым.

Комментарий. Ветеран журналистики считал, что жанр репортажа требует особой лаконичности, почти телеграфного языка, а содержание – стремительного динамичного развития. Репортаж не терпит лишних, не играющих роли и маловажных деталей.

Диапазон применения байки. При обучении основам творческой деятельности журналиста.

№ 46. Байка «Общественная деятельность и беспристрастие журналиста»

Известный лидер оппозиции, участвовавший в митинге и шествии, после акции оказался в местном Управлении внутренних дел. В полиции сказали, что он «приглашен для дачи пояснений» по заявлению о нанесении телесных повреждений. 20-летняя студентка журфака заявила, что получила травмы «в результате его действий во время интервью». Сотрудникам органов внутренних дел она представилась как внештатный корреспондент одного из региональных СМИ. По словам девушки, реакция лидера оппозиции последовала после того, как он узнал от находящихся неподалеку лиц о симпатиях журналистки к движению «Молодая гвардия» при «Единой России».

«Наша радиостанция не выступает ни на стороне законной власти, ни на стороне системной оппозиции, придерживаясь нейтралитета и объективного подхода к освещению событий. Почему оппозиционеры, якобы ратующие за справедливость, позволяют себе наглые действия в отношении представителей прессы? Хочется узнать у правоохранительных органов, когда наконец журналисты будут защищены?» – говорится на сайте СМИ, внештатным сотрудником которого представилась девушка.

Мораль. Да, радиостанция не выступает ни на чьей стороне и придерживается нейтралитета, но сама журналистка симпатизирует движению «Молодая гвардия» при «Единой России». Узнав об этом, ее собеседник мог засомневаться в беспристрастности представителя СМИ, что и послужило причиной его неадекватной реакции.

Комментарий. Во многих странах действуют этические кодексы журналистов. Например, в кодексе Общества профессиональных журналистов США сказано: «Журналисты должны отказываться от другой работы, политической деятельности, службы в общественных организациях, если такая деятельность компрометирует беспристрастность журналиста или его издателя».

Диапазон применения байки. При обсуждении вопроса о журналистской этике.

№ 47. Байка «Стереотипное представление»

Хлебный автофургон сбил человека, оказавшегося на проезжей части. Опрашивая очевидцев дорожно-транспортного происшествия, репортер оказался в сложной ситуации: один свидетель винил во всем водителя, который разговаривал в момент наезда на пешехода по мобильному телефону; другой утверждал, что парень-водитель в этот момент целовался с девушкой, сидевшей рядом; третий считал, что виноват сам пострадавший, неожиданно бросившийся под автомобиль…

Мораль. Даже свидетели события не всегда могут точно описать, что видели. Очевидец привносит что-то от себя, а затем представляет это как впечатление от пережитого. Лишь немногие факты целиком приходят в наше сознание извне. Большинство же, по мнению психологов, хотя бы отчасти конструируется в сознании. Таким образом, человеческое сознание отражает действительность с разной степенью приближения к ней. А если к этому добавить социальную и нравственную позицию владельца информации, уровень его познаний о предмете, о котором он беседует с журналистом, индивидуальные психологические особенности и прочие обстоятельства, работа репортера, пытающегося отделить достоверное от недостоверного, усложняется еще больше.

Комментарий. Известный американский журналист и теоретик массовой коммуникации Уолтер Липпман в своей книге «Общественное мнение» рассказал об эксперименте, проведенном на Конгрессе психологов в Геттингене с группой подготовленных наблюдателей.

Недалеко от места, где проходил Конгресс, организовали праздник с балом-маскарадом. Неожиданно дверь распахнулась и в зал заседаний ворвался клоун, а за ним – преследовавший его разъяренный негр с револьвером в руке. Они сошлись в середине зала, и началась драка. Клоун упал, негр наклонился, выстрелил, а потом оба выбежали из зала. Инцидент длился не более двадцати секунд.

Председатель обратился к присутствующим и попросил немедленно написать короткое сообщение об увиденном, так как, очевидно, будет проводиться расследование происшествия. В президиум поступило 40 записок. Лишь в одной было допущено менее 20 % ошибок при описании основных фактов. 14 содержали 20–40 % ошибок, 12–40–50 %, а еще 13 – свыше 50 %. Более того, в 24 записках 10 % деталей было выдумано. Десять отчетов воспроизводили ложную картину, еще шесть – достаточно правдивую. В итоге четверть описаний признали ложными.

Эпизод был инсценирован и даже сфотографирован. Десять ложных описаний можно отнести к категории сказок и легенд, 24 являются полулегендами и только шесть примерно соответствуют требованиям точного свидетельства.

Таким образом, большинство из 40 опытных наблюдателей, добросовестно написавших отчет о произошедшем у них на глазах, увидели не то, что было на самом деле. Что же они увидели? Отвечая на этот вопрос, Липпман пишет, что свидетели события увидели собственное стереотипное представление о драке. В жизни люди не раз сталкивались с подобными стычками, и именно эти образы мелькали у них перед глазами во время инцидента. У одного человека они заняли менее 20 % реальных событий, еще у 13 человек – более половины. У 34 из 40 наблюдателей стереотипы завладели, по крайней мере, десятой долей сознания. Ученый считает, что поскольку мы не можем понять действия других людей, пока не узнаем то, что, по их мнению, знают они, чтобы дать справедливую оценку, нам нужно оценить не только известную им информацию, но и сознание, через которое они ее отфильтровали.